Книга Встретимся в раю - Хейне Баккейд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты убил ее?
– Мама боялась смерти.
– А остальные?
– Они боялись. Я им помог. Помог с самым трудным. – Его голос становится тише, а глаза следят за моими, как два магнита. – Ты ведь тоже это знаешь. Разве нет?
– Знаю что?
– Что эта жизнь не для тебя. Я вижу это по твоим глазам, в них жажда чего-то иного. Я бы и тебе помог, – шепчет он в конце, когда я не подаю признаков, что собираюсь отвечать. – Даже после того, что вы сделали с моей матерью. Даже тебе. – Он моргает подернутыми пеленой глазами. – Как думаешь, он увидел все, что я сделал для него, для них, и впустит меня?
– Он?
– Бог. Думаешь, он действительно видит все, даже то, что спрятано в сердце, все понимает?
Свейн Борг пытается повернуть голову так, чтобы видеть меня, когда я встаю со стула и оказываюсь вне поля его зрения.
– Нет, – отвечаю я. Разворачиваюсь и выхожу.
Когда я возвращаюсь, Гуннар одевается, сидя на краю кровати.
– Что он сказал?
– Он хотел говорить, – отвечаю я, садясь в кресло. – Но я решил предоставить ему возможность рассказать все на допросе у следователя. У нас с Боргом установилась достаточно прочная связь на случай, если нужно будет побеседовать еще раз.
– Хорошо. – Лицо Гуннара искажает гримаса, когда он вытягивает руку, чтобы надеть рубашку. – Что теперь?
Я смотрю на него и улыбаюсь. От этого болит все лицо.
– Второе дело. Теперь, когда мы знаем список жертв Борга, пора вернуться туда, где все началось. К истокам.
– А что было там? – Гуннар стаскивает одеяло, и наклоняется к стулу, стоящему рядом, берет висящие на нем брюки и надевает их. Закончив, заправляет в брюки рубашку, разглаживая ее со всех сторон, после чего затягивает ремень.
– Когда я говорил с доктором Оленборгом, – начинаю я, пока Гуннар аккуратно садится на корточки в поисках ботинок, – он дал мне свое толкование личности Свейна Борга и его проекта, и мы исходили из того, что Борг работал на пару с тем, кто убил Роберта и напал на меня. Что у них был общий интерес. Но мы ошиблись, мы пошли тем же путем, что и Роберт, – начали расширять сеть и в результате напали на след Борга. Вместо этого надо было сузить ее, поближе присмотреться к тому, что у нас уже имелось, к тому, что мы уже знали.
– И что это? – спрашивает Гуннар, наконец найдя ботинки. Он встает и обувается.
– Сив и Оливия сели в машину к кому-то знакомому, или, по крайней мере, они думали, что знают его. Роберта убили, когда он искал дочь Миллы. Доктор Оленборг рассказал, что преступник совершал то, что совершал, исключительно в целях самосохранения. Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о том, что он сделал. Еще Оленборг сказал, что убийство Роберта и Камиллы было не первым его преступлением, что вероятно он начал с чего-то другого, где что-то пошло не по плану, и у него была возможность обдумать это. Я попросил Ивера раздобыть трафик номера одного мобильного и одного мейла, пока мы тут. Теперь, получив их, мне нужно кое с кем переговорить как можно скорее.
– Зачем? – Гуннар подходит к раковине и смотрится в зеркало.
– Я совершил огромную ошибку, когда позвонила Оливия, – продолжаю я, пока он изучает свое лицо. – Я рассказал о разговоре команде. Думаю, что тот, кого мы ищем, не знал, что Оливия жива, до того, как она позвонила мне. И он захочет это исправить.
Наконец Гуннар отворачивается от зеркала и смотрит на меня.
– Как это возможно? Как он мог этого не знать?
– Об этом я и хочу спросить того, с кем встречусь.
– Итак. – Он делает глубокий вдох, и рубашка будто приклеивается к его плечам и груди. – Куда мы вообще едем? С кем мы должны поговорить?
– Не мы, а я. Ты едешь домой и ждешь моего звонка. Будь наготове.
– А ты?
– Я вернусь туда, где все началось.
Я резко вырываюсь из сна, словно кто-то включил свет. Открыв глаза, я смотрю прямо в глаза Сив. Ее рот полуоткрыт, на неподвижных губах лежат светлые волосы. Мне так больно дышать, горло и шея саднят, и воздух кажется песком, проходя через дыхательные пути.
Я заглатываю побольше воздуха и протягиваю руку к ее лицу, в поисках того же выключателя, который только что разбудил меня.
– Сив, – шепчу я. – Сив, пожалуйста. Ты должна проснуться.
Я поглаживаю ее лицо кончиками пальцев, пока рядом не раздается какой-то звук, и я резко останавливаюсь и замираю. Я лежу и не шевелюсь, смотря в глаза Сив, пока он копает, на маленький огонек в них, который все еще противостоит тьме.
Я слышу, как за телом Сив шумит море, и едва различаю сквозь деревья лодочный домик и солнце. Я продолжаю лежать, запертая в собственном теле, пока взмахи лопатой не прекращаются и воздух не наполняется запахом холодной влажной земли.
Он даже не смотрит на меня, подходя и садясь на корточки у ног Сив. Тело дергается, когда он начинает ее волочить, и ее лицо ускользает от моего. Я лежу и смотрю опустошенным взглядом на море и скалы между деревьев, смотрю, как ветер раскачивает ветви над нами. Я не шевелю ни единой мышцей, даже когда он заканчивает с Сив и приходит за мной. Не издав ни звука, позволяю грубым рукам схватить меня за плечи и бросить в могилу. Я прижимаюсь лицом к груди Сив, когда на нас начинает сыпаться земля.
Карин покидает меня у двери в комнату Андре после краткой беседы с ней. Я попросил ее разрешения на разговор наедине и в этот раз, и она нехотя позволила дать мне пообщаться с Андре без согласования с Кенни или Ивером, когда я рассказал, в чем дело.
– Привет, Андре, – говорю я, постучав в дверь и открыв ее.
Андре, как и в прошлый раз, сидит за письменным столом. Он настороженно смотрит на меня и возвращается к учебникам.
– Здравствуйте, – бормочет он.
– Ты помнишь меня? – Я подхожу к его кровати и сажусь на край, за его спиной.
– Что у вас с носом? – спрашивает он.
Я провожу рукой по шине на носу.
– Лицом к лицу столкнулся с серийным убийцей, – отвечаю я. – Ему это не понравилось, и он решил разукрасить меня.
– Серийный убийца? – он наконец оборачивается. – Как он выглядел?
– Здоровый как бык и злой как черт. Но я тоже владею парой трюков…
– Какими?
– Я умею притворяться мертвым. И бить по яйцам.
– Вы его ударили по…
Я киваю.
– Прямо по его достоинству.
– Зачем он убивал?
– Он думал, что помогает им и себе.
