Книга Метка Зверя - Слава Доронина

Как-то все разом навалилось. Я не помню, как доехал до участка, помню, что за последние шесть часов пил уже вторую обезболивающую таблетку, а она ни черта не помогала. Эти дни меня слегка подкосили. А события последних часов так и вовсе грозили меня в итоге добить.

Внутри все клокотало от гнева. Где-то в глубине души я уже сложил все один к одному. Низкий поступок Марины и ее подлый шантаж. Осталось теперь успокоиться и вернуться в больницу, чтобы увидеться и поговорить с Катей. Выяснить все. Об одном упоминании о ней меня начинало трясти. Я не мог понять, как ей удалось в итоге разбудить во мне такие сильные чувства, но я любил и одновременно ненавидел ее за все то, что она с нами сделала. И я не понимал, в какие игры она играла с нами двумя и почему обоих держала у своей юбки? По моим подсчётам работа над проектом была закончена, а значит, и все контакты с заказчиком тоже! Так что Игошин делал в больнице, если утверждал, что между ними ничего нет? Что, черт возьми!?

45 глава. Катя

Меня сильно клонило в сон. Мне, наверное, снова что-то вкололи или так на меня действовала... Нет, до сих пор не могла поверить в это. Это похоже на бред и не может быть правдой! Беременна... Теперь я понимала, почему последние несколько дней мне постоянно хотелось спать, а усталость и отсутствие аппетита я долгое время списывала на нервы, загруженность и сдачу проекта… Даже тот обморок не натолкнул меня на мысль, что я в положении!

И в то же время от одного только осознания, что внутри меня теперь жил маленький человечек — мой и только мой ребёнок — это чувство вызывало какой-то благоговейный трепет. Правда, врачи меня сразу предупредили, что некоторое время придётся полежать в больнице, чтобы исключить любые риски, пройти полное обследование и прокапать витамины. Мой организм оказался на грани истощения. А это падение с лестницы... Господи! От одной только мысли, что я могла потерять свое сокровище — долгожданного малыша – мне хотелось расплакаться. Что я и сделала, услышав его сердцебиение, когда мне проводили УЗИ, чтобы подтвердить беременность. И я уже любила его так сильно, беззаветно и очень ждала. Любила его всем сердцем, несмотря на низкий поступок его отца. Отца... И драка эта, что учинили мужчины... Когда Ксандер вдарил Алекса по лицу, и у него потекла из носа кровь, мне показалось, я лишусь чувств. На тот момент я все еще не знала о беременности. А до этого дня, его прихода и всех слов, что услышала от него, искренне верила, что он просто поставил себе цель добиться неподдающуюся дурочку любой ценой и когда получил свой трофей — мое сердце, то выбросил меня из своей жизни. Но даже и предположить не могла, что в тот день он вернулся из поездки на день раньше и стал свидетелем той сцены...

Мужчины покинули палату, а я подошла к окну и смотрела на улицу. Видела, как они вышли из здания и как уехал Ксандер. И угадала машину Алексея. Он долго не уезжал… очень долго. А мое сердце в эту минуту кровоточило, и я ненавидела себя, потому что глубоко внутри хотела спуститься вниз и... поговорить. Просто хотела ещё раз увидеть его. Он говорил об измене, но опять же что-то не сходилось. Он просто вычеркнул меня из своей жизни. Вычеркнул и забыл. А сердце, отбивая бешеный ритм, вспоминая их горячую перепалку с Ксандером уверяло об обратном…

Утром я встала с чётким осознанием, что именно сегодня Зверев переступит порог моей палаты. Потому что вчера вечером меня перевели в одноместную и комфортабельную комнату — палатой такое сложно назвать, даже занавески висели на окнах, и были все удобства — душевая кабина, раковина, туалет. Вряд ли это были проделки Ксандера. Оставался только ОН...

И словно в подтверждение своих мыслей и догадок, дверь в палату открылась, и на пороге появился мужчина, я едва успела привести себя в мало-мальски божеский вид. Больницы всегда меня угнетали. Я в свое время немало в них натерпелась, когда ждала, что Андрей оклемается и вернется к жизни. Но сейчас ради своего ребёнка я готова была вытерпеть и не такое.

