Книга Акушер-Ха! Вторая (и последняя) - Татьяна Соломатина

Остро заточенной полой металлической трубочкой требуемого диаметра (заранее закажи на заводе токарю) коли прямо в задний свод влагалища – то есть вот туда, за шейку матки. Она должна заорать – и у неё должна пойти кровь. Это по-любому. Если она заорала так, что проснулся весь микрорайон, – это крик Дугласа. Если кровь пошла тёмная – это то, что надо. Ты легко заметишь все симптомы, если к этому моменту не будешь в глухой отключке.

Если она очухалась, налей ей ещё стакан водки и переходи непосредственно к оперативному вмешательству.

Оперировать лучше на столе, на диване неудобно – у тебя заболит поясница. Приготовь – много-много ветоши для промокания операционной раны. Вилки – в качестве ранорасширителей, рыболовные крючки – ими удобнее зашивать, чем обычными иглами, и нитки. Мулине не подойдёт. Лучше шёлк или леска 0,15. Жену/подругу/просто случайную знакомую обложи чистым бельём так, чтобы на животе образовалось прямоугольное окошко – оно называется операционным полем. На стыках бельё соедини бельевыми прищепками. Примерно там, где живот переходит в лобок, нарисуй фломастером линию предполагаемого разреза. Трижды смахни чистой тряпочкой с живота пациентки пыль и действуй! Не забудь надеть перчатки – мало ли. Можешь взять у неё из коробки с краской для волос. Если маленькие – возьми хозяйственные.

Пусть разрез будет широкий – не стесняйся! Всё, что было разрезано, можно ушить – это основной принцип хирургических профанов. Резать желательно послойно, но сойдет и одномоментное проникновение в брюшную полость, а у тебя сейчас иначе и не выйдет. Ткани потом надо будет ушивать, конечно же, послойно, но после выполнения основного этапа операции ты сможешь спокойно всё разделить.

Итак, кожу, подкожную жировую клетчатку, апоневроз, мышцы и даже брюшину ты уже разрезал одномоментно. Теперь попытайся разобраться, что там внутри. Я понимаю, это сложно. Но ведь ты не хочешь отдавать любимую в руки коновалов. Кстати, не забывай следить за давлением и частотой сердечных сокращений. Да-да, за её, желательно, тоже. Я рассказала бы тебе про шоковый индекс, но у нас пациентка на столе. Некогда!

В общем, растянув рану вилками и промокнув ветошью… (Кстати, промакивать надо регулярно.) Не протирать! Это не пол! Не травмируй микроциркуляцию! Впрочем, у неё уже и с макро-то не очень. В общем, тебе надо найти матку. Что-то большое и белое лезет из раны? Надувается? Налей ей ещё стакан водки. Недостаточная миорелаксация! Ушло? Работай! Вот эта округло-грушевидная маленькая фигня – матка. По бокам у неё должны болтаться такие штуки – белесые и скользкие. Там всё скользкое? Что ты говоришь! Ну, не к коновалам же теперь! Вот эти штуки очень ранимы! Осторожно, не задень вилкой! Проверь их целостность. Кстати, эти штуки и есть трубы. А комочки внутри – яичники. Внематочная беременность может быть трубной, яичниковой, внутрибрюшинной. Впрочем, не время для ликбеза. Удаляй, чего видишь, кроме вот этого большого толстого, что в рану надувается, – это кишечник. В принципе, можешь и его удалить, но это уже чересчур для первого раза. Ты пока не справишься.

Удалил?

Надо ушить.

Промокай. Не тормози. Помни! Если что-то кровоточит – надо ушить. У тебя это может занять очень много времени в первый раз. Потому что оно и кровоточит от того, как ты промокаешь, твоих кургузых лап и тупого инструмента. Ты не поверишь – от острого кровоточит куда меньше. Желательно покапать ей плазмы или цельную кровь, ты ведь уже три часа в ране. Впрочем, пустое. Это оставим для коновалов. Когда ничего уже не кровоточит, значит, ты справился. Или она умерла. Но на всякий случай промой полость оставшейся водкой и ушивай. Помни, брюшину надо пришить к чему осталось, чтобы не было дырки, а дальше вообще всё просто – мышцы сшиваем с мышцами, апоневроз с апоневрозом, кожу с кожей – проще грибов.

Всё. Вытри пот со лба и наложи асептическую клеевую повязку. На её послеоперационную рану, а не на свой лоб. Прикрой шов чем-то, короче. Ведение послеоперационного периода обычное.

