Книга Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота - Жан Маркаль

Конечно. Мария Магдалина является покровительницей прихода Ренн-ле-Шато, в чем сложно сомневаться: о ее роли гласит латинская надпись, расположенная ниже описанной картины:

«JESU.MEDELA.VULNERUM+SPES.UNA.PENITENTIUM.PER

MAGDALENAE.LACRYMAS+PECCATA.NOSTRA.DILUAS»

(«Иисус, исцеляющий раны, единственная надежда раскаявшихся,[158] слезами Магдалины смывает[159] грехи наши»). Однако ее изображение в корне отличается от образа раскаявшейся грешницы, какой навязали ей некоторые христианские легенды. Что думал об этой необычной святой сам Беранже Соньер? Именно этот вопрос должен задать себе тот, кто пытается отыскать знаменитый ключ к «проклятому золоту Ренн-ле-Шато». Ибо ключ этот спрятан вовсе не в «истинном кельтском языке» аббата Буде и не в «храме-указателе» аббата Соньера: его надо искать в гроте, где молится коленопреклоненная Магдалина, но не в легендарном гроте Сен-Бом,[160] а в его символическом изображении. Кем была Мария Магдалина на самом деле? И почему ее образ неотступно преследовал аббата Беранже Соньера?

Глава III

ЭТА ЗАГАДОЧНАЯ МАРИЯ ИЗ МАГДАЛЫ

«Я украсила себя, будто шла на праздник, умастила себя маслами, будто ложилась в постель к любовнику. Стоило мне появиться в пиршественной зале, как челюсти перестали жевать; Апостолы в замешательстве повскакали со своих мест, боясь, что даже прикосновение моего подола будет заразно: в глазах этих сторонников добра я была настолько нечиста, как будто у меня не прекращались месячные. Лишь Бог остался возлежать на обтянутом кожей ложе — мне не надо было его показывать: ступни у него были стертые до костей, потому что он прошел по всем дорогам нашего ада; в волосах его, как звезды, копошились вши, и только всеобъемлющие глаза были чисты, как будто куски небес застряли у него на лице. Он был уродлив, как беда, грязен, как грех. Я упала на колени, проглотив свой плевок, я не могла добавить ни одного обидного слова к тому грузу отчаяния, который он нес на себе. Я сразу поняла, что не смогу соблазнить его, — он не боялся меня. Я распустила волосы, будто старалась прикрыть наготу своих ошибок, опорожнила перед ним сосуд собственных воспоминаний. Я понимала, что этот Бог вне закона должен был однажды выскользнуть за двери рассвета, оставив Троицу удивляться, что их осталось лишь двое. Он поселился в земном постоялом дворе; он расточал себя нескончаемым прохожим, что держали свою душу на замке, но от него требовали все осязаемых удовольствий. Он соглашался на соседство разбойников и прокаженных, сносил оскорбления стражников, — он, как и я, принял ужасную долю стать всеобщим достоянием. Он положил мне на голову СВОЮ большую руку живого мертвеца, в которой, казалось, не осталось и кровинки, — только и делаешь, что меняешь себе хозяина: в тот момент, когда демоны покинули меня, я стала одержима Богом».[161]

Так говорит о первой встрече Марии Магдалины с Иисусом Маргерит Юрсенар в своем произведении «Мария Магдалина, или Избавление». Но кому на самом деле принадлежат удивительные слова любви, вложенные Юрсенар в уста Магдалины? Вот тот вопрос, который необходимо задать, ибо Мария из Магдалы была и остается загадочным персонажем. Действительно, канонические Евангелия сделали все возможное, чтобы уменьшить ее роль в жизни и деяниях Христа, тогда как эта роль была значительной.

Всем нам знаком эпизод из Евангелия от Луки (глава VII), в котором описана сцена с раскаявшейся грешницей. Фарисей по имени Симон предлагает Иисусу разделить с ним трапезу. Неожиданно в доме появляется женщина «недостойного поведения», пришедшая, по-видимому, с намерением соблазнить пророка. Но, тронутая его милостью, она изливает мир на его ноги после того, как омывает их слезами и отирает своими волосами. Иисус прощает ей грехи. Трогательная история, скроенная, впрочем, из разных фрагментов для того, чтобы показать, что Иисус прощал грешниц. В трех других Евангелиях этого эпизода нет, но есть сцена, напоминающая ту, что произошла в доме фарисея Симона: действие происходит в Вифании, либо в доме Симона прокаженного (согласно Матфею и Марку), либо у Лазаря, немногим ранее воскрешенного (согласно Иоанну). Матфей и Марк лишь мимоходом сообщают о некой женщине, которая натирает ноги Христа миром, но в тексте Иоанна содержится более полная информация: «За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых. Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира» (XII, 1–3). Очевидно, перед нами та же самая сцена, о которой поведал Лука, но место падшей женщины в рассказе занимает Мария, сестра Марфы и Лазаря. Несколькими главами ранее Иоанн уже рассказывал о ней, говоря о воскрешении Лазаря. Эпизод с воскрешением, надо сказать, необычен; пожалуй, это самый странный рассказ во всем Евангелии от Иоанна. Действительно, Лазарь был добрым знакомым Иисуса, но тот, узнав о его болезни, а затем и о смерти друга, проявил удивительное равнодушие, несмотря на то что «Иисус любил Марфу и сестру ее и Лазаря» (XI, 5). Спустя четыре дня после погребения Лазаря Иисус отправился в Вифанию. Но далее идет странный рассказ. Марфа выходит навстречу Иисусу и упрекает его за то, что тот пришел слишком поздно: «Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой» (XI, 21). Иисус успокаивает ее и говорит ей, что ее брат воскреснет, но при этом, как кажется, не торопится его воскрешать. Тогда Марфа «пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя» (явная ложь — Иисус и не думал звать ее). Мария спешит навстречу Христу, поскольку тот «еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа» (XI. 30). Значит, между этими событиями прошло немало времени, раз Марфа смогла вернуться в дом, чтобы позвать Марию, а Мария в свою очередь смогла добраться до места, где находился Иисус. Продолжение известно. Придя к Иисусу, она, припав к ногам его, слово в слово повторила упрек, брошенный ее сестрой Марфой. Лишь тогда Иисус решил действовать. Он велел привести его к гробнице Лазаря и воскресил его: «И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет» (XI, 44). Итак, кем же была эта Мария, приходившаяся сестрой Лазарю?