Книга С первого взгляда - Алекс Коваль

Даю себе минуту на то, чтобы прийти в себя, и выхожу из нее. Перекатываюсь, с сожалением теряя тепло от ее разгоряченного тела и устраиваюсь рядом на кровати. Подтягиваю податливую хрупкую фигурку себе под бок и утыкаюсь носом в шелковистые локоны, от которых я просто дурею. Наверное, это мой фетиш, потому что иначе я не могу объяснить, почему меня так и манит эта светлая, пышная копна.

— Щекотно, — смеется тихонько Алия, словно звон колокольчика в ночной тишине, прикрываясь ладошкой от моего дыхания, теряясь в ворохе смятых простыней. В голове такая легкость и пустота, еще немного — и там начнет свистеть ветер. А в теле ураган из чувств и эмоций, во главе которых, гордо задрав голову, марширует эгоистичный собственник с радостными воплями — моя!

Глава 52. Алия

Утро было бы самым прекрасным и невероятным, если бы оно не началось с заливистого лая одного маленького пушистого гостя. Нехотя, с титаническими усилиями открываю один глаз, а это верткое чудовище скачет вокруг кровати, тогда как его хозяин наглейшим образом с полнейшим умиротворением на лице спит, щекоча своим горячим дыханием.

— Артём… — мой охрипший со сна голос то еще сексуальное великолепие, но я до ужаса хочу спать. Ночь безумств закончилась для нас только под утро, и у меня совсем не было в планах тащить попу на мороз в… восемь утра! — Артём, просыпайся!

— М-м-м… — отвечают мне многозначительным мычанием и сильнее притягивают в кольцо рук, даже не думая подниматься.

Арчи не сдается, а продолжает громко, на манер петуха, будить своего хозяина.

— Что он лает, Лия? — шепчут мне в макушку, устраиваясь удобней. А у меня мурашки по телу маршируют от его движений под боком и от мыслей о вчерашнем. А как тепло в его сильных мужских объятиях — словами не передать.

— Он хочет гулять…

Бессовестным образом закидываю ногу на Стельмаха и с наслаждением провожу ладошкой по небритым щекам, едва не мурча от удовольствия, целую в губы моего мужчину. От такой формулировки мыслей и осознания, что это не сон и не шутка, в голове порхают птички от счастья. Хочется абсолютно детским образом зацеловать всего этого идеального представителя мужского пола, развалившегося под боком и так сладко… дремлющего. Дремлющего? Так. Стоп!

— Арте-е-е-е-м! — легонько прикусываю губу мужчины, — Арчи! — Нагло и провокационно залезаю на крепкий мужской торс и зацеловываю до тихого смеха, обхватив ладонями его небритое лицо. С ума сойти: Артём Стельмах — мужчина моей мечты и мой любимый мужчина. Утыкаюсь носом в шею Артема и улыбаюсь, как дурочка, блуждая ладошкой по груди, словно высеченной из камня. — Вставай!

— Лия… — чувствую сжимающую мою ягодицу ладонь и жалобное:

— Погуляй с ним, а?…

— Нет.

— Любимая… — жалобней стона и не придумать, и, если бы не минус двадцать за окном, я бы, наверное, сдалась.

— Неплохая попытка, но чей собакен?

— Майи.

— Надо было думать головой, когда дарил этого вредного лиса.

— Это все Гаевский.

— А-а-а… — меня разбирает жуткий хохот, что и заставляет мужчину открыть наконец глаза.

— Что смешного?

— Знаешь, Гай уже пару лет пытался подарить Майе собаку… мне его порывы удавалось удачно сдерживать.

— Вот же… говнюк, — прижимает меня к себе улыбающийся от уха до уха Артем и, похоже, никуда и не собирается. Но Арчи оказался у нас гораздо упрямей, чем его хозяин. Спустя десять минут его непрерывного “гав-гав” и с сотню моих поцелуев со словами “Артем, вставай”, мы побеждаем. Его лицо с выражением вселенской печали не передать словами. Можно только смотреть и любоваться, пока, проклиная на чем стоит свет, своего — Майи — пушистого друга, Стельмах натягивает брюки и джемпер.

