Книга Гавань моего сердца - Анна Матир

— Пришла Виола. Сможешь ее принять?

Виола возглавляла список людей, с которыми мне больше всего не хотелось разговаривать. Я до сих пор подозревала, что она и Картер имели самое прямое отношение к пропаже денег, припасенных нами на черный день.

Но я встала, решив быть выше этого.

— Пригласи ее.

Виола выглядела еще более бледной, чем обычно. Она переминалась с ноги на ногу, и от ее обычной самоуверенности не осталось и следа.

— Чем могу помочь, Виола?

Ее нижняя губа задрожала. Она прикусила ее, словно пытаясь успокоиться. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Затем глаза, полные боли и страдания, встретились с моими.

— Вы знаете, куда он уехал?

— Он?

— Мистер Глейзер. Эрл.

Ее плечи затряслись. Виола прикрыла рукой нос и рот.

Я опустилась на стул. Неужели она была так расстроена из-за невинного флирта?

— Мистер Глейзер уехал в Вашингтон.

— Когда… Когда он вернется?

— Он не вернется. Ему предложили там работу.

Виола оперлась на стол.

— Я рассчитывала на него.

— Виола, я не думаю, что…

Ее ярко-голубые глаза снова встретились с моими; незнакомое мне, какое-то новое отчаяние сменило их беззаботную невинность.

— Неужели вы не понимаете? Без этой работы мы с матушкой остались без средств к существованию. А здесь больше никого нет. Матушка говорит, в этом городке больше нет никого достойного. Картер еще ребенок. И после того что с ним случилось… — Виола поежилась. — А Блэйн не видит никого кроме вас.

Мое сердце, казалось, забыло о том, что должно биться. Когда оно снова застучало в груди, я напомнила себе о том, что Виола не знала обо всем, что произошло между мной и Блэйном.

— А Эрл мог нас обеспечить. — Она впилась в меня взглядом. — Что нам теперь делать?

Меня осенило — я поняла, что произошло, и в тот же момент к моему горлу подступила тошнота. Виола искала внимания Эрла. Он дал ей то, что она хотела, использовал свое красноречие, чтобы обольстить свою красивую игрушку. А она совершенно не поняла его намерений.

— Ах, Виола, — вздохнула я и привлекла ее в свои объятия, как обняла бы любого из своих детей, позволяя ей излить свою печаль у меня на плече. — Мистер Глейзер не собирается возвращаться. У него грандиозные планы, и в них нет места для городка вроде Рэйстоуна. Ты умная девушка. Найди работу. Трудись не покладая рук. И ищи вторую половину по любви, а не из финансовых соображений.

Внезапно перед моими глазами возник образ моей матери, и я впервые подумала о том, что, возможно, ее падение началось с невинного флирта, а не с демонстративного неповиновения, как мне всегда представлялось. Какие тяжелые обстоятельства вынудили ее принять такое решение? Что, если я всю жизнь ошибалась, осуждая ее?

* * *

В следующее воскресенье, собираясь в церковь, я надела свое старое небесно-голубое платье, потому что мне не для кого было наряжаться, а еще потому, что мне хотелось раствориться в толпе. Я снова была прежней Сэди. Девушкой, которая хотела выйти замуж за своего лучшего друга и жить с ним на собственной ферме.

Двое мальчиков в коротких штанишках бросились мимо меня по лестнице.

— Не так быстро. Помните, что мы находимся в помещении.

— Да, мэм, — только и услышала я.

Они устремились на первый этаж, обогнули угол и направились в сторону кухни. В ту же секунду их обувь быстро-быстро застучала по деревянным половицам.

Я покачала головой и усмехнулась. Однажды они замедлят темп. В конце концов, я не видела ни одного взрослого человека, который носился бы по дому сломя голову.

Дети собрались в холле, уже готовые к прогулке. Я распахнула двери и вывела эту шумную компанию на крыльцо.

Шары ослепительно сияющих розовых цветов усеяли кусты гортензии. Бутоны появились на ветках, на которых даже не было листьев.

Я не могла шелохнуться, не могла заговорить.

— Только поглядите! — Джанет пронеслась вниз по лестнице и сунула нос в цветы. — Разве они не прекрасны?

Мои губы растянулись в улыбке. Мне хотелось хлопать в ладоши и танцевать жигу. И я сделала это. Гортензии взорвались буйным цветением, украсив наш мир несмотря ни на что.

Это было чудо.

Маленькое, если говорить откровенно. Но, возможно, оно предвещало бо́льшие чудеса.

* * *

Во вторник утром я вошла в кухню, услышав, как захлопнулась задняя дверь. На столе стоял ящик с продуктами.

— Блэйн приезжал? — спросила я, прогоняя разочарование из-за того, что не встретилась с ним.

— Да. Я так рада, что у нас всегда есть свежие продукты, хотя и в нашем саду тоже кое-что растет, — тараторила миссис Фор.

Она мыла посуду, а я доставала лук и помидоры из ящика. Затем со дна пустой коробки я извлекла свернутый чек.

Я замерла. Мне показалось, что там была ошибка. Но я не могла доверять себе в этом вопросе.

Я предоставила миссис Фор распаковывать продукты и отправилась в кабинет за бухгалтерской книгой. Я раскрыла ее на последней странице. Мой палец погладил имя Блэйна и скользнул к сумме. Я снова посмотрела на чек. Я была права, цифры не совпадали. В счете была указана другая сумма. Гораздо больше. Кроме того, это был не почерк Блэйна.

Я бросилась обратно в кухню.

— Он взвинтил цену вдвое! — Я взмахнула бумажкой перед носом миссис Фор.

Она воздела руки к небесам:

— Святые угодники! Теперь мне еще и за ценами на продукты следить? А не твоя ли это работа?

Как он мог? Да еще и после того, как я рассказала ему о наших обязательствах! Может быть, он сам испытывал финансовые затруднения? Скорее всего. Но никто не просил его оплачивать очки для Дили Бет. Или адвоката для Картера. Никто не просил его брать ферму в кредит, не имя средств на то, чтобы ее выкупить. Было очевидно, что мы не могли нести на себе бремя его финансовых решений, а Блэйн, судя по всему, решил переложить на наши плечи компенсацию за свои расходы. И это после того, как мы с Мирандой и так максимально урезали бюджет приюта.

Я стукнула кулаками по бедрам.

— Мы просто не можем позволить себе платить такие деньги за продукты! Да, собственный сад немного помогает нам выйти из положения, но этого все равно мало!

— Наверное, у него были на то причины.

— Он делает это назло мне — вот вам и причина.

У меня не было сомнений в том, что Блэйн поступал так, чтобы довершить мое падение. Неужели он считал, что после этого я прибегу к нему? Буду умолять его протянуть мне руку, которую люблю больше всего на свете?