Книга Посмертное слово - Энн Грэнджер

Это ужасно, подумала Мередит. В самом деле, ужасно. Всю жизнь с парнем обращались из рук вон плохо. Кевину сейчас лет девятнадцать. Девятнадцать лет его избивали, ругали и издевались над ним. Соседи давным-давно должны были обратить внимание на то, что творится у Берри. Но все притворялись слепыми и глухими. Все словно молчаливо договорились, что мальчишка — сын Эрни, потому что, когда он родился, его мать жила в доме Берри. И потом, Эрни считался в деревне полезным человеком: он умел чинить практически все. Да и ссориться с таким задирой никому не хотелось.

— Ты захотел всем отомстить, — тихо сказала Мередит. — Вот почему ты выдрал цветы у Уинн и испортил машину Армитиджа. Ты даже пони отравил, Кевин, но это уже зря. Ты обидел живое существо, которое не сделало тебе ничего плохого. Он был просто бессловесным животным, который пасся себе на лугу.

— Он был ее пони! — упрямо возразил Кевин. — Старухин. И она была не лучше остальных. Ведь могла бы мне помочь! Эрни ее боялся. Она была из благородных, важная дама! Могла бы приказать, чтобы он оставил меня в покое, и он бы ее послушался. А она и слова ему не сказала.

— Кевин… — Поднялся ночной ветерок, взъерошив волосы Мередит. Сгущались сумерки, фигура Кевина расплывалась в полумраке. Слова застревали у нее в горле, но она обязана была спросить, хотя боялась услышать ответ. — Кевин… это ты столкнул миссис Смитон с лестницы?

— Что? — ошеломленно переспросил парень. Потом до него дошел смысл вопроса, и он злобно выпалил: — Конечно нет!

— Слава богу! — воскликнула Мередит. — Ведь миссис Смитон все же помогла тебе, Кевин. Она завещала тебе деньги.

— Двести фунтов! — послышался в темноте презрительный голос Кевина; его силуэт чернел на фоне багровеющего неба. — Двести жалких фунтов! Но я и их не получил. Их забрал Эрни. Отнял у меня. Он завел себе новую подружку в Лонг-Уикеме и все спустил на нее. Будь у меня деньги, я мог бы уйти от него, поселиться где-нибудь самостоятельно. Но он их у меня отобрал. Я поклялся, что рассчитаюсь с ним!

— И рассчитался… Ты убил его. — Мередит глубоко вздохнула. — Ты ведь убил его, да, Кевин? Но в суде учтут смягчающие обстоятельства. Он сам тебя спровоцировал.

— Вы что, спятили?! — завопил Кевин, обращая свой гнев на нее. — Достали уже… «Убил, убил…» Никого я не убивал! И Эрни не убил… Я его до смерти боялся! Он уже был мертвый, когда я его нашел под деревом! Кто-то навестил его раньше меня и перерезал ему глотку. Похоже, не я один хотел с ним расквитаться! И расквитался. Но я подумал: тут уж меня не обойдут. Взял я большой нож, которым мы подрезали ветки в саду вокруг «Грачей»… Мы хранили его там, в сарае… Ну и отрезал ему голову. — Кевин засмеялся; от его безрадостного, мстительного смеха кровь застыла у Мередит в жилах. — Я отрезал ему башку и закинул в сад ветеринара, прямо в розовые кусты! Ветеринарова жена вечно возилась с этими розами. Вот, наверное, перепугалась старуха!

Алан прав: у Кевина надломленная психика. Точнее, она искорежена до неузнаваемости. А ведь всего этого могло не быть! Могло, если бы кто-нибудь сообщил, что Эрни систематически унижает и избивает ребенка. Достаточно было позвонить в социальную службу, в полицию или Национальное общество защиты детей от жестокого обращения.

