Книга Западня для Евы - Нора Робертс

Ева, хромая, вошла в дом, но прохромать незамеченной мимо Соммерсета ей было не суждено. Он смерил ее с головы до ног презрительным взглядом и фыркнул.

— Я вижу, вам удалось уничтожить еще несколько предметов одежды.

— Нуда, я решила проверить, что будет, если разорвать и поджечь их прямо на мне.

— Полагаю, ваша машина аналогичным образом пострадала, раз ее нет в наличии.

— Да, она превратилась в груду лома. Хотя почему превратилась? Она всегда такой была.

Ева направилась к лестнице, но дворецкий преградил ей дорогу. Нагнувшись, он подхватил кота, норовившего вскарабкаться по ее ноге.

— Ради всего святого, лейтенант, воспользуйтесь лифтом. И примите болеутоляющее добровольно, пока вас не заставили силой.

— Я поднимусь пешком. Мне надо размяться, а то я вся закостенею и стану похожа на вас.

Ева знала, что это глупое упрямство, но все-таки начала подниматься по лестнице. Хуже всего было то, что, если бы он не подстерегал ее у входа, она сама, без всяких просьб, воспользовалась бы лифтом.

К тому времени, как Ева добралась до спальни, пот катился с нее градом, поэтому она просто сорвала с себя остатки одежды, швырнула оружие и рацию на постель, а сама со стоном поплелась в душ.

Мягкие струи теплой воды обожгли, а потом успокоили ее. Ева уперлась руками в стену, подставила голову под воду и смогла наконец расслабиться.

За кем же они охотились? За ней или за Спарроузом? Сама Ева ставила на себя. Спарроуз и оказавшиеся на линии огня гражданские лица на языке ОБР считались бы всего лишь «побочным ущербом». Но почему, если уж кто-то решил изъять ее из обращения, они подошли к заданию столь халатно?

«Грязная, грязная работа, — думала Ева. — Все это отдает любительщиной».

Выключив воду, она вышла из душа, чувствуя себя немного лучше.

Знала же, ну знала же она, что надо быть готовой к появлению Рорка! Знала же, что этот доносчик Соммерсет обязательно ему настучит! И чего тогда так вздрагивать?

— Врачи меня осмотрели и отпустили, — торопливо проговорила Ева. — Я просто стукнулась, больше ничего.

— Это я вижу. Не советую пользоваться сушилкой. Горячий воздух никакой пользы тебе не принесет. Держи. — Рорк протянул Еве банную простыню. — Мне придется силой впихивать в тебя болеутоляющее?

— Нет.

— Ну, это уже кое-что. — Он осторожно провел пальцем по ссадинам у нее на лице. — Может, мы и в ссоре, Ева, но ты должна была связаться со мной. Почему я должен узнавать о том, что ты побывала в аварии, из теленовостей?

— Но они же не сообщали имен… — начала она оправдываться, прекрасно понимая, что это бессмысленно.

— Этого не требовалось.

— Я не подумала. Прости, я действительно об этом не подумала. Не потому, что я… в ссоре с тобой или как там это называется. Я просто не подумала о телевизионщиках, мне в голову не пришло, что ты можешь узнать из новостей. Я думала: вот доберусь до дому и сама все расскажу.

— Ну, хорошо. А теперь тебе надо прилечь.

— Я приму болеутоляющее, но ложиться не буду. Агент Спарроуз в плохом состоянии. Он был со мной в машине. У него черепно-мозговая травма и позвоночник поврежден. Удар пришелся на пассажирскую сторону. Черт, я даже не представляю, как он выжил! Это была ракета малой дальности.

Ева закуталась в халат и прошла в спальню: ей надо было сесть.

— Ты сказала — «ракета»?

— Ну да. Скорее всего, один из этих переносных зенитных комплексов. Ну, из тех, которыми стреляют с плеча. Должно быть, он стрелял с крыши напротив управления. Наверное, подкарауливал меня. То есть, может быть, и Спарроуза, но я думаю — меня. Только вот зачем? Чтобы остановить расследование? Чтобы остановить тебя? и другое? — Она покачала головой. — Может, кто-то хотел «поджарить» ОБР, повесить на них попытку устранить копа, раз они не смогли добиться передачи им материалов расследования? А может, хотели перевести стрелки на террористов?..

Рорк протянул ей маленькую голубую таблетку и стакан воды.

— Дай мне слово, что проглотишь, или я сам запихну ее тебе под язык.

— Я не в настроении для сексуальных игр. Оставь мой язык в покое. Я проглочу.

Его глаза немного потеплели, когда он сел рядом с ней.

— Почему ты думаешь, что это не дело рук ОБР или «Бригады Судного дня»?

— Пальнуть ракетой в копа средь бела дня на улице Нью-Йорка? Не очень-то это похоже на шпионскую операцию. Если бы они хотели меня ликвидировать, придумали бы более изощренный способ, не теряя при этом заместителя директора своего агентства.

— Согласен.

— Это что, викторина?

— Хоть врачи тебя и отпустили, вид у тебя такой, будто тебя переехал грузовик. Я хочу убедиться, что по крайней мере с головой у тебя все в порядке; так что отвечай. Почему ты думаешь, что это не «Бригада Судного дня»? Они изощренностью не блещут.

— Во-первых, компьютерные террористы не посылают человека на крышу с зенитным комплексом. Именно поэтому они компьютерные. Но даже если бы они решили изменить своим привычкам, они бы не промахнулись. А это был промах. Тут разница в пару футов: если бы он ударил в машину в лоб, нам уже был бы конец. Да если бы они послали кого-то убрать копа и замдиректора ОБР, они бы так не облажались. И потом, масштаб не их. Уж если они сумели поднять стрелка на крышу, почему бы не дать ему игрушку помощнее и не снести к чертовой матери Центральное управление полиции? О них гудел бы весь эфир, они такие штуки любят. А сбить машину — это так, беглое упоминание в новостях. Им этого мало. Нет, здесь чувствуется отчаяние или истерика одиночки. Ну как, с головой у меня все в порядке?

— Похоже, черепно-мозговой травмы у тебя нет. — Рорк поднялся и подошел к окну. — Почему ты мне не сказала, что тебя вызвали в Башню?

Ева помолчала.

— Тут мы пересекаем черту, и мне это не нравится. Мне вообще не нравится, что мы… отдалились друг от друга. Но такова реальность.

— Похоже на то.

— Вот сегодня снова кто-то пытался меня убить. Так что? Ты откроешь охоту на них?

Рорк не повернулся.

— Это совершенно другое дело, Ева. Мне пришлось… примириться с твоей работой — с тем, что ты делаешь, и с тем, что могут сделать с тобой. Я люблю тебя, и именно поэтому мне пришлось принять тебя такой, как есть. Поверь, мне это нелегко дается. — Теперь он повернулся и взглянул на нее своими неистово синими глазами. — Очень нелегко.

— Это был твой выбор. Выбор всегда был за тобой.

— Как будто у меня был выбор! С той самой минуты, как я тебя увидел, выбора у меня не было. То, с чем ты имеешь дело сейчас… Я могу с этим смириться. Более того, я восхищаюсь тем, как ты с этим справляешься. Но то, с чем ты имела дело тогда, было тебе навязано, и ты была бессильна этому противостоять. И с этим я смириться не могу.