Книга Лицо в темноте - Нора Робертс

— Нет… я беспокоилась, Дрю.

— Я ведь уже здесь, да?

Выбравшись из куртки, он уронил ее на пол. Дрю часто напивался, но сегодня одна рюмка так легко следовала за другой. Сегодня он сделал еще один шаг наверх.

— Гляди-ка, ты вылитая невеста. Раскраснелась. Красивая-прекрасивая Эмма, вся в белом.

Она действительно покраснела. В глазах Дрю появилось вожделение. Такое она уже видела прежде и ожидала увидеть сегодня.

— Я хотела выглядеть красивой сегодня ночью… для тебя. Эмма покорно отдалась его объятиям, с невинной доверчивостью подняв к нему лицо.

Но он, больно укусив ее за нижнюю губу, уже давил на нее всем телом.

— Дрю. — Эмма попыталась освободиться, испуганная воспоминанием о Блэкпуле. — Дрю, пожалуйста…

— Не играй со мной в эти игры. — Схватив ее за волосы, он откинул ей голову. — Ты заставила меня долго ждать, Эмма. Сегодня никаких отговорок.

— Я не отказываюсь. Просто… Дрю, не можем ли мы…

— Ты моя жена. Мы сделаем все по-моему.

Он швырнул ее на пол, не обращая внимания на мольбы и сопротивление. Грубые руки, разорвав прозрачные кружева, стиснули ее грудь. Быстрота и настойчивость происходящего ужаснули Эмму. «Как это ужасно — лежать на полу в разодранном пеньюаре при горящем свете», — с отчаянием думала она.

Пальцы Дрю вонзились ей в бедра, а рот впился в губы, обдав запахом виски. Когда Эмма начала отбиваться в полную силу, он прижал ее руки и одним грубым движением лишил невинности.

Она закричала от страха и боли, а Дрю лишь стонал и тяжело дышал, потом рухнул на нее, скатился на бок и тут же заснул. Эмма заплакала.

Утром Дрю был полон раскаяния, стыда и нежности, проклинал себя и просил у Эммы прощения. Он был пьян. Это никудышное, но единственное объяснение, почему он вел себя как чудовище. Когда он ласково гладил ее по голове, шепча обещания, Эмма поверила ему. Словно другой мужчина пришел к ней в брачную ночь, чтобы показать, каким жестоким и бессердечным может быть секс. От мужа она видела только хорошее. В конце первого дня своего замужества Эмма лежала в объятиях Дрю удовлетворенная, мечтающая только о прекрасном будущем, полном счастья и любви.

* * *

Майкл наконец добрался до кухни с твердым намерением вымыть посуду и, с удивлением обнаружив переполненную раковину, бросил на нее обвиняющий взгляд. Всю неделю он работал по две смены, так почему столь простые проблемы, как грязная посуда, не могли бы решиться сами собой?

Исполненный чувства самопожертвования, Майкл решил покончить с этим до завтрака и утренней газеты. Собрав одноразовые тарелки, миски, чашки, вилки, он свалил их в пятигаллоновый мусорный бак. Хотя скромная кухня могла похвастаться современной посудомоечной машиной, у Майкла, к ужасу его матери, никогда не было ни одной тарелки, которой требовались бы подобные услуги.

Затем он пошарил по шкафам, отодвинул в сторону бутылку соуса «Эль-Пасо» и банку орехового масла «Скиппи». Обнаружив коробку пшеничных хлопьев, Майкл высыпал их в чашку и залил горячим кофе.

В первый раз он приготовил этот деликатес по чистой случайности. Как-то, устав после дежурства, Майкл почти расправился с завтраком, когда вдруг понял, что вылил в хлопья кофе, перепутав с молоком в чашке. С тех пор он вообще отказался от молока. Не успел Майкл сесть, как ему снова пришлось встать и пойти открывать дверь.

Сначала могло показаться, что ему навстречу радостно бросился пятифутовый серый матрас с виляющим хвостом и розовым языком.

— И не пытайся меня вымазать, — предостерег Майкл, сбрасывая с обнаженной груди лапы здоровенного пса, но было уже поздно.

Конрой, родословная которого представляла собой большую загадку, сел и оскалился. От его спутанной, усеянной колючками шерсти несло какой-то мерзостью, хотя самого пса это, видимо, нисколько не смущало. Майкл с трудом верил, что выбрал Конроя из помета резвых смышленых щенков меньше двух лет назад. Повзрослев, он стал отвратительным на вид — не просто некрасивым, а самым что ни на есть отвратительным. Но и эта маленькая шутка природы не беспокоила собаку.

Продолжая добродушно скалиться, Конрой поднял лапу, и его жест не имел никакого отношения к раболепству.

— У меня нет желания пожимать эту лапу. Я не знаю, где она ступала. Ты опять ходил к сучке, да?

Конрой отвел взгляд. Если бы он умел небрежно посвистывать сквозь зубы, то сделал бы именно это.

— Не пытайся отрицать. Ты провел выходные, катаясь в грязи, волочась за этой полукровкой-гончей и не заботясь о возможных последствиях и моих чувствах. — Отвернувшись от него, Майкл заглянул в холодильник. — Если ты опять ее обрюхатил, разбирайся сам. Я тебе уже тысячу раз говорил: безопасный секс. На дворе восьмидесятые, парень.

Конрой ловко поймал на лету кусок колбасы. Смягчившись, Майкл дал ему еще два куска и сам приступил к завтраку.

Ему нравилась его жизнь. Переехав в пригород, он получил именно то, что хотел: небольшой газон, из-за стрижки которого можно поворчать, несколько деревьев и клумбу, оставшуюся от прежнего владельца.

Майкл попробовал заняться садом, но вскоре отказался от, бесполезной затеи. Конроя это полностью устраивало. Никто не выходил из себя, когда он подкапывал кусты львиного зева.

Свое небольшое кирпичное ранчо Майкл купил, едва закончилась его короткая и неблагоразумная связь с Энджи Парке. Он выучился у нее не только причудливому сексу, но также осознал, что он, Майкл Кессельринг, есть и всегда останется лишь представителем среднего класса.

Странно было видеть Энджи на экране после того, как в ее постели его сменил двадцатилетний хоккеист. У Майкла возникло какое-то брезгливое чувство, когда он увидел Энджи в роли Джейн Палмер. Она играла эту же роль все три месяца, пока он был ее любовником.

Майкл ходил в кинотеатр один, желая убедиться, что избавился от нездорового влечения к Энджи. И когда она обнажила свою прекрасную грудь, Майкл не ощутил ничего, кроме неловкости. Получилось, будто, хотя и опосредованно, он занимался любовью с матерью Эммы.

Сидя в темноте зрительного зала, он гадал, посмотрит ли этот фильм Эмма.

Майкл не любил думать о ней.

У него были другие женщины. Ничего серьезного, просто другие женщины. Была работа. Он больше не удивлялся, что у него есть и способности, и желание работать в полиции. Возможно, он не обладает усидчивостью отца, его умением возиться с бумагами, зато хорошо ориентируется в непредвиденных ситуациях, не брезгует патрульными дежурствами и монотонным сидением в засаде, имеет уважение к человеческой жизни и не радуется любой возможности нажать на курок.

— Вчера в меня стреляли, — мимоходом доложил он Конрою. Тот, не проявив никакого интереса, занялся блохами. — Если бы тому извращенцу повезло, ты бы очутился на улице. И не думай, что эта сучка подобрала бы тебя. Всего одно посещение ветеринара, пара надрезов, и твои похотливые деньки закончатся.