В каких случаях я всё-таки рекомендовала бы прибегнуть к помощи убийцы-вымогателя с дипломом:

– если она уже не дышит;

– если она уже синяя;

– во всех вышеперечисленных случаях.

Вытри все отпечатки пальцев, выбрось операционное бельё в мусоропровод, уедь в другую страну и оттуда набери «03». А если они не успеют её спасти – так кто от них, убийц, чего другого ожидал!

Рассказ

Сны Египетские

Вася женился в третий раз.

Новость молниеносно облетела и больницу, и академию. В этом не было ничего удивительного. Он не делал из своего очередного брака тайны, а уж новоявленная супруга его – жизнерадостная трепушка-шестикурсница – и подавно. Она была от Васи в полном восторге, по-собачьи преданно смотрела ему в глаза, ловя каждое движение. Она была от него без ума – это было очевидно. Ничего сверхъестественного: богатых и знаменитых все любят. Классика.

Вася же был не только известен и не беден, он был красив. Настоящей зрелой мужской красотой. Раритетной. Можно даже сказать, антикварной. Шон Коннери, при всём уважении, и рядом с Васей не стоял.

Кроме того, Вася был сверх всякой меры образован самым настоящим «общим» образованием – да не таким, что «все учились понемногу», а самым что ни на есть энциклопедическим. «Диаметр ядра твоей планеты? Думай!» Васе не надо было думать. Он знал. Знал биографии великих писателей, знал, где висят полотна известных, малоизвестных и вовсе не известных художников. Наизусть цитировал Гиляя и Нильса Бора, был обладателем коллекции редких изданий книг обо всём на всех языках. Во хмелю любил читать – на память, разумеется, – «Мцыри», «Витязя в тигровой шкуре», «Фауста», Омара Хайяма и Игоря Губермана, а также петь русские романсы под собственный аккомпанемент, с лёгкостью транспонируя в любую тональность, если кто имел желание спеть с ним дуэтом. Трио, квартеты, квинтеты и секстеты тоже приветствовались: акапельная полифония Васе удавалась не хуже грузин, менгрелов и корсиканцев. Вася был запросто вхож на дачи Переделкино, а также в Рублёвско-Новорижские особняки Минобороны, Минюста и Газнефтепрома – и у вершителей судеб мира сего есть жёны, любовницы и дочери, коим время от времени требуется хороший акушер-гинеколог.

Акушером-гинекологом Василий Илларионович Остерман был великолепным. И акушером, и гинекологом. Поэтому ничего удивительного в том, что эта девочка его любила, не было. Было удивительно то, что он на ней женился. И явно испытывал к ней крепкую привязанность, похожую на привязанность хорошего хозяина к милой, дурашливой псине.

Тесный-тесный больнично-академический мир был шокирован. Но Васе всё прощалось априори. Потому что завидовать Васе, сердиться на Васю или сплетничать о Васе не было никакой возможности. От него исходило шёлковое сияние безмятежности и бархатное мерцание спокойствия. Васина доброта была надёжна и крепка, как титан. Васина бескорыстная готовность помочь была на этой планете величиной постоянной, как ускорение свободного падения. Вася был эдаким капитаном Врунгелем, никогда не впадающим в панику, всегда готовым помочь ближнему, дальнему и мимо случайно пробегающему, не превращая это в подвиг, не страдая «преодолением» себя и обстоятельств. В общем, таких уже не делают. Поэтому на Васю никто не рассердился, как это принято в крепких спаянных русских коллективах, где всем татарам есть дело до каждого еврея – и наоборот. Зато все дружно осудили девчушку. Даже мужчины. Не говоря уже о женщинах, особенно о некоторых – незамужних, разведённых, овдовевших, – коих во множестве было как в больнице, так и в академии. Ясно, что они-то куда больше подходили Васе Остерману в качестве спутницы жизни, и многие в своём воображении уже вели себя как последние Бриджит Джонс, представляя себя в белом платье, а Васю во фраке. Или в смокинге. Или в хорошем костюме. А ещё лучше – в килте. Рядом с замком на шотландском нагорье… Горец. Как есть Горец этот Вася Остерман. И такое сокровище, такой писаный раскрасавец, такой ухоженный самец, элегантный денди, галантный кавалер – малолетней писюхе! Ни кожи ни рожи; без роду без племени; без собственной женской истории, в конце концов! Беспородной дворняжке без медалей за мужество, спасение утопающих и прочее «претерпевание» пространства-времени!