Книга Одинокое сердце - Виктория Лукьянова

Мысленно выругался, понимая, что окончательно запутался. И втянул в это Мару, такую удобную замену, которая не задавала лишних вопросов. Ему нужно прекращать играть с ней. Иначе будет поздно и больно. Для них обоих.

Совещание, начавшее через пятнадцать минут, как Виктор покинул кабинет Громова, продолжалось почти час. Обстановка накалялась, слышались долгие и горячие споры. Марк отстаивал свою позицию, Вик придерживался того же мнения, но кое-кто из старой команды Громова-старшего до сих пор не смирился с переделом власти, и теперь отчаянно боролся с новым руководством в компании.

Марк подошел основательно, очищая коллектив от паразитов, но все же были те, кто прочно ухватился за свои места и не успел наследить. Вот они то и вставляли палки в колеса, пытаясь прогнуть Марка под себя, либо и вовсе погубить его репутацию.

Ссора продолжалась бы и дальше, если на пороге неожиданно не возникла взволнованная секретарша, тяжело дышавшая и обмахивающаяся ладонью.

— Простите, что потревожила, — захрипела женщина, обращаясь напрямую к Марку, — но у меня для вас сообщение. Личное.

— Говорите, — раздраженно бросил Громов, игнорируя настороженных подчиненных, умолкнувших после появление женщины в переговорной.

— Со мной связалась Маргарита Некрасова, — неловко заговорила секретарь, — и она передала для вас сообщение. Ваша супруга, Марк Дмитриевич, в больнице. Она рожает.

Выдохнула и немного расслабилась. А вот Марк напрягся, поднялся на ноги, обогнул стол и исчез. Почти бегом вылетел из переговорной, не замечая окликов своих подчиненных.

— Думаю, совещание перенесем на более поздний срок, — Виктор не спеша встал из-за стола и посмотрел на коллег.

Также не торопливо покинул собравшихся, доставая телефон, который поставил на беззвучный режим, зная, какие тяжелые переговоры его ждали сегодня.

Пропущенные от Мары и Ники. Во что же они там ввязались? Ему стоило поторопиться и догнать Марка, который, как оказалось, через несколько минут уже был на пути в больницу.

Первым в больнице появился Марк. Очень быстро. Все же идея Ники со звонком секретарю Громова была отличной. После Марка, который на нас даже не взглянул, а сразу отправился к Лере в палату, пришел Виктор.

Вот он устроил нам допрос с особым пристрастием. В основном говорила Ника, долго спорила с ним, ругалась, не стесняясь бранных словечек, но все же защитила нас от его нападок. Ей так казалось, но не мне. Никольский потребовал, чтобы я вышла с ним поговорить.

Я поплелась следом за боссом, отмечая, каким твердым он мог быть. Непробиваемым.

— Кто додумался из вас сбежать и не предупредить охрану?

— Лера, — прошептала я, понимая, что врать ему бесполезно.

— А я уж подумал, что Ника решила выкинуть очередной номер. И куда благоразумие Валерии пропало?

— Она не хотела никого беспокоить.

— А что, если бы с вами что-то случилось по пути? — не унимался Никольский, повернувшись ко мне и схватив за руку.

— Мы были осторожны, — ответила я, понимая, что он держал меня слишком крепко. Кожа под его ладонью начинала неметь.

Он заметил, как я попыталась освободиться, и быстро разжал ладонь.

В молчаливой напряженной тишине мы добрались до машины. Никольский сел за руль, я рядом, но никуда не поехали. Мужчина положил руки на руль, тяжело выдохнул. На меня не смотрел, устремив свой взгляд далеко вперед.

Я же опасливо поглядывала на него.

— Если с Лерой что-нибудь случилось бы, Марк не пережил этого. Разве вы не понимаете, что нельзя так рисковать не только ее здоровьем и безопасностью? Опасней всего заставлять Громова нервничать.

Я покачала головой.

— Прости, — прошептала.

— Мара, ты должна пообещать, что пока не будешь приближаться к Лере. И откажись от общения с Никой.

Изумленно приоткрыла рот, поворачиваясь к Никольскому.

— Почему? Что я сделала не так?

— Дело не в тебе, — нахмурился он. — Я подставился под удар, и первой кому может достаться, будешь ты.

— Поэтому ты перевез меня к себе? — настороженно поинтересовалась, опасаясь, что он признается в этом.

— Да, — выдохнул он.

Внутри защемило от боли. Сердце пропустило удар, на глазах навернулись слезы. Как же банально и больно.

— Мара, я должен тебе сказать кое-что. Нет смысла тянуть, — тихо произнес мужчина, повернувшись ко мне. — Мне приятно то, что происходит между нами. Необычный опыт для меня, строить вот такие отношения. Но я не уверен, как долго продлится подобное. Я не создан для отношений, тем более сейчас, когда рискую. И еще тебя втянул. Понимаешь?

Кивнула головой. Говорить не получалось. Сжала плотно губы, напряглась, сконцентрировавшись на его голосе и собственном дыхании.

— Пусть то, что между нами произошло, — он замолк, обдумывая слова, — было прекрасно, но я не гарантирую, что произойдет вновь.

Вздрогнула, отвернулась, чтобы Виктор не заметил навернувшихся слез.

— Я сам себя загнал в тупик.

— Нет, Виктор Алексеевич, — выдавила его имя, поражаясь, каким ледяным прозвучал голос, — это я виновата. Я должна была сразу вам отказать, и сейчас бы нас не связывало ничего, кроме работы.

— Мара, — прошептал он, дотрагиваясь до моей руки своей горячей ладонью.

Быстро сбросила ее. Проглотила вставший в горле ком из слез.

— Больше я вас не потревожу по личным вопросам. Останусь жить под вашей крышей, пока вы не уладите свои дела, и мне ничто не перестанет угрожать. А вам, Виктор Алексеевич, желаю разобраться в собственных чувствах. До свидания, — рывком открыла дверь, выскочила наружу.

Никольский не стал меня задерживать. Да и появившиеся на парковке его амбалы, приставленные присматривать за мной, показали на машину, черный внедорожник, услужливо открывая дверь. Брыкаться, возмущаться и сбегать не было сил. Повиновалась, залезла в машину и была благополучно доставлена в дом Виктора.

Он не появился дома вечером. Даже ночью.

Я же легла спать в отдельной комнате. Собрала вещи в чемодан, перетащила в небольшую комнату. Забрала дремавшую в хозяйской постели Васю. Обнимая кошку, разревелась.

Вот и конец сказки, Мара. Я же знала, что она продлиться не долго. Наигрался, получил свое. А что я? Сама виновата. Позволила ему перейти границу, заигрывала. Думала, что такого женоненавистника как Никольского можно было исправить. А сейчас скорее всего отправился к какой-нибудь своей любовнице. И почему так больно в груди?

Разбудил полуночный звонок. Открыла зареванные глаза не сразу. Долго пыталась отыскать источник шума. И когда увидела, кто же пытался до меня дозвониться, испугалась.