Книга На что способны блондинки - Николас Фрилинг

— Сегодня утром я сломал свои часы. Увы, навсегда.

— Бог ты мой, — нетерпеливо продолжил Босбум, — если вам действительно нужны часы, я скажу вам… да что там, я даже… Вот, не знаю, подойдут ли они вам, но часы практически новые. — Он неуклюже доковылял до секретера, пошарил в маленьких ящичках. — С некоторых пор у меня кое-что осталось. Старомодные, но чудесные. Чистого золота, а не позолоченные, часовой механизм «Омега». Не автоматические, никакого кварцевого вибратора. Могут дать погрешность в одну-две минуты за месяц; не знаю, насколько это для вас важно.

Ван дер Вальк взял часы в ладонь, и они сразу ему понравились: тонкий золотой кружок с белым циферблатом и римскими цифрами и, как старые карманные, с крышкой.

— Секундной стрелки нет, — сказал Босбум голосом знатока, который сразу полегчал, так он мог бы разговаривать со своими розами, — они также не сообщат вам дату, или фазу луны, или всякие там специальные технические данные. Даже без подсветки. Но если вы нажмете на заводную головку, то сыграют для вас мелодию, совсем тихонько; это репетир. Изготовлены на заказ. Я вам покажу.

Его пальцы, заводящие часы, походили на обрубки, были грубыми, но поразительно точными и деликатными.

— Видите, четверть четвертого. — Он нажал на заводную головку, и часы заиграли в унисон с колоколами церкви, расположенной в двадцати милях, по ту сторону альпийской долины. Ван дер Вальк пришел в восторг. — Ну разве не прелестная вещица? — сказал Босбум, как будто это была новорожденная правнучка. — Я берег их для сына, но ему захотелось чего-нибудь посовременнее, — с горечью добавил он. — Уступлю вам за яблоко и яйцо. — Старомодная голландская фраза завершила процесс искушения.

— С огромной благодарностью, — сказал Ван дер Вальк, доставая свою чековую книжку.

Он заплатит больше, чем яблоко и яйцо, но ему не суждено было этого знать. Если бы в тот вечер он пошел приобретать часы у Сента, он признал бы свое поражение. Но комиссар знал, что значительные события зависимы от самых незначительных происшествий.

Послеполуденное обманчиво мягкое февральское солнце побудило Босбума выйти на улицу с бечевкой и садовыми ножницами, посмотреть, как его любимые розы перенесли зимние грозы. Пока с любовью, заботой и компостом он вскапывал и просушивал пропитанную влагой землю вокруг стволов, солнце пропало, как и всегда. И теперь близился вечер, неся с собой туман, погода снова становилась холоднее. Люди поеживались, становились раздражительными; трамваи позвякивали монотонно и безысходно на открытых пространствах Лейдсеплейн, современные повозки для чумных, взывающие к населению, чтобы увезти его покойников.

А Ван дер Вальк грузно уселся на крытой террасе и выпил две большие рюмки бренди со свежевыжатым лимоном. Сент имел власть над Луи Принцем. Это было очевидно. Босбум остановил его, выходившего на улицу, очень мягко положив свою большущую барсучью лапу на предплечье Ван дер Валька.

— Гм… и вот еще что. Если вы обнаружите, благодаря моим замечаниям или еще каким-либо образом, нечто такое, что могло бы показаться порочащим старого Луи, ну, я хотел бы попросить, понимая, что у меня, конечно, нет никакого права вмешиваться в вашу работу, и все-таки хотел бы просто попросить — отнеситесь к этому спокойнее. Он старше меня, и у него нет детей. Просто не будьте слишком поспешны в своих суждениях или слишком строги, вот и все. Вы не возражаете против того, чтобы я вас об этом попросил?

Это было искушением — пойти и повидаться с Ларри Сентом, разыграть целую драму из-за часов и, без сомнения, растревожить этого глупого парня Дика, который теперь так болезненно воспринимал любое вмешательство в его дела, и посмотреть, что из этого выйдет. До закрытия магазина все еще оставалось время. Это была идеальная тактика — немного нажать на паренька. Дик, вероятно, уверен, что Ван дер Вальк начисто забыл о его суетливом, импульсивном визите. Или, по крайней мере, пожмет плечами и ничего не станет предпринимать в этой связи: в конце концов, чем был его визит, как не пример ребячества, почти истерического? Парень выставил себя дураком, подвергся унижению. А теперь, вместо того чтобы махнуть на все рукой, этот чертов полицейский назойливо разгуливает по Амстердаму, заходит в его собственную комнату, единственное место, где он может уединиться, забыть о своей крайней уязвимости. Бестактность!

Ван дер Вальк усмехнулся. А еще можно было бы каким-то образом спровоцировать Сента. Есть вероятность того, что Сент не был свидетелем его апофеоза на телевидении, но если он тот человек, за какого Ван дер Вальк его принимал, то у него острый нюх на полицейских в штатском. И история о часах, оброненных на трамвайные рельсы, звучала фальшиво как раз в той степени, чтобы заставить его заподозрить что-то неладное. Тот малый наверняка что-то затевал, но Ван дер Вальк, сколько ни ломал голову, все никак не мог взять в толк, что именно, что бы это могло быть? Что можно затевать в ювелирном магазине? Босбум твердо исключил любые финансовые махинации.

— Профессионалы в два счета бы это просекли, — сказал он. — Слишком уж много людей вовлечено — весь этот бизнес строится на устных договоренностях.

Возможно, он преувеличивал, из самоуважения и гордости за бизнес, которым сам занимался большую часть своей жизни. И все-таки — хороший свидетель, ответственный человек.

С чего бы это Сенту притворяться, что он потерял ценные часы, дать парню их найти при обстоятельствах, вызвавших у того искушение их прикарманить, и продолжать притворяться, что ничего не заметил?

— Что мне не нравится, — сказал он Босбуму, с которым был откровенен насчет своей миссии, — так это прямо-таки классический маневр с молодым парнем. Я хочу сказать, это самый настоящий фокус с тремя картами. Взятка, а также средство шантажа. С формальной точки зрения из парня могут сделать вора и угрожать ему этим. Не так уж крепко его зацепили, потому что эти современные парни не относятся слишком серьезно к такого рода обвинениям. Они знают, что не попадут в какую-то настоящую тюрьму, а ночь-другая в кутузке и взбучка от полицейского судьи им нипочем. То, что их репутация в обществе будет запятнана, тоже не слишком их беспокоит: мелкое воровство сейчас широко распространено. И все-таки это довольно ценный предмет — семь или восемь сотен, не иначе, золотой «Патек Филипп», не какие-нибудь там паршивые водонепроницаемые часики… Так что это прочная узда, а также, возможно, превосходная взятка парню. Но вот чего я не понимаю, как это может помочь Сенту?

От Босбума Ван дер Вальк отправился на Слотердейк — утомительная прогулка через весь город и, как оказалось, в высшей степени напрасная трата времени и сил. Тут даже присутствовало трагедийное начало. Он обнаружил изможденную, озлобленную, несчастную женщину в самой затрапезной голландской квартире, где экономия места и скудость материала не компенсируется великолепной выставкой зеленых растений и вымытым полом, но низводится до совершеннейшего убожества неряшливостью, кисловатым запашком, словно от непроветренного посудного полотенца. Женщина даже не соизволила открыть дверь, оставила ее на цепочке и злобно таращилась в щель безумным желтым глазом томящегося в клетке больного попугая.