— То есть ты меня в восемь утра выпнула на мороз, а сама спать собираешься? — делают мне замечание, ощутимо так ущипнув за мягкое место, пока я натягиваю на себя все одеяло и, обняв подушку, позволяю себе еще пять…нет, двадцать пять минут беззаботного сна.

— Именно.

— За какие грехи вы мне посланы… — наигранно возмущенно вздыхает Артем и наклоняется, припечатав на моих губах поцелуй, — никуда не уходи, я скоро вернусь, — шепчут мне так многообещающе, что желание вмиг загорается во всем теле. Будто и не было целой ночи.

— Идем, пес бессовестный, — подхватывает мужчина на руки Арчи.

— Ключи на тумбе в коридоре.

— Понял. Эх… Гаевскому тебя подарю, — слышу его тихое ворчание и громкий тявк в ответ, после чего входная дверь за ними закрывается, устанавливая в квартире полнейшую тишину.

Сон? Нет его. Какой тут сон? Тут жизнь искрит от радости. Поэтому я просто переворачиваюсь на спину и пялюсь в потолок. В голове полное отсутствие мыслей. Хоть сегодня, хоть один день я не хочу думать ни о чем. Мне так прекрасно, а в теле такая легкость, словно я пушинка. Ветерок чуть дунь, и меня унесет на своих крылышках счастье, которое просто разрывает изнутри. Не могу поверить, даже страшно… ужасно страшно представить, но сомнений нет. Больше нет. Его признание в любви вчера были не единственным, что я услышала. Слова, много приятных слов, некоторые даже вспоминать неловко.

Провалявшись почти полчаса, поняла, что дело так не пойдет. Мой мужчина сейчас вернется с такого тяжелого утреннего задания, как погулять с собакой, уставший с мороза. В общем, заставила себя подняться и пошла готовить завтрак.

Артем появился, наверное, через час, немного хмурый, но как только увидел, что я за ним наблюдаю, взял себя в руки и поменялся в лице.

— Все хорошо? — улыбаюсь, когда он появляется на кухне.

— Я же просил никуда не уходить, — обвивают меня за талию мужские руки, притягивая к себе.

— Я вышла с благородной миссией, приготовить тебе завтрак, — дыхание перехватывает, а руки начинают трястись, когда одна его ладонь, поглаживая, поднимается по бедру. Сминая и пощипывая, замирает, подбираясь пальцами к краю трусиков, которые, к слову, уже хоть выжимай.

— М-м-м… сладкая, — шепчут мне, зацеловывая шею и слегка прикусывая нежную кожу. — Тостами мы этот голод не утолим.

Приходится прикусить губу, чтобы не застонать в голос, когда мужская ладонь пробирается под кружево.

— Почему мне все время тебя мало… — шепчет Стельмах, утыкаясь носом мне в макушку и, прижимая к столу, разворачивает к себе лицом. Голод в его глазах говорит о многом. В том числе и о том, как я для него желанна, и это подстегивает. Волны жара пробегают от макушки до пят, принося с собой парящую слабость в ногах.

— К черту тосты? — прикусываю губу, ощущая, что заведена уже до предела.

— Полный провал благородной миссии, Лия, — улыбается Стельмах и, подхватив под попу, усаживает на стол. От моих неловких движений рукой посуда валится на пол с громким треском и звоном, но мне уже все равно. Нас это только больше раззадоривает и распаляет. Артём устраивается у меня между ног, и я просто пропадаю, когда его губы, опускаясь все ниже и целуя все жарче, оказываются там, где сосредоточена приятная ноющая боль от желания. Уложив меня на мраморную поверхность стола, как какой-то десерт, Артем устраивает мне утреннюю пытку. Сводя с ума снова и снова, умело доводя до блаженства языком и блуждающими по мне руками. Заставляя раз за разом пропадать и нервно сжимать пальчики на ногах от охватывающих сладостных спазмов.