Книга Эмбрион. Слияние - Юрий Мори

Теперь он мог прочитать тревожную красную строку, но не обращал на нее внимания. Естественно, зря он, что ли, убирал замедлители из реактора? Понятное дело, рванет. Только успеть бы. Постараться успеть исправить хотя бы часть причиненного жителям города зла, сделав остатки питомцев по меньшей мере неагрессивными к людям.

О большем и мечтать не приходилось.

Его снова рвало, прямо рядом с пультом, на этот раз кровью и ошметками чего-то изнутри. Похоже, организм, терпевший почти двадцать три года все, решил отказать.

Решил так решил, терять Кату после смерти Фили было нечего. Вот этот параметр еще и кривую гамма-излучения генератора сгладить, и… Да, все готово.

Он тяжело оперся на пульт, обеими руками, оставляя кровавые пятна. Постоял, глядя то на изменяющуюся программу настройки, то на предупредительные надписи о состоянии реактора.

Пять минут? Шесть? Должно хватить.

В камеру, с трудом повиснув на ручке, закрывая дверь, он почти вполз. На четвереньках добрался до кресла, щурясь от света многочисленных шаров Теслы вокруг, заполз на сиденье и откинул голову. Дальше должна действовать автоматика, можно расслабиться – и умирать. Но не прямо сейчас, чуть позже. Когда будет уверен, что сделал все.

Шары установки вспыхнули нестерпимым белым светом, но теперь в этом сиянии был какой-то иной рисунок. Другой почерк, что ли, – Кат не мог осмыслить происходящее, ему было больно. Так больно, как никогда в жизни не было, – спазмы выгибали умирающее тело, а голову, казалось, отрезали, и теперь она жила своей посторонней жизнью. Внутри черепа выросли острые иглы, старавшиеся проткнуть его, выйти наружу и захватить сперва камеру, а потом и весь мир. Плотная пелена образов, звуков, запахов разрывала сознание, но сам сталкер был еще жив.

Пока что. Еще чуть-чуть.

Выстрелов он не слышал. Просто открыл в момент недолгого затухания света шаров глаза и столкнулся залитым багровым сиянием взглядом с бешеным лицом Шамаева. Мерещится? Или бывшего Черноцвета действительно зачем-то принесло в обреченную лабораторию?

Судя по нескольким цветкам расколотого вмятого стекла в смотровом окошке двери – все реально. Но насквозь пока не пробил, что тоже хорошо.

Вот Шамаев вновь поднял пистолет. Что-то мощное, с удлиненным стволом, способное пробить толстенное стекло. Выстрелил. Пуля просвистела мимо Ката, но теперь в стекле сквозная дыра, значит, следующая непременно попадет.

– …арь! – закричал Шамаев. Теперь его еще и слышно: голос врага перекрыл гудение генераторов, шум вентиляции и треск высокочастотных токов.

Надо же… У мужика тоже остались какие-то эмоции. Или это уже последствия вмешательства Ката в Сферу, последней, безнадежной попытки сделать порчей людьми.

Хотя бы на немного. На частицу сознания.

Оторвать их от единого разума, отколоть узкие льдинки от айсберга и заставить плыть самостоятельно.

– Ступай… с богами! – выдохнул в ответ Кат. Очень тихо. Шамаев, беснующийся за дверью и посылающий одну пулю за другой, его не слышал. Да это и не важно.

Удачный выстрел наконец-то попал в цель. Сталкер вздрогнул всем телом – ранение тяжелое, из пробитого легкого льется кровь, но это не имело больше никакого значения. Сознание Ката привычно взмыло вверх, в Сферу, но сейчас он не чувствовал себя муравьем на посылках Ираиды. Теперь он был свободен. Он мог хотя бы донести до всех, кто остался: вы имеете право делать по-своему.

Вы – люди. Хорошие, плохие, разные, но – люди.

Не игрушки в руках мозгоправов, вооруженных технологией.

Вторая пуля впилась ему в висок, на выходе снося изрядную часть черепа с другой стороны. На мириады светящихся сфер падали веером кусочки кости, брызги крови и розовые с серым остатки мозга.

Но и это уже не важно: то, что было все эти годы Катом, парило где-то в немыслимой высоте, часть сознания привычно смотрело вниз, оценивая смерть тела. Не осуждая, не одобряя, просто принимая факт за новый фрагмент истины.

Деталь пазла, наконец-то уложенную на место.

Тревожный зуммер, предупреждающий о скором взрыве реактора, Кат уже не слышал. Его, сталкера, больше не было здесь, хотя где-то он несомненно существовал. И если не врут сложные теории, будет существовать вечно, потому что закон сохранения энергии это гарантирует. Как бы ни менялась форма сознания, оно останется существовать. Даже не осознавая себя, разум вечен. И в этом главная тайна бытия, что бы там ни рассказывали в храмах разных религий.

Впрочем, они тоже с этим не спорят.

Невиданной силы вспышка озарила вечернее воронежское небо. Свет расходящимся конусом поднялся до облаков, внутри этой жуткой воронки подскочил вытянутый вверх гриб дыма, сформировался, вывернул шляпку. Поток огня и ярости захлестнул окрестности, сметая все на своем пути – вблизи начисто, но чем дальше, тем слабее. Хотя запаса хватило на большое расстояние. Земля ощутимо вздрогнула на пару десятков километров вокруг, да и под поверхностью пришлось несладко – по крайней мере, разговор Марко со Старцевым прервался на полуслове.

Голем и до этого сидел без движения, а Леший все больше помалкивал: большая политика не его конек, а дело командира, но Дюкер, увы, мертв. Сложно разговаривать, когда бетонная коробка комнаты, запрятанная в подземных коридорах Базы, подпрыгнула, люди полетели на пол со стульев, а в коридоре тревожно завыла сирена.

– Какого хрена?! – прорычал Старцев. – Опять нападение? Или это ваши штучки?

– Прощальный привет от Ката, – уверенно ответил Марко.

Леший легко вскочил с пола, куда его тоже снесло землетрясением, несмотря на всю ловкость охотника, и озирался по сторонам.

Голем встал и медленно поклонился, глядя куда-то в сторону бывшего Гнезда, ставшего огромной, на сотни метров в глубину ямой в земле. Остатков керамического завода вокруг нее тоже больше не существовало, у соседних домов в вымершем частном секторе взвились вверх рельсы промышленной ветки, скрученные словно проволока, и так и застыли. Остались торчать абстрактными памятниками катастрофе, светясь по ночам мертвенным синим цветом заражения.

Старцев тоже поднялся. Теперь он знал от Марко и Лешего все про порчей, и эта информация вполне наложилась на известные Базе сведения. Расхождений не было даже в мелочах, так что непонятные деревенские не врали. Придумать все так, чтобы сошлось с данными разведки и аналитикой военных, было невозможно.

Значит, вот как оно все было. И Кат, став сперва палачом людей, а потом лекарством от порчей, закончил свои дни. Как и жил – в бою: слабо верилось, что ему дали уничтожить Гнездо, не сопротивляясь. Странный он был, сталкер, не поймешь даже, если взвесить, хорошего больше сделал или плохого. Пусть там решают, на небесах. Или в аду – смотря куда он попал сейчас.

Старцев не верил ни в каких богов, но уважал волю. А вот ее у Сашки точно было не занимать. Александр Волков. Кат. Сталкер. Был.