Книга Опасный след - Нора Робертс

— Думаю, пора попробовать еще раз.

— Правда? Но…

— Посмотрите. — Фиона подняла палец. — Только не реагируйте слишком бурно. Спокойно… и голос спокойный.

Лисси опустила взгляд и свободной рукой зажала себе рот, увидев, как Хлоя с любопытством обнюхивает Ньюмена.

— Она с ним знакомится, — сказала Фиона. — Виляет хвостиком, навострила ушки. Она не боится. Она интересуется. Спокойнее, Лисси, — добавила Фиона, подав знак Ньюмену. Ньюмен встал. Хлоя попятилась и замерла, когда большой пес опустил голову, чтобы в свою очередь обнюхать ее. И снова завиляла хвостиком.

— Он ее поцеловал!

— Ньюмен любит красивых девочек.

— Она завела друга. — Глаза Лисси налились слезами. — Это глупо, я понимаю, что это глупо, но меня переполняют чувства.

— Ничего глупого. Ни капельки. Вы ее любите.

— У нее никогда не было ни одного друга. Это моя вина.

«По большей части, — подумала Фиона, — но не все так просто».

— Лисси, вы привели ее сюда, потому что любите ее и желаете ей счастья. Теперь у нее есть друг. Может, позволим ей подружиться еще с кем-нибудь?

— Вы уверены?

— Доверьтесь мне.

Лисси — несколько театрально — схватила Фиону за руку.

— Я верю вам, верю бесконечно.

— Поправляйте ее, если возникнет необходимость. А если нет, просто расслабьтесь и не мешайте.

Фиона подзывала собак с веранды по очереди, чтобы не пугать Хлою. Кое-что приходилось подправлять, были и успехи, и неудачи, но довольно скоро Фиона вполне удовлетворилась результатами: собаки виляли хвостами и обнюхивали друг друга.

— Я никогда не видела ее такой. Она не испугана, не злится, не пытается карабкаться по моей ноге и требовать, чтобы я взяла ее на руки.

— Давайте наградим ее. Спустите ее с поводка. Пусть побегает с парнями и Орео.

Лисси закусила губу, но подчинилась.

— Бегите играть, — скомандовала Фиона.

Лабрадоры и Орео, толкаясь, рванули с места, а Хлоя, задрожав, осталась на месте.

— Она…

— Подождите, — прервала клиентку Фиона. — Не торопите ее.

Богарт вернулся, несколько раз лизнул Хлою, и на этот раз, когда он побежал обратно к своре, Хлоя побежала за ним, резво перебирая лапками в крохотных модельных башмачках.

— Она играет, — прошептала Лисси, когда Хлоя подпрыгнула, чтобы ухватить потрепанный конец изжеванной веревки, которую дернул Богарт. — Она играет с друзьями.

Фиона обвила одной рукой плечи Лисси.

— Давайте посидим на веранде и освежимся лимонадом. Понаблюдаете за Хлоей оттуда.

— Я… надо было привезти фотоаппарат. Я и подумать не могла…

— Знаете, посидите с Сильвией. Я принесу свою камеру, и мы сделаем несколько снимков. Я перешлю вам по электронной почте.

— Я сейчас разревусь.

— На здоровье. — Похлопывая Лисси по плечу, Фиона повела ее на веранду.

Чуть позже Сильвия раскачивалась в кресле, прихлебывала лимонад и смотрела вслед машине Лисси.

— Думаю, ты довольна результатом.

— И немного измоталась.

— Ну, ты потратила на нее два часа.

— Она… они… нуждались в этом. Думаю, у них все наладится. Лисси придется держать себя в руках… и воспитывать Гарри. Она справится. Наши парни здорово помогли. Фиона ступней почесала бок Пека.

— Теперь, когда мы разрешили проблему Хлои, что ты скажешь о твоей? — спросила Сильвия.

— Думаю, для этого потребуется больше, чем твердая рука и горсть собачьего печенья.

— Он сильно злится?

— Ужасно!

— А ты?

— Еще не решила.

Теперь, когда собачий праздник закончился, трио ярких колибри, осмелев, кружили вокруг цветущего куста смородины, так живописно преподнесенного журналисткой в проклятой статье.

Красивое цветовое пятно лишь напоминало Фионе об утренней стычке с Саймоном.

— Я стараюсь сохранять спокойствие, здравомыслие… потому что, если не получится, боюсь, правда боюсь, что побегу с визгом куда глаза глядят и уже не остановлюсь. А Саймон злится, что я не визжу и не умоляю: о, ты такой большой и сильный, пожалуйста, позаботься обо мне. Ну, в таком роде.

— Фи, я не перестаю удивляться, — раскачиваясь и наслаждаясь лимонадом, сказала Сильвия, — что такой чуткий, такой проницательный человек, как ты, похоже, не понимает, как всем нам тяжело.

— Сильвия, я понимаю. Конечно же, понимаю. Я бы хотела…

— Нет, милая, не понимаешь. Ты не делишься с нами деталями, своими страхами. Ты самостоятельно принимаешь решения, что и как делать. И хотя я в чем-то с тобой согласна, я тревожусь.

Чувство вины, разочарование, раздражение окутали их плотным облаком.

— Я делюсь.

— Нечасто. Ты разумная женщина, ты обоснованно гордишься своей способностью заботиться о себе и решать свои проблемы. Я тоже тобой горжусь. Но я тревожусь, что ты загонишь себя в угол, поверишь, будто всегда должна это делать. Тебе гораздо легче помогать другим, чем просить о помощи.

— Может быть. Может быть. Но я не вру, Сил, я не подумала, что так важно сказать Саймону, или тебе, или любому другому о проклятой репортерше. Она приехала. Я с ней разобралась. Если бы я вам сказала, ничего бы не изменилось, она все равно написала бы свою статью.

— Да, но если бы ты сказала, мы все были бы готовы.

— Ладно. — Усталая, расстроенная, Фиона прижала пальцы к закрытым глазам. — Ладно.

— Фи, я не хочу тебя огорчать. Я просто хочу, чтобы ты подумала… поняла бы, что пришло время позволить тем, кто любит тебя, позаботиться о тебе.

— Хорошо. Скажи, что, по-твоему, я должна сделать.

— Пожалуйста. Я хотела бы, чтобы ты собрала свои вещи, и умотала на Фиджи, и сидела бы там, пока не поймают маньяка. И я понимаю, что ты не можешь этого сделать. И не потому, что это не в твоем стиле, но потому, что у тебя есть дом, бизнес, счета, жизнь.

— Ты права, Сил. Меня просто бесит, что люди этого не понимают. Если я уползу в какую-нибудь пещеру, то могу потерять свой бизнес, свой дом, не говоря уж об уверенности в себе. Мне все это досталось тяжелым трудом.

— Милая, я уверена, что все это понимают, просто всем хочется, чтобы ты смогла уползти в ту пещеру. Я думаю, ты делаешь, что можешь, что должна… только вот не просишь о помощи и не позволяешь никому помочь тебе. И речь идет о большем, чем попросить Джеймса присмотреть за твоими собаками, пока ты немного развеешься, или пустить Саймона ночью в свою постель. Фиона, речь о том, чтобы полностью открыться кому-то, чтобы довериться настолько, чтобы открыться.