Но все соседи делали вид, будто ничего не происходит. Новички, такие как Уинн и Армитидж, считали, что деревенские привыкли решать все свои проблемы сами, потому что на себе почувствовали, как остро те воспринимают критику извне. Местные же жители считали, что семейные дела решаются в семье, а социальные службы не имеют права вмешиваться.

Осталось выяснить кое-что еще, более важное. Если Кевин говорит правду, — а Мередит не сомневалась в том, что он говорит правду, — значит, он нашел Эрни уже мертвым и убил его кто-то другой. Но кто?

Именно тогда Мередит вспомнила то, о чем раньше забыла. Когда она нашла Эрни и побежала за Аланом, за полицией и позже, когда она давала показания, все заслонил изуродованный труп. От ужаса в мозгу захлопнулась дверца, которая теперь вдруг открылась, и она четко представила себе всю сцену.

В тот жуткий день она подходила по дорожке к «Грачам». Впереди виднелся дом — изящный, пропорциональный. Все ставни в окнах второго этажа были открыты. Тогда Мередит еще подумала: дом, наверное, проветривается. Тогда она обо всем забыла, а сейчас вспомнила — и вдруг поняла, насколько это важно.

С верхнего этажа тот, кто открывал окна, наверняка видел загон за стеной. И легко различил фигуру Эрни — его трудно было с кем-то спутать, — который брел к каштану, а потом сел вздремнуть.

Ключи от «Грачей» имеются только у одной особы — той, что регулярно наведывается в дом и вытирает там пыль. И только она одна, по ее же собственному признанию, время от времени открывает окна, чтобы проветрить помещение. Джанин Катто!

Мередит вспомнила, как пришла к Джанин домой и увидела ее с синяком под глазом. По ее словам, синяк ей поставил бывший сожитель. Когда Мередит рассказывала о ней Алану, он еще спросил, видел ли кто-нибудь дружка Джанин. А правда, его кто-нибудь видел? Или он приходил и уходил, неуловимый, как призрачная мечта, и видела его только Джанин? В отличие от Эрни, который целыми днями шатался по деревне и, чуть что, легко пускал в ход кулаки…

— Кевин. — От волнения у Мередит сел голос. — Мы с тобой должны вернуться в Парслоу-Сент-Джон. Это очень важно. Потом мы позвоним инспектору Крейн и расскажем, как ты нашел Эрни!

— Ага, может, еще прикажете признаться, что это я его прикончил? — заорал Кевин. Он шагнул в сторону и снова поднял ружье.

— Нет… я знаю, что ты его не убивал!

— Вы только что сказали, что я его убил! Вы сказали, что я убил Эрни и старуху. По-вашему выходит, я тут всех поубивал!

— Да, я так говорила, но я была не права. Теперь я точно знаю, кто убил Эрни!

— Никуда вы не поедете, — хрипло прокаркал Кевин. — И не будете распускать обо мне грязные слухи! Все равно вы думаете, будто я их прикончил. А может, я и в самом деле кое-кого прикончу… Вас, например!

Вдали, над Парслоу-Сент-Джон, вспыхнула молния, загремел гром. Во время кратковременной вспышки Мередит ясно увидела Кевина. Он стоял впереди и чуть сбоку от Стоящего Человека и целился в нее из ружья. Лицо у него побелело, он вытаращил глаза — но не на нее. А на что-то у нее за спиной, что он разглядел только во вспышке молнии.

— Кевин, не дури! — произнес знакомый, низкий и напевный женский голос.

Мередит, и без того наэлектризованная, не без труда повернула голову. Снова вспыхнула молния, и она увидела, что в нескольких шагах от них стоит Сейди Уоррен, на этот раз весьма прозаично одетая в желтый дождевик и зюйдвестку, которую она заломила назад и надвинула на затылок.

— Не подходите ко мне! — пронзительно завопил Кевин.

— Кевин, положи ружье на землю! — Голос Сейди не повышала, но в нем слышались властные нотки. — Сейчас оно тебе не поможет. А против меня оно бессильно.