Книга Видок. Неживая легенда - Григорий Шаргородский

– И что бы это значило?

– Все просто, – ответил за Наташу уже пришедший в себя профессор. – Граф когда-то под большим секретом поведал леди Кларе, что есть возможность передачи силы от одного высшего вампира другому. Именно поэтому она и не упокоила его сразу.

– Он обманул ее?! – с каким-то непонятным мне ужасом выдохнула Наташа.

Профессор в ответ лишь улыбнулся со старческим умилением, а я не сдержался и добавил от себя:

– Ну не все же вам, женщинам, обманывать доверчивых мужиков.

Наташа возмущенно фыркнула.

За этими разглагольствованиями мы пропустили финальную сцену семейных разборок, а она была предельно печальной для строптивой дочери. Не мудрствуя лукаво граф оторвал леди Кларе голову. Упавший с глухим стуком на мраморный пол и подкатившийся к нам круглый предмет опять заставил Наташу истерично взвизгнуть.

Сразу после расправы над дочерью Цепеш убрался из замка наводить порядок в настороженно замершем Бухаресте. Когда хозяин Валахии покинул здание, профессор тут же принялся отдавать приказы выползавшим из всех щелей слугам. Ему деловито помогала Наташа, переводя с русского на валашский.

В итоге Нартов обосновался в одной из лабораторий где-то залегшего на дно придворного алхимика. Именно туда перенесли все еще пребывавшего в беспамятстве Мыколу. Мы с Казанком тихонько уселись на диванчике в уголке и старались не мешать ученому спасать нашего друга.

Деловитая Наташа организовала быстрый, но сытный завтрак и осталась в нашей компании наблюдать за магией профессора. И посмотреть там было на что.

Антураж в лаборатории вообще впечатлял своей необычностью даже меня – того, кто видел центральную лабораторию энергетического завода в самом сердце Стылой Топи.

Если там повсеместно преобладали трубы разного сечения и материала, то здесь все было опутано проводами, и даже имелось нечто похожее на сильно увеличенные электролампы с нанесенными на стекла рунами. Порой пробегающая по проводам энергия становилась видимой глазу. Вставший у особого стола, спаренного с неким подобием пульта, профессор очень напоминал доктора Франкенштейна. Не самая приятная ассоциация, намекавшая на то, что Мыколе уготована роль монстра.

Предчувствия не обманули меня – через два часа непонятных манипуляций, сопровождавшихся световыми и звуковыми эффектами, усталый профессор подошел к нам. Вид он имел не особо радостный.

– Увы, мой друг, – глядя только на меня, развел руками Нартов, – изъять личинку, не убив носителя, у меня не получилось. Даже не дать ей уничтожить саму суть характерника получилось с большим трудом. Зато я сохранил новому стригою память носителя.

Казанок скрипнул зубами и потянулся к рукояти заткнутого за пояс револьвера. Взгляд профессора мгновенно похолодел.

– Так, давайте все успокоимся, – громко сказал я, положив ладонь на плечо характерника.

Если честно, профессору я не особо-то верил. Как минимум потому что в итоге он все же сумел добиться давно поставленной цели. Способен ли Нартов ради науки пожертвовать незнакомым ему человеком? Да запросто! И не факт, что его странное расположение к моей персоне имело в этом деле хоть какой-то сдерживающий фактор.

– Ты даже не попытался спасти его! – прорычал казак, озвучивая мои мысли.

– В этом все равно не было никакого смысла. – Прозвучавший от двери голос Цепеша заставил вздрогнуть всех, кроме профессора. – Душа юного характерника покинула тело еще в камере. Вы ведь не станете сомневаться в моей компетентности в данном вопросе, господин видок?

– О чем это он? – вызверился Казанок теперь уже на меня.

– Забудь, – отмахнулся я, – важно то, что он знает о чем говорит. Мыколы с нами больше нет.

– Значит, я заберу его тело с собой, – упрямо мотнул головой характерник.

– Мое новое дитя останется здесь, – угрожающе отчеканил Цепеш, – и Черной Раде нечего мне предъявить.

– Закат близок, упырь, – прорычал в ответ казак, поднимаясь на ноги.

Два заклятых врага сверлили друг друга взглядами, но и только. Похоже, сказанные тогда в камере слова действительно были некой нерушимой клятвой.

Внезапно ситуация в лаборатории изменилась, даже не знаю – в лучшую или худшую сторону. Лично у меня от ужаса зашевелись волосы.

– Батьку, не залышай мэнэ з нымы!

Это был не человеческий голос, а какой-то замогильный хрип, лишь с отдаленно знакомыми нотками.

Лежавший до этого неподвижно Мыкола выгнулся дугой и, пытаясь освободиться, забился в стягивающих его ремнях.

К моему удивлению, Казанок не взбесился, а лишь растерянно посмотрел на профессора.

– Энергент сумел впитать в себя память носителя, но Игнат Дормидонтович прав. Это уже не ваш ученик, – ответил на безмолвный вопрос Нартов.

– Батьку! – взвыл Мыкола.

Теперь мою грудь сжал не страх, а жалость к бедолаге.

Казанок остервенело дернул себя за оселедец, но все же не стал ни на кого кидаться. Казацкая честь толкала его на убийство новорожденного упыря, а любовь к ученику не позволяла навредить пусть даже копии Мыколы.

– Я не оставлю его здесь.

Атмосфера вновь сгустилась, и все стало еще хуже, когда в лабораторию вошли два упыря дворцовой стражи.

– Господа, давайте не будем спешить с выводами, – внезапно подал голос профессор. – Ваш спор не имеет смысла.

Ощущение тупика было и у меня, и у обоих спорщиков, так что мы заинтересованно уставились на ученого.

– Мне действительно удалось добиться сохранения у новорожденного стригоя памяти носителя, но не обошлось и без проблем. Хрупкое равновесие между сформировавшимися за многие годы энергоканалами характерника и структурой зародыша энергента требует вливания огромного количества энергии. Если для восстановления Игната Дормидонтовича мне потребовалось всего пять процентов моего запаса, кстати, – с каким-то укором посмотрел на меня профессор, – больше так не делайте. Во-первых, рядом может не оказаться опытного колдуна, а во-вторых, вы рискуете потерять свой дар или даже жизнь. Но вернемся к нашему пациенту. Мне не удастся долго поддерживать этот баланс без серьезных накопителей, а у его величества не самые лучшие отношения с австрийским правящим домом.

– Вы правы, – развел руками Цепеш, – любви между нами нет, и к своему месту Силы они меня не подпустят.

– К чему я веду, – продолжил Нартов. – Во время своих экспериментов на Топинском энергетическом заводе я наблюдал необычные свойства крови родившихся в месте Силы животных…

– Я не позволю превратить Топинск в рассадник упырей, – немного грубовато перебил я профессора. Но его предложение мне крайне не понравилось, так что тут уж не до политесов.

– Этого и не требуется. Валахии незачем еще больше ссориться с Российской империей, – успокоил меня Нартов. Да и кивок Цепеша добавил веса его словам. – Просто помогите юному стригою пережить период становления. За это время он либо свыкнется со своей новой сутью, либо погибнет.