Книга Разноцветные педали - Елена Нестерина

Они появились из кисельного предутреннего тумана. Вернее, сначала послышалась жизнерадостная слаженная дробь – по асфальту мчались галопом. И появились – Арина и Костик, вслед за ними ещё несколько всадников.

– Не спится? – спрыгнув с коняшки, весело спросила Арина у Валеры, который с самым независимым видом привалился к двери.

От главного входа посмотреть на конную милицию уже спешили бессонные посетители клуба, так что, оставив одного дежурного у лошадей, шибаевские милиционеры скрылись за дверями служебного помещения. Они быстро напились чаю, разбудили своего сотрудника. И умчались. Валера специально выскочил на улицу – послушать, как стихнет стук копыт в утренней уличной дали.

* * *

Хотел и пил. Антошка пил – и Арина с Витей решили перестать его мучить физкультурой. Он обосновал, как от этого страдают стихи. А творчеством Антона заинтересовался известный композитор, так что из двух зол выбрали меньшее – и Витя теперь мог заниматься спортом только с собой. А Антон встречался с композитором и творил, как бог ему на душу клал.

Следили за Антоном, конечно, всё равно усиленно – хватило «Сына Отца твоего» по самые ушки... Да и композитор был в нём заинтересован. Глобально-мистическая, напряжённо-романтическая рок-опера, феерическая постановка с лазерными спецэффектами, которая ещё совершенно не готова, но начинает разворачиваться рекламная кампания, а значит, постановку ждут лучшие площадки страны и мира. Правильный оказался дядя, не мелочился. Вот, наконец, и попал Антошка в хорошие руки.

У Арины и без него забот хватало. Но расслабиться беспокойный поэт не давал.

Вот уже третий день в педальных апартаментах стояли чемоданы Киланы Змеющенко. И сама Зоя жила здесь – так что Арина, удобно ей это или неудобно, укатывала ночевать домой. Здесь Редькина пряталась от Антошки – так что если он и прибегал к ней закатывать скандал, быстро находились люди для купирования этого скандала. В гостинице, и уж тем более в родном доме, Редькина Килана этого была лишена. А оказываться беззащитной перед стихией больше не хотела.

Она уже была сама не рада, что приехала. Антон был увлечён созданием либретто. Валере казалось, что их роман наконец-то загнулся. Но нет. Иногда Антошке всё-таки нужна была женщина для вдохновенья – и Килана Змеющенко подвергалась эмоциональной атаке. Арина, Витя, Астемирова или Наташа Сорокваша – они приводили её в чувство, а так бедняжка являла миру растерянную беспомощность. После набега Мыльченко она несколько часов приходила в себя – ну что за отдых?..

Валере казалось, что он готов. Решился. Вполне решился сделать шаг к Зое. О ней совершенно не трудно было заботиться. Это не разветвлённая сеть жизни Арины Балованцевой. И Валера хотел этого. Он помнил, как это было приятно – являть ей в своём лице покой и уверенность.

– Поедем жить ко мне! – так можно предложить Редькиной – и подхватить её чемоданы с чёрной маскировкой.

Наплевать, что она плакса. Перестанет, конечно же, страдать, когда исчезнут проблемы. Она ведь такая хорошая девчонка! На самом деле.

Надо только посоветоваться. С Ариной или с Рындиным? Он, конечно, не расположен к задушевным беседам, но... Валера наконец-то станет равным ему! Ведь у них будет у каждого по блистательной женщине. Одна правит миром, другая пишет дедуктивы и тоже завоёвывает мир.

И это ничего, что, накрученная Астемировой и обиженная до глубины лучших побуждений расспросами Валеры про Арину и свадьбу с Быковым, Зоя его ненавидит. Вряд ли – она добрая и славная! Он убедит её, он попросит прощения, он уговорит...

Жалко, что пока Валера готовился и думал, Зоя собралась в Москву. Расстроенная, что отдых совершенно не задался. И Валера бежал за машиной – пока новый водитель тащил Зоины чемоданы. И улыбался во все свои зубы, и махал рукой. И формулировал, как он предложит остановиться в следующий приезд у него. И, глядя вслед удаляющемуся авто, думал, что надо всегда говорить просто и прямо. Как Арина.

Пусть она пожелает, чтобы у Валеры с Редькиной всё сложилось! Если это, конечно, нужно. Если это возможно.

Он так Арине и сказал. Сказал, не выдержал. Попросил. Точно – попросил он. Есть вещи, которые нужно просить.

Наверное.

– Перед тем, как Зоя уехала, Антон поклялся ей в братской любви, – ничего не обещая, сообщила Арина. – Поставил ей печать на лоб – кровью из нанесённой себе раны.

И что – это значило что: хорошо или плохо?

Но Арина больше комментировать не стала, ну к чему вот эти загадки! И Валера остался со своими думами.

Вот так. Между Тристаном и Изольдой лежал меч. Между Валерой и Зоей Редькиной устроился Антошка. Как собака на сене.

Арина, пожелай же, пожелай!

Он, Валера, будет, будет ещё более ценным сотрудником, он отвезёт девочку Евлалии в летний лагерь. Он и Андрея тоже бы отвёз, но мальчонка вырос. Значит, Валера станет помогать ему лучше, лучше, лучше!

Радостным выходным днём начала лета по району разъезжала машина с мощной радиоустановкой. Из колонок неслась одна и та же песня – и с каждым новым повтором Валере слушать её становилось всё страшнее. Появлялись мысли.

И так как ты рабочий,

То не жди, что нам поможет другой!

Себе мы свободу добудем в бою

Своей рабочей рукой!

Время от времени машина останавливалась, музыку выключали, и на улицу выбирались педальные ребята с раскладными столиками.

Арина вербовала рабочих на завод. Можно было подойти и записаться добровольцем – долгожданное предприятие скоро должно быть пущенным в эксплуатацию.

...Встань в ряды, товарищ, к нам.

Ты войдёшь в наш единый рабочий фронт,

Потому что рабочий ты сам!

Так предлагалось сделать тем, кто слышал Аринину агитацию. И то ли музыка являла миру чудо, то ли просто работа на новом заводе обещала счастливую жизнь, но люди тянулись к раскладным столикам.

Это продолжалось несколько выходных подряд. И даже в тёплые расслабленные вечера будней.

И так как все мы – люди,

То должны мы, извините, что-то есть...

Конечно, должны. Вот так. И не поспоришь. Валера никогда раньше такой мотивационной песни не слышал. Теперь днём и ночью она навязчиво играла в ушах без всякого на то его желания. Наизусть ведь сразу запомнил.

«Арбайтер бист» – так кончался припев. Молодые задорные голоса детского хора агитировали и на немецком языке. Валера слушал-слушал и думал – будь он целевой аудиторией, на которую был направлен агитационный импульс, он помчался бы тут же к белой позитивной машине и завербовался хоть разнорабочим. Такую деловитую немецкую стабильность внушало это бодрое пение, что хотелось жить, стремиться и бороться.