Книга Русская Атлантида. Невымышленная история Руси - Андрей Буровский

Город согласился дать незнакомцу гражданство, и в списки граждан внесли имя, которое он назвал. А еще через год город осадило войско грозного герцога. На этот раз герцог просил не денег, не подчинения города. Он просил только одного: выдать ему бывшего слугу; человека, который оскорбил его, герцога, обесчестил его дочь, обманул его доверие.

Город должен подумать. Сколько надо думать городу? Сутки. Хорошо, сутки герцог подождет.

В лагере герцога высоко горели костры, доносились разухабистые песни, стук молотков — сколачивали лестницы. А в ратуше заседал Совет самых знатных семейств города, собиравшийся по самым важным поводам. Прошел день и вся ночь до утра, и городской магистрат вышел к герцогу.

— Человек обманул город, и мы накажем человека сами, — сказали старейшины герцогу. — Город не может выдать того, кого признал гражданином.

— Но он обманул вас!

— Это дело города. Мы не можем отдать гражданина. Никто не будет уважать город, который отдает своих граждан.

— Тогда я пойду на ваш город и возьму свое силой.

— Но может быть, герцог возьмет у нас выкуп?

— Нет. Герцог не возьмет ничего, кроме крови своего обидчика.

— Тогда — война.

— Война.

Раз за разом шло на приступ города закованное в латы феодальное войско. Герцог был богат, к стенам приставляли широкие лестницы, по которым поднималось по три воина в ряд. Герцог был очень могуществен, тысячи работников насыпали вдоль стен города валы, чтобы можно было подняться на уровень стен и метать стрелы в защитников, а потом перекинуть мостики. Десятки защитников города полегли в самые первые дни; собор наполнился гробами.

Не стало подвоза свежей пищи, вода плохая. Начались болезни, люди болели, умирали.

Специальные машины бросали в город камни, горящую паклю, и скоро появилось много раненых. Занимались пожары, от дыма стало нелегко дышать.

И тогда новый гражданин сам пришел в ратушу и предложил: пусть он уйдет и пусть герцог сделает с ним все, что хочет, но пощадит остальной город. Опять весь день и всю ночь заседал Совет самых знатных горожан. Наутро Совет постановил: продолжать войну с герцогом до тех пор, пока герцог не отступится от города или пока в городе есть еще живые люди. А обидчику герцога город запрещает уходить и запрещает отдавать себя во власть герцога. Раз он гражданин, его судьба — в руках города, а никакого не герцога.

Конец рассказывают разный: и что герцог взял город и совершил свою месть. И что герцог города не взял. Называют даже фамилии потомков обидчика герцога, до сих пор здравствующих в Орлеане. Или в Тулузе — есть и такая версия.

Говорят еще, что незнакомец все-таки тайно, среди ночи, спустился по веревке со стены, ушел в лагерь к герцогу! Герцог убил врага, а наутро снял осаду города. И тогда город вычеркнул его из списков граждан. Не за то, что навлек на город бедствия, а за то, что ослушался города. Тот, кто не подчиняется городу, не достоин носить имя его гражданина. Есть и такой конец истории.

Не буду спорить, насколько подлинна эта история, какие реалии за ней стоят и в каком городе произошли эти события. Гораздо важнее, по-моему, само желание рассказывать такого рода истории, утверждая свое право на свободу. А если о реалиях, стоящих за красивым вымыслом (или все-таки не вымыслом? Кто знает!)… Реалии в том, что горожане были вооружены не хуже феодалов, отважны, и справиться с ними оказывалось все труднее. Феодалы обожали рассказывать сказки о трусливости, подловатости горожан, которые если и побеждают, то только ударяя в спину, исподтишка.

Но 11 июля 1302 года под городом Куртре во Фландрии горожане били вовсе не в спину. В 1300 году король Франции захватил богатую Фландрию, множество городов которой могли дать приличный доход. Вот только горожане думали иначе и в 1302 году восстали, перерезав и разогнав королевских наместников. И раньше не вся Европа так уж хотела стать подданными королей, в том числе и короля Франции. Но раньше против Карла Великого выступало или племенное ополчение саксов, или рыцарская конница Тосканы. Теперь же ни рыцари, ни мужики Фландрии не участвовали в «Брюггской заутрене», когда жители города Брюгге, а потом и остальных городов Фландрии дружно резали людей короля.

11 июля 1302 года под Куртре королевское войско во главе с родственником короля, графом д'Артуа, встретилось с народным ополчением Фландрии под командованием башмачника В. Жилье. Граф д'Артуа вел 10 или 12 тысяч всадников; 7,5 тысяч из них были «опоясанные» рыцари, имевшие право на всевозможные знаки отличия. Городское ополчение составляло не меньше 13 — не больше 20 тысяч человек — точнее сказать невозможно. Никто из знатных не сомневался, что все будет, как всегда, и вечер 11 июля станет вечером резни бегущих горожан — тех, кто еще сможет бежать. Никто из них ведь не понимал, что на арену истории вышла новая сила и что теперь все будет по-другому.

Земля дрожала и гудела, когда тронулись шагом и, все ускоряя движение, пошли в полный опор 10 тысяч закованных в сталь латных всадников. Казалось — нет в мире силы, способной выдержать удар рыцарского войска. Но горожане мало походили на шатавшихся от голода вилланов. Их оружие было не хуже рыцарского, а кирасы, может быть, и крепче — ведь делали их для себя.

Горожане стояли плотным строем — в каре, уставя длинные копья. Рыцарские кони не шли на копья, вскидывались на дыбы, падали, скакали вдоль каре. Удар конницы не опрокинул горожан; рыцари оказались остановлены, потом отброшены.

Опять дрожала земля — но уже под копытами бегущих. Горожане бежали вслед и часто догоняли — рыцарский конь в латах, под тяжелым всадником, не мог долго скакать в полную силу. 4 тысячи рыцарских трупов нашли победители на поле своей славы, 700 пар золотых шпор собрали они, и потому битва у Куртре вошла еще в историю как «битва шпор».

Рыцарство Франции стонало, что никогда не оправится от столь страшного поражения, а гадкие горожане, не умеющие должным образом почитать феодалов и феодальную систему, прибили рыцарские шпоры к городским воротам Куртре. Всякий входящий в ворота волей-неволей вспоминал о победе городов над рыцарским войском.

Время стерло горечь поражения. Но даже в XVII, в XVIII веках вежливые люди не говорили с французскими дворянами о битве при Куртре, о воротах с набитыми на них шпорами — это была та самая веревка, о которой не надо говорить в некоторых домах.

При каждом удобном случае города старались освобождаться от власти даже самых милых феодалов, и к XIV веку мало было в Западной Европе городов, принадлежащих феодалам. Это на окраинах Европы, в том числе в Великом княжестве Литовском, еще и в XVI, и даже в XVIII веке оставались частновладельческие города.

Города жили по своим законам. Эти законы прямо восходили к Римскому праву. Ведь это были законы для свободных людей, для граждан, и даже королевские грамоты для дворян не очень подходили горожанам. В Германии и славянских землях города управлялись чаще всего по кодексу, разработанному в городе Магдебурге.