Книга Рутинёр - Павел Корнев

– Уве! Держи его! – А сам ухватил оброненный пистоль и бросился вслед за ринувшимся в погоню Микаэлем.

– Магистр! – нагнал меня истошный крик школяра уже на последних ступенях лестницы. – Магистр, стойте!

Я обернулся и вскинул оружие, но Уве навалился на худощавого сеньора, и не было никаких причин для паники. Лишь миг спустя стало ясно, что паренёк не удерживает пленника, а зажимает колотую рану в его спине. И тот не пытается высвободиться, просто бьётся в агонии.

– Ангелы небесные! – выдохнул я, не зная, что предпринять.

Это ведь точно профессор Граб! Сильвио неспроста его кинжалом в спину ткнул!

Сильвио!

Из дальнего конца коридора донёсся стук и треск, и я рванул на помощь Микаэлю.

– Магистр! – продолжил истошно вопить Уве.

Я проигнорировал его крик, повернул за угол и обнаружил, что маэстро Салазар ломится в одну из квартир.

– Давай! – крикнул он, мы прыгнули разом, слаженно ударили плечами и выломали запор. Сходу проскочили тесную прихожую и очутились в гостиной с распахнутым настежь окном.

Микаэль подскочил к нему и выглянул на улицу, злобно ударил кулаком по подоконнику.

– Драного осла уши! Ушёл!

Я быстро обежал остальные комнаты, заглянул под кровать и даже проверил платяной шкаф, но Сильвио и в самом деле сиганул в окно.

– За мной! – крикнул я скрипевшему от злобы бретёру и рванул обратно в холл.

Уве зажал рану в спине уложенного набок профессора какой-то тряпкой, та уже промокла и буквально сочилась кровью.

– Да где же вы, магистр?! – вскинулся школяр. – Он умирает!

– Мик, глянь! – скомандовал я, сбежал по лестнице, подскочил к входной двери и запер её на засов.

Маэстро Салазар без промедления опустился на колени рядом с раненым, оттёр плечом Уве и накрыл ладонями рану. Тогда я ухватил школяра за руку, заставил его подняться на ноги и потребовал:

– Проверь, есть ли кто в доме! Да не надо никуда бежать! Ищи ауры!

Едва ли жильцы могли проигнорировать крики и грохот, но между логическими выкладками и точным знанием пролегает слепая зона, из которой запросто может вывалиться случайный свидетель. Не резать же ему потом глотку?

Уве зажмурился и усилием воли вогнал себя в транс, я уловил явственный всплеск эфирного поля, когда сознание школяра вломилось в незримую стихию, а несколько мгновений спустя он мотнул головой и объявил:

– Пусто!

– Следи за двором! – распорядился я и повернулся к маэстро Салазару. – Мик! Что с ним?

– Не жилец, – отозвался бретёр. – Перебита печеночная артерия.

Раненый сеньор вдруг перестал стонать и хрипло выдохнул:

– Опоздали! Вы опоздали! Прогресс не остановить!

Я опустился на колени и спросил:

– Профессор Граб?

Тот сипло выдохнул, нечто походившее на согласие.

– Он убил вас! – попытался воззвать я к гласу разума. – Убил! Не хотите отомстить?

– Человек слаб… Любой сломается под пытками… Но только не мертвец!

Смех оборвался как-то очень уж резко, и я потребовал:

– Излечи его, Микаэль!

Маэстро Салазар дёрнулся словно от удара.

– Ты же знаешь, я не могу! Больше – не могу! Не выйдет!

Тряпица, которой бретёр зажимал рану, сочилась кровью, вместе с той утекала сама жизнь, и я надавил на подручного.

– Пять минут! Дай мне пять минут! Неважно, что будет потом!

Якоб Граб вновь выплыл из забытья и лихорадочно зашептал:

– Ничего не скажу! Сами поймёте! Все поймут! Все увидят!

Маэстро Салазар посмотрел на меня с мольбой во взгляде, но я подавил неуместную сентиментальность и сказал:

– Делай!

Бретёр закусил губу, резко выругался и положил на рану ладони. Профессора выгнуло дугой, и он взвыл так, что зазвенело в ушах. Отголоски целебных чар взбудоражили эфирное поле, и у меня пошла кругом голова, а Микаэль сгорбился, лицо его осунулось, из носа закапала кровь.

Я не стал растрачивать время на пустые благодарности и навалился на Якоба.

– Что вы задумали, говори!

Тот застонал, несколько раз моргнул и уставился на меня неожиданно ясным взглядом.

– Вы, рутинёры, закостенели в заблуждениях и не узрите истину, даже если вас ткнуть в неё мордой! Вы не живёте сами и не даёте жить другим! Но прогресс сметёт всех! Сметёт и вашу двуличную комиссию, и лживую церковь. Мы освободим людей!

Я не собирался выслушивать политические манифесты и коротко бросил:

– Мик!

Бретёр прижал руку профессора к полу и ударом даги отхватил ему мизинец. Граб снова взвыл, и я начал допрос.

– Шеер! Это ты подбил его распечатывать места силы? Зачем?

– Моя ошибка, – неожиданно легко сознался Якоб, застонал от боли и быстро произнёс: – Неточность перевода привела к неверному подходу! Моя вина!

– Чего он должен был добиться? – быстро спросил я.

Профессор замешкался с ответом и до крови закусил губу, пришлось вновь отдать команду Микаэлю. На этот раз Якоб Граб лишился безымянного пальца, и лицо, в которое после исцеления вновь вернулись краски, вновь начало быстро бледнеть и покрываться бисеринками пота.

– Если придётся вырезать из вас ответы, меня это не остановит! – пригрозил я и кивнул бретёру, тогда профессор перестал запираться.

– Дело сделано, вам ничего уже не изменить! – хрипло выкликнул он. – Ничего!

– Чего добивался Шеер?

Маэстро Салазар надавил дагой, и Граб забился, лишившись очередного пальца.

– Будьте вы прокляты! – взвыл он. – Солнечный камень! Мы хотели создать солнечный камень! Нашли трактат на староимперском в закрытом хранилище библиотеки, перевели его, но текст содержал неточности! Вот и всё!

– Солнечный камень? – прищурился я. – Желали превращать свинец в золото или обрести вечную жизнь?

Я намеренно низвёл значение философского камня до обывательских представлений о нём, и профессор не стерпел, буквально выплюнул в меня:

– Глупец! Солнечный камень – квинтэссенция незримой стихии, суть овеществлённый эфир! Ваша пресловутая святость, принявшая материальное обличье!

И тут на меня снизошло озарение.

– При сотворении солнечный камень впитывает весь окружающий эфир и лишает место святости? Именно так вы собираетесь уничтожить Сияющие Чертоги?

– Да! – в каком-то даже противоестественном восторге выкрикнул профессор Граб и закашлялся, но совладал с кашлем и просипел: – Диктат веры падёт, мы освободим умы людей и расчистим путь прогрессу. Штампы! Мануфактуры! Механизмы! Будущее! И рутинёрам вроде вас его не остановить!