Книга Аэрофобия 7А - Себастьян Фитцек

Иногда я получаю электронные письма с вопросом: «Фитцек, ты не хочешь написать что-нибудь помимо триллера?» К сожалению, я не могу выбирать.

Когда моя первая рукопись была отклонена издательством по причине того, что у психологического триллера в Германии нет шансов, я подумал: «Смотри-ка. Значит, ты написал психологический триллер».

Меня это очень удивило, потому что я вовсе не увлекался тогда подобными романами. Я вообще никогда не задумывался о жанре, просто писал историю, которую сам бы с удовольствием прочитал. В надежде, что я такой не единственный.

В последнее время меня часто спрашивают, сколько времени уходит на одну книгу и как я «успеваю» писать так много.

21 июня 2017 года я даже опубликовал пост на эту тему в Фейсбуке:

«Каждая моя книга другая. Я пишу не серии с одними и теми же главными героями, а, как правило, самостоятельные, законченные истории. Это увеличивает шансы не повторяться и не писать по шаблону. Но и таит в себе опасность разочаровать тех, кто хочет «продолжения в том или ином стиле».

Я тоже читатель, и, когда мне раньше не нравилась какая-то книга моего любимого автора, я всегда думал – это из-за того, что он слишком много пишет. Торопится. Пока я сам не стал писателем и не узнал кое-что о себе: у меня было абсолютно неправильное представление о профессии писателя и его ежедневной работе.

Я думал, что триллер требует многолетней мысленной работы, на время которой мне лучше всего уехать на необитаемый остров и много, много размышлять, пока я не соберу все идеи, чтобы оживить героев и действие. Возможно, это послужит хорошим советом для других коллег. В моем же случае история возникает не только когда я думаю. Идеи, сюжетные повороты и озарения приходят ко мне исключительно во время письма. Поэтому мне нужно писать, чтобы быть креативным.

Так было всегда, просто в начале моей карьеры почти никто не заметил, что я опубликовал четыре триллера («Терапия», «Дьявольская рулетка», «Я – убийца» и «Душегуб») за два года.

Сегодня я иногда слышу, что должен «вернуться к своим истокам» и «не спешить». На самом деле вначале я писал еще более одержимо и неистово, потому что в тот момент у меня была еще постоянная работа на радиостанции; то есть я мог работать над своими идеями только по выходным, в отпуске и вечерами.

Сегодня – благодаря вам, читателям – у меня много времени, и я месяцами могу концентрироваться исключительно на написании романов. В отличие от многих коллег, которые, хотя и публикуют что-то ежегодно, работают переводчиками, преподавателями или банковскими служащими. Я восхищаюсь такой работоспособностью и дисциплиной.

Я также узнал, что быть автором – это не обычное занятие, когда ты сам можешь определить часы работы. Так же, как я не могу приказать себе: «Фитцек, сегодня ты пишешь комедию». Идея находит автора и задает темп, а не наоборот.

Звучит эзотерически, но это подтвердили уже многие коллеги. Мы, авторы, часто понятия не имеем, откуда именно берутся наши идеи. Мы знаем только, что в нас томится нечто, какое-то влечение, которое гонит нас к письменному столу.

Написание книг – это не производство на заказ, а самореализация. Как музыкант должен каждый день музицировать, а спортсмен выходить на стадион, я счастлив, что могу ежедневно садиться за письменный стол. И да, признаюсь, в этом смысле я немного маньяк. Когда я «в процессе», то пишу без перерыва, даже в день рождения или Рождество.

Формула «больше времени – лучше книга» наверняка не плохая, если речь идет о тщательности, с которой собирается и изучается материал и прорабатывается первый черновик. Помимо того, что в отличие от других, достойных восхищения и очень продуктивных авторов (Маркус Хайтц, Мартин Вальзер, Стивен Кинг), у меня, скорее, творческий кризис, существуют и противоположные примеры. Как-то раз я пять лет ждал нового триллера своего любимого автора, который до этого публиковался каждый год, – и был потом несколько разочарован.

Кстати: не издательство, а я сам должен устанавливать срок сдачи романа, иначе никогда его не закончу. Ни одной своей книгой я не доволен на сто процентов и до сих пор сидел бы над дебютной «Терапией» и старательно правил ее, если бы не срок сдачи в 2006 году.

Роланд Эммерих сказал, что историю нельзя закончить. Ее можно только отпустить. И я надеюсь, что напишу для вас еще много книг, хотя два романа в год и в будущем останется абсолютным исключением.

При этом я не могу обещать, что эти триллеры придутся вам по вкусу или их можно будет сравнить с вашим любимым романом. Это будет случайностью, потому что вообще-то я стараюсь не повторяться. (А это как раз повтор – смотрите выше…)

Единственное, что могу вам искренне обещать, – каждая моя история идет от души в надежде затронуть и вашу».

Вот так я буду писать, пока кто-нибудь не уберет декорации, захлопает в ладоши и скажет: «Дорогой господин Фитцек, эксперимент окончен. Мы одиннадцать лет позволяли вам верить, что вы писатель. Что вы чувствуете сейчас, когда узнали, что на самом деле вы пациент Парк-клиники?»

А до того момента я буду рад получать от вас письма на адрес: [e-mail]

* * *

Итак, поблагодарив вас – самых важных людей в жизни автора, – я сейчас быстренько пройдусь по остальным, пока они снова не обиделись. В первую очередь это директор издательства «Дремер Кнаур» Ханс-Петер Юбляйс и его чудесная команда – Йозеф Рёкль, Бернхард Фетш, Штеффен Хазельбах, Катарина Ильген, Моника Нойдек, Беттина Хальстрик, Беате Ридель, Ханна Пфаффенвиммер, Сибилле Дитцель, Эллен Хайденрайх, Даниэла Мейер, Грета Франк и Хельмут Хенкензифкен. Хочу особо выделить Беате, Эллен, Даниэлу и Хельмута, потому что маркетинг, производство и дизайн обложки (как мне кажется) снова превзошли сами себя.

За работу над этой рукописью моему редактору Регине Вайсброд вообще-то полагается дополнительная выплата за стресс, потому что она действительно страдает аэрофобией. Что, однако, не помешало ей подвергнуть доскональной проверке каждое предложение, как «эйрбас» при техосмотре. Как и Каролин Граэль, моему второму незаменимому человеку. Вы в очередной раз не позволили мне сбиться с курса, вдохновили на «высокий полет» и оберегали от аварийных посадок.

Марк Хаберланд (один мой хороший друг, чью фамилию мне было позволено впервые упомянуть в романе «Душегуб») посещал семинар для страдающих аэрофобией, о котором идет речь в книге. Он снабдил меня огромным количеством интересной и полезной информации, которую я даже не смог полностью включить в роман. Например, тот факт, что многие начинают испытывать клаустрофобию уже при входе в салон, потому что до этого шли по узкому «рукаву» от выхода на посадку до самолета. Именно по этой причине некоторые «рукава» уже снабжают окнами или вообще делают из оргстекла.

Марк дал мне совет – перед стартом напрячь все мышцы. Таким осознанным спазмом всего тела можно перехитрить мозг, который не умеет концентрироваться одновременно на нескольких исключительных ситуациях. Более продвинутая версия этого трюка, так называемая «прогрессивная мышечная релаксация по Якобсону», рекомендуется вообще при любых тревожных неврозах. Можете тоже попробовать, в любом случае это должно сработать лучше, чем шутки соседа об авиакатастрофах.