Книга Старый мамонт - Виталий Храмов

И тут Ниппель не выдерживает! С грохотом лопается! Мы – как тараканы – кто куда! Уходим с линии огня. Но и Паук летит куда-то в завесу пыли.

Боль!

Беззвучный хлопок, легкая рябь, «пулемёт» застыл. Тут же вспухает плазма, сплавляя, коверкая установку.

Боль! Я-Олег бьюсь в агонии. Блокировка боли не способна отсечь боль утраты половины тела.

Бросаю Печать Лечения. Этим выдаю себя в этой сплошной взвеси. Моя левая рука со щитом испаряются и осыпаются, оседая трухой на пол. Не успел полностью уйти с линии огня. По уже выработавшейся привычке – закрылся щитом, выбрасывая тело в сторону. Щит из панциря паука выдержал лишь долю секунды, но я успел спастись, почти весь. Боль! Руки нет. Обрубок чуть ниже наплечника. Боль! Печать! Блокировка! Боль!

Боль! Я-Марк получил лазером в бок. Изрядный кусок тела – взрывом – выкипел прежде, чем Я-Марк, как Пустотник, поглотил этот импульс.

Я-Серый засёк местоположение Паука по этому импульсу. Невидимый прежде лазерный импульс горел пылевой взвесью, росчерк этот соединил Марка и Паука. Я-Серый бегу на Паука. Уворачиваюсь от светящихся сгустков плазмы, поднырнул под импульс луча смерти. Прежде чем Паук развернул ко Мне-Серому свой лазерный излучатель, полосой ревущего пламени Вздоха Дракона отрубаю кончик лазерного ружья, смахиваю Пауку левое плечо с рукой и плазмомётом. Хотел – с головой, но Паук – очень ловкий, голову выдернул из-под удара. И с правого плеча в упор бьёт излучатель.

Боль! Я-Серый рассыпаюсь – как снежная баба – на куски. Испарилось всё, что не было прикрыто Бронёй Стража Дракона. От Белохвоста остался только обрубок корпуса в панцире, с головой в шлеме и по половине ног-рук, что были в наручах и поножах.

Мы не успели. Мы ринулись в атаку вместе с Белохвостом. Но не успели до выстрела. Не успели спасти Серого. Я вгоняю свой меч в сочленение брони спины Паука, мимолётом отмечая, как скафандр рептилоида пенится, запенивая обширную рану на плече Паука.

– Марк! Бей! – кричу я.

Единение разумов пропало. Олег не с нами уже. Боль!

И Марк… ударил. Но не Паука, совершенно не впавшего в шок от ран, никак не отреагировав на «начинку» моего меча. Марк ударил… мне в спину. Его меч вышел у меня из груди. Прямо в сочленение нагрудного панциря и защиты живота. Харкаю кровью прямо в лицо-шлем Паука. Заваливаюсь назад. На руки Марка. В замок его рук. В блок захвата.

– Ты обещал! – кричит Марк Пауку. – Я сделал, как ты просил! Они – тут! Мертвы! Отмени взрыв!

Окровавленная личина настоятеля Ордена Иглы разъезжается, явив нам истинную морду Паука. Да, гуманоидного, но – рептилоида. Вертикальные зрачки, без бровей и ресниц, едва заметная чешуйчатость жёлтой, слегка с зеленцой, змеиной кожи. Губы раскрываются, мелькает раздвоенный язык.

Рептилоид выбрасывает из своих перчаток, как Россомаха, клинки, пронзает мне грудь сразу двумя лезвиями. Стальной доспех он проткнул, как пивную алюминиевую банку, кольчугу и поддоспешник – как шёлковую тюль занавески.

Боль! Не могу дышать. Мир меркнет, пульсирует. Блокировка боли не справляется. Ощущаю всю полноту нестерпимой боли. Тело идёт вразнос, трясётся, как холодильник с незакреплённым компрессором. Агония моего тела на клинках рептилии лишь расширяет раны. И боль – расплавленной сталью и кислотой – разъедает и жжёт в ранах.

С широким потоком крови из меня уходит тепло жизни. Немеющее тело болит меньше. Боль уходит стремительно. Жизнь – ещё быстрее.

Рептилоид выдёргивает клинки, длинный язык змеи пробегает по лезвиям. Он слизывал мою кровь со своего оружия. И говорит Марку:

– Да! Это – он. Разрывник. Мамонт. Ты выполнил свой договор, обезьянка. Но ты зря подумал, что и я – такой же примитивный разум, как и вы. Зачем мне отменять взрыв? Вы – мертвы. Теперь я убью и нашего Изначального Врага!

В ладони рептилоида появляется пульт с бегущими символами. И двумя хорошо различимыми кнопками.

Рептилоид смеётся:

– Даже если тебе, обезьянка-мутант, удастся меня убить – это не остановит взрыв. И твой Учитель распылится на атомы!

И громко хохочет!

– Знаешь… – хриплю я.

– Что? – смотрит на меня рептилоид. Глаза его увеличились. Полоски зрачков расширились. Похоже, он удивлён, что я ещё жив. И говорю. Амулет Корень Жизни – не только у Белохвоста на шее. Но и у нас с Олегом. Олегу он не смог помочь, но мою жизнь ещё держит в уже мёртвом теле.

– Ты совершил типичную ошибку злодея, – плюю я кровью.

– Какую? – спрашