Книга Леонид Гайдай - Евгений Новицкий

Еще более отчетлива схожесть гайдаевской Незнакомки с другим классическим литературным образом — Катюшей Масловой из романа Льва Толстого «Воскресение». В главах, посвященных суду, Маслова постоянно восклицает: «Не виновата я, не виновата!» Маслова была проститутка, а обвиняли ее, кстати сказать, в том, что она поднесла своему клиенту-купцу отравленное вино. Всё это слишком очевидные совпадения с «Бриллиантовой рукой», чтобы можно было счесть их случайными. В бокал вина, поданный Горбункову, Анна Сергеевна бросает таблетки снотворного, а в финале этого феерического эпизода кричит: «Не виноватая я! Он сам пришел!»

Наконец, последний штрих, связанный со сценой в магазине, когда Анна Сергеевна назначает Семену Семеновичу свидание в гостинице «Атлантика». Соблазнительница протягивает Горбункову записку и томно произносит: «Я вас очень буду ждать». Знаток классической русской литературы легко уловит здесь сходство с окончанием одной из последних глав «Войны и мира», в которой Наташа Ростова разлучается с Пьером Безуховым:

«— Прощайте, граф, — сказала она ему громко. — Я очень буду ждать вас, — прибавила она шепотом».

Эпизод «соблазнения» Семена Семеныча в номере гостиницы «Атлантика» в сценарии описан чуть ли не в стиле эротической литературы (в фильме этот мотив смягчен, и в целом решение эпизода более изящно). Легко представить себе, как негодовали бы цензоры, если бы режиссер максимально наглядно воплотил на экране следующие строки:

«— Вы что потеряли? — неожиданно слышит он над собой голос Анны Сергеевны.

Застигнутый врасплох, Семен Семенович подымает голову и видит перед собой картину, достойную кисти неизвестного художника фламандской школы первой половины XVII века. Во всяком случае, неглиже Анны Сергеевны умело подчеркивает ее соблазнительнейшие формы.

Но это замечаем пока только мы. Семену Семеновичу не до этого: он лихорадочно ищет выход из создавшегося положения. И, кажется, находит. Он незаметно вырывает запонку из манжеты и показывает болтающийся рукав:

— Запонка… Закатилась…

— Ах, какое несчастье! — искренне огорчается Анна Сергеевна и тоже опускается на колени рядом с Семеном Семеновичем.

Его сразу обволакивает дурманящий аромат французских духов. Он чувствует легкое головокружение. Стараясь уйти от опасной близости, Семен Семенович со словами: «Я поищу» — лезет под кровать. Анна Сергеевна в свою очередь со словами: «Я помогу…» — следует за ним.

В пустом номере подпрыгивает большая двуспальная кровать. И сразу же раздается испуганный сдавленный голос:

— Не надо!.. Я уже нашел…

Из-под кровати быстро выползает взъерошенный и растерянный Семен Семенович, видимо, подвергшийся амурным атакам очаровательной Анны Сергеевны. Он ожидал от противника всего что угодно, но только не этого.

Анна Сергеевна как ни в чем не бывало появляется из-под кровати и приближается к медленно отступающему Семену Семеновичу.

— Я уже нашел… — бессмысленно улыбаясь, повторяет он.

— Разрешите? — и Анна Сергеевна берет из руки Семена Семеновича запонку. Она сама начинает медленно вставлять ее в манжету, как бы невзначай положив руку Семена Семеновича себе на грудь.

Семен Семенович испытывает невыносимые муки искушения.

— Нам бы насчет халата, — почему-то с купеческой интонацией заявляет он.

— Ой, я же вам не сказала, — сокрушается Анна Сергеевна. — Подружка должна принести… С минуты на минуту… — И как бы в подтверждение своей искренности она прижимает и вторую его руку к своей груди. — Вы не торопитесь?

У Семена Семеновича пересохло в горле. С трудом проглотив слюну, он отвечает вдруг охрипшим голосом:

— Не тороплюсь…»

А первоначальный сценарный финал фильма был вовсе отвергнут Гайдаем. И, пожалуй, справедливо:

«Из подъезда на прогулку выходит семья Семена Семеновича.

Все в обновках: на Максиме — ковбойская шляпа, джинсы, в большой лакированной кобуре — пистолет; на Катеньке — нейлоновое платьице с Эйфелевой башней; на Надежде Ивановне — элегантный розовый костюм.

Изменился и Семен Семенович: у него теперь в гипсе не только рука, но и левая нога — это, наверное, результат вчерашнего неудачного приземления.

И, несмотря на то, что он ковыляет на костылях, Семен Семенович счастлив, потому что все треволнения позади.

Дети проходят вперед, а Надежда Ивановна бережно берет под руку мужа и, краснея от смущения, тихо говорит:

— Сеня, я хотела тебе сказать… Кажется, у нас будет… ребенок».

«Бриллиантовую руку» до сих пор можно воспринимать как искрометную пародию на все мыслимые жанры. В этом тоже заслуга режиссера, поскольку в сценарии пародийность практически отсутствует или только слабо намечена в отдельных сценах. Например, многие зрители и сегодня без труда считывают пародию на фильм «Чапаев» (сцена ночного сидения Чапаева над картой с пением «Черного ворона» и пререканиями с Петькой) в эпизоде, когда Лелик излагает Геше Козодоеву план операции «Дичь». В сценарии данная аллюзия отсутствует.

Вообще чуть ли не самое главное в фильме «Бриллиантовая рука» — это все те мелочи, подробности, продуманные детали, выразительность которых справедливо отмечал на худсовете Эльдар Рязанов. Сценарий же написан излишне прямолинейно, и большой части тончайших находок, которые мы видим в картине, в нем нет.

Разумеется, ничего случайного в фильмах Гайдая не бывает: если уж в кадре что-то появляется, то в этом есть какой-то смысл. Нередко этот смысл скрыт от зрителя, что только добавляет глубины гайдаевским комедиям.

Скажем, что означает секундное попадание в кадр афиши фильма «Зигзаг удачи» — последней на то время комедии только что упомянутого нами Рязанова? Автор этой книги с детства был убежден, что так Гайдай подчеркнул свое превосходство над коллегой («Зигзаг удачи» и впрямь по всем параметрам слабее «Бриллиантовой руки»). В одном из недавних интервью эту гипотезу косвенно подтвердил Александр Зацепин: «Гайдай к Рязанову относился очень негативно. Говорил, что это актеры все его фильмы вывозят. Не знаю почему. Может быть, это у них что-то личное?»

Возможно, Гайдая раздражали резкие рязановские высказывания на худсоветах по его картинам. Впрочем, если какая-то скрытая вражда и существовала, то к девяностым годам она уже явно пропала. Так, в интервью 1993 года на вопрос, что он смотрит по телевизору, Гайдай неожиданно ответил: «Что до фильмов, то на Новый год уже в который раз посмотрел «Иронию судьбы» — с большим удовольствием». Несомненно, Гайдаю импонировал комедийный дар Андрея Мягкова — недаром тот был приглашен на самую яркую роль в последний фильм Леонида Иовича «На Дерибасовской хорошая погода…».

Как известно, Гайдай, в отличие от Рязанова, не снял ни одного телевизионного фильма — и до конца своей жизни не мог похвастаться тем, что его картины часто можно увидеть на голубом экране.