Книга Невероятный иммунитет. Как работает естественная защита вашего организма - Дэниэл М. Дэвис

Джун, Блустоун и другие в Институте Паркера ищут, как соединить метод CAR-T-клеточной терапии с лечением при помощи ингибиторов контрольных точек. Новые технологии, позволяющие генетически видоизменять клетки, дают возможность усовершенствовать одну и ту же иммунную клетку не одним, а сразу несколькими способами[756]. Новая задача — спроектировать те же Т-клетки не только так, чтобы у них имелись рецепторы, опознающие раковые клетки пациента, но и чтобы не было тормозной системы. Есть надежда, что усовершенствованным Т-клеткам удастся бороться в организме дольше. А поскольку подобные Т-клетки можно разработать так, чтобы они распознавали раковые напрямую, ученые рассчитывают, что снятие тормозов с этих клеток окажет меньше побочных эффектов по сравнению с методами лечения, которые спускают иммунную систему с поводка менее прицельно.

Другие методы лечения от рака возникли из не- очевидного. Новые версии талидомида, например, — страшного лекарства, того самого, которое когда-то применяли для облегчения утренних недомоганий у беременных, но приведшего к смерти тысяч младенцев или к рождению их с дефектами конечностей, — тоже могут укреплять способность иммунной системы уничтожать раковые клетки. Талидомид открыли в начале 1954 года как побочный продукт поиска дешевого способа производства антибиотиков. Немецкая фармацевтическая компания «Грюненталь» опробовала новый препарат и так и эдак — искала болезнь, с которой можно было бы побороться, что в итоге привело к применению талидомида как успокоительного и устраняющего утреннее недомогание. Талидомид изуродовал более 10 000 младенцев — они мутировали под действием препарата, который считался лекарством[757]. В 1962 году лекарство запретили по всему миру. Однако через несколько лет стали появляться отдельные случаи, в которых талидомид помогал пациентам с определенными осложнениями проказы[758]. Изучение показало, что у талидомида много разных вариантов действия на человеческий организм, в том числе — и на иммунную систему. Американская компания «Селджин» создала более безопасное производное талидомида, оно теперь продается под торговой маркой «Ревлимид» и помогает по крайней мере от одной разновидности рака — множественной миеломы[759]. Это лекарство держало в живых и моего отца, страдавшего от миеломы, много лет подряд. Исследования в моей лаборатории помогли понять, как именно действует это производное талидомида, что подсказывает новые его версии, еще лучше. Лекарство действует разнообразно, однако, среди прочего, оно понижает порог включения естественных киллеров, чтобы те атаковали раковые клетки[760].

Сейчас заря революции в здравоохранении. Однако главная беда — бедность. Едва ли не половина всех жизней на планете происходит меньше чем на два доллара в день, а экономика создания и обеспечения пациентов новыми лекарствами — целая трагедия. Наши жалкие попытки разработать вакцину от вируса Эбола со времен его открытия в 1976 году — показательный пример: на вирус едва ли обращали внимание, пока не возникла угроза для стран побогаче[761]. И хотя фармацевтическая промышленность имеет дело с вопросами жизни и смерти, она остается средой предпринимательства, а не благо- творительной деятельностью, и когда нужно определять приоритеты исследований, потенциал финансовой выгоды — критический, если не решающий фактор. Пусть эта книга и посвящена идеям, науке, истории и нашему пути как биологического вида, было бы лукавством — даже обманом — писать о новых лекарствах и не упоминать при этом финансовых преград на нашем пути: нам отчаянно необходимы новые международные организации и разные способы финансировать медицинские исследования и лекарства, у которых главный приоритет — благополучие человечества и прочей жизни на Земле, а не финансовая выгода. Надеюсь, этот дивный новый мир — впереди.

Что же до научных революций, новое знание — это еще не все. Наши дети и внуки рассудят нас не по тому, что нам известно, а по тому, чего мы этим знанием смогли добиться.

Эпилог

Наука — это сразу много чего. Метод, странствие, путь к власти, корпус знаний, то, что ты любил или ненавидел в школе, головоломка из бесчисленного множества фрагментов, сила добра и зла, производящая и пищу, и бомбы. Возможно, ее величайший успех состоял и, вероятно, будет состоять еще некоторое время в лечении болезней.

И все же лечебное средство, присущее самому человеческому телу, — иммунная система, и оно гораздо мощнее любого придуманного нами лекарства. Большинство микробов наш организм устраняет самостоятельно, мы об этом едва догадываемся. За многие десятилетия мы начали понемножку разбираться, как это работает, — проверяя, что происходит, когда клеток какого-то вида нет или их в избытке, когда ген заблокирован или усовершенствован, когда химический механизм задействован или отключен. Шаг за шагом, время от времени оступаясь, мы разрешили множество загадок иммунной системы человека. Но, как и Солнечная или финансовая системы — как любая большая система, — иммунная система не утрачивает таинственности. У любой теории есть трещины, всякая мысль применима к отдельным обстоятельствам, да и только, всё — лишь некоторое приближение. Тысячи людей, в том числе и я сам, продолжают посвящать дни и целые жизни решению оставшихся загадок. Однажды мы, вероятно, найдем великую единую теорию иммунной системы, несколько принципов, в точности запечатлевающих, как это все работает, или какую-то одну диаграмму, которую можно напечатать на футболке. Но эта мечта может никогда и не воплотиться. Не исключено, что и стремиться-то к ней — оплошность.