Сердце провалилось куда-то в пятки, когда я снова увидела Алекса. Такого холодного, неприступного и... близкого. Я мечтала, столько дней представляла эту встречу и как прогоню его. А сейчас, с осознанием, что внутри меня жила маленькая жизнь, билось маленькое сердечко, будто стёрли все негативные чувства. Это он потерял меня, а не вышвырнул из своей жизни, как ему хотелось думать. Я не позволю сердцу больше так лихорадочно биться в его присутствии, буду вспоминать тот день и ту боль, но не позволю ему больше войти в мою жизнь. Довольно! Сам сказал, проигрались и хватит. Игрушка больше не подлежала восстановлению. А если даже и пришить оторванную деталь на место, то не факт, что она впоследствии будет нормально функционировать.

Закрыл за собой дверь. С невозмутимой и непроницаемой маской на лице прошёл через всю комнату и остановился напротив меня. Сердце сжалось от боли, ведь я столько раз за последние дни и недели представляла, как он придёт. В голове не укладывалось, что там, в Сосновке и все последующие дни он притворялся. И разве возможно правдоподобно так сыграть все свои чувства и влюбленность?

Какое-то время мы молча испепеляли друг друга немыми взглядами. Я не знаю, зачем он пришёл, но я перегорела. Внутри меня давно будто что-то сломалось. Да, болело и кровоточило, ныло, но я залепила лейкопластырем, жить можно.

— Я разговаривал с твоим врачом, — я крепко стиснула челюсти, сминая в руках простыню.

Получается, уже знал о моей беременности? Начнёт меня обвинять, что и это я тоже просчитала, спланировала, чтобы удержать богатого муд…миллионера? Как бы не так! Мужчину ждал новый удар...

— Это ведь я отец ребенка? — но нет, удары продолжили сыпаться на меня.

Мне словно отвесили пощечину. Словно я не уходила из его дома, и он продолжил издевательства. Месяц почти прошел, а внутри так же больно, будто кто-то резал острым лезвием по сросшейся коже — медленно вел дрожащей рукой по зарубцевавшимся швам.

— Он только мой! Мой и ничей больше, — тихо ответила я.

А чьим он мог быть ещё?

— Перестань притворяться и строить из себя... Просто перестань. Я видел тебя. Тебя и Александра. Или ты и теперь будешь утверждать, что между вами ничего не было? — живот скрутило в районе солнечного сплетения, и я не смогла сделать вздох.

— Что ты видел? — я сглотнула нервный ком. — Между мной и Александром ничего не было и быть не могло...

Каким бы хорошим человеком он ни был, но встречаться с Игошиным ради какой-то личной выгоды... Не такой я человек и, мне казалось, Алексей это давно понял и осознал.

— Все видел. Приехал из поездки раньше на день. Мчался к тебе, как дурак и... — он осекся и с растерянностью на меня посмотрел, с немым укором и какой-то грустью и обречением, отчего мне стало жаль и себя и его одновременно.

— Ты сделал поспешные выводы. Между нами ничего не было. Никогда! Тебе следовало дождаться мужчину, когда бы он вышел из подъезда. Или подняться ко мне наверх…

— Допустим…

— Допустим? После всего того, что было, этот твой поступок, когда ты вышвырнул меня из своей жизни... — задыхалась я. — Ты думаешь, что имеешь какое-то право приходить и как ни в чем не бывало, требовать от меня ответов? — мой голос задрожал и сорвался на крик. — Или ты так поступаешь со всеми любовницами, которые начинали испытывать к тебе хоть какие-то чувства? Так вот, знай, ты не достоин ничьих чувств! Ты вообще не достоин счастья, потому что я дарила тебе всю себя, без остатка, а в итоге... В итоге ты разбил мне сердце! Смешал все мои чувства с грязью, а теперь пришел, чтобы попытаться склеить то, что в принципе склеить не получится никогда! Тебе лучше уйти… — угрожающе произнесла я. — И больше никогда не появляться! Никогда, слышишь?