Книга Притяжение страха - Анастасия Бароссо

— Тварь, живущая лишь благодаря мне и крови бедняг, купленной за деньги, данные мной! С кем ты себя равняешь? Я — исчадие ада, тот, кто сам себя проклял и тем самым стал одним из избранных существ, обладающих истинной властью. А ты существуешь лишь по милости женщины, не пожелавшей смириться с твоей смертью… Ты не способен даже оценить шанс, данный тебе!

— Сейчас мы посмотрим, — Себастьян крепче сжимает грудь Юлии, заставляя ее хватать ртом воздух, — может быть, я окажусь способным хоть на это?!

Одной рукой Себастьян откидывает голову Юлии назад. Еще немного, и он бы сломал ей шею… И лучше бы он это сделал. Белые клыки, длинные и острые, как иглы — все, что видит Юлия перед тем, как закрыть глаза.

Все произошло в долю секунды.

Антонио дернулся в руках Стефании, горестно застонал… и вдруг, почувствовав неожиданную свободу, чуть не упал на колени.

Он не понял, каким образом он и Стефания оказались стоящими поодаль, чуть позади Себастьяна. А просто все это время, она незаметно двигалась сюда, и вот теперь — отпустила его. Дон Карлос отлично видел все это.

Себастьян не успел обернуться, держа в руках теряющую сознание Юлию, когда Антонио кинулся — а точнее, Стефания резко толкнула его под ноги Себастьяну. Не выпуская из рук тубуса, в который вцепился мертвой хваткой, он ударил его под колени. На секунду ноги Себастьяна подогнулись, и этого хватило, чтобы он ослабил хватку. Юлия перегнулась бесчувственной марионеткой через его руку.

В это миг дон Карлос, как всегда молниеносно, выбросил вперед правую ладонь. И тонкий луч металлического цвета, острый, как скальпель, и яркий, как лазер, ударил в Себастьяна. Подобное уже было тогда, в доме на холме. Голова Себастьяна откинулась назад. Но он устоял — благодаря расстоянию, а может быть, ярости, поддерживающей его. Правда, он забыл о Юлии.

Не чувствуя ног, Юлия медленно осела на пол. Антонио схватил ее, и они откатились в сторону, к стене. К той самой стене, прижавшись к которой Стефания отчаянно закричала. И замерла с расширившимися от ужаса и горя глазами.

Дон Карлос, не спеша, приближался к Себастьяну.

— Что ты знаешь о моих планах, глупец?! Тебя не хватает даже на то, чтобы правильно воспользоваться данной тебе второй жизнью… Ты был обречен умереть молодым. Ты хотел этого всегда, не правда ли? Так получи свое.

— Нет!!! — крик Стефании разорвал ткань ночи, висевшую над сводами Собора.

Дон Карлос и Себастьян взлетели одновременно. Но Себастьян не смог бы, даже если бы захотел, причинить вред своему противнику. Он бросился на Карлоса не как на врага. Так самоубийца бросается вниз с крыши высотного здания или прыгает под колеса грузовика. С минуту они парили в тесном объятии над сводами неоготического строения, в свете луны, пробивающейся сквозь тучи. А потом — все было кончено.

Снизу было заметно, как дон Карлос, словно охотничья собака, вгрызается в горло мужчины, которого держит в руках. А потом… нет, не прекрасный Себастьян, а мертвое тело бесчувственным мешком стремительно полетело вниз, на строительную площадку у стен вечно незаконченного собора.

Стефания с горестным криком кинулась следом.

Дождь с ненасытной алчностью заливал то место, где только что стояла эта красивая, влюбленная, несчастная девушка.

Теперь, их только трое на площадке. Подсветка собора, реклама, огни строительных кранов и луна, мерцающая сквозь тучи, — позволяют видеть маленькие фигурки двух людей, прижавшиеся друг к другу, и вампира, удовлетворено улыбающегося, глядя на все это.

— Ну, что ж… Себастьян был, не так уж неправ, — говорит дон Карлос уже спокойно и даже несколько скучно, — он только недальновиден и примитивен… Вот теперь мои планы осуществились в действительности! Причем так они осуществились значительно вернее… И ты, — он посмотрел на Юлию долгим непонятным взглядом, — ты была послана мне не случайно… Все не случайно в этом мире, правда? Теперь — ты понимаешь?

— Кажется — да. Это ты спас меня?

Она имеет в виду ту, первую ночь. То, как она тонула. И свой призрачный полет над ночным морем.

— Разумеется. И это тоже, было не случайно. Ну а когда я увидел вас вместе, — он, скривив красивые губы, кивнул на сжавшегося в комок Антонио, — …когда я увидел вас вместе на Арене корриды, это все решило… Это была судьба. Или, скорее — ее насмешка, как всегда. Но без тебя, он еще неизвестно когда додумался бы достать чертежи из тайника. А то и вовсе — додумался бы вколоть себе смертельную дозу наркотика и убежать от расплаты, как сделал когда-то его гениальный предок…

Голос его растекается по пространству площадки, затягивает все вокруг плотным черным бархатом, непроницаемым для какого бы то ни было света.

— А теперь, — он обращался исключительно к Антонио, — теперь, ты отдашь мне чертежи.

— Нет!

— Отдашь, не сомневайся… И даже, возможно, сам попросишь меня взять их.

— Нет.

Антонио смотрит на Юлию — словно ища у нее поддержки или одобрения. И в его глазах цвета горячего кофе она видит решимость и смелость. И улыбается.

— Отдашь!

— Нет! — говорит уже Юлия.

Ее голос тверд и звонок, потому что Антонио держит ее в объятиях. А она — обнимает его. Они сидят на влажном полу, тесно прижавшись, друг к другу. И ничто на свете не может разорвать это единение.

— Нет? — переспрашивает дон Карлос, недоверчиво прищурившись, — ты уверена?

— Уверена.

Она крепче сжала руку Антонио. Скорее для себя, чем для него. Чтобы вернее почувствовать тепло, человеческое тепло, идущее от его ладони.

— Даже после того, как я расскажу ему о нас?

— О… нас?

— Да, — дон Карлос мечтательно прикрывает глаза цвета хирургической стали, — о нас с тобой. О том, как ты целовала меня. Как умоляла сделать тебя такой же, как я. Как хотела быть со мной вечно, о том, как была моей ночи напролет, и тебе было мало…

Юлия окаменела, не в состоянии представить себе такого вероломства. Такого… ужаса. Но, вероятно, так было суждено. В смысле — на роду написано, испытать и познать в жизни именно это. Что ж… По крайней мере — это логично. И — справедливо. Да и как, она могла ему помешать?

В течение следующих нескольких минут дон Карлос говорил, обращаясь к Антонио. Его голос звучал подобно воде. Он шелестел и шептал, вливаясь в душу отравленным дождем. А то вдруг принимался хлестать водопадом, заставляя вибрировать барабанные перепонки, а сердце разрываться от муки… По мере того, как он говорил, Антонио сжимался, съеживался все больше в кольце ее рук. Потом, когда дон Карлос замолчал, он кинул на Юлию дикий взгляд. И она увидела, как что-то погасло в глазах цвета горячего кофе.

— Антонио… пожалуйста.

Он отскочил, выпустив из рук ее руку.

— Adios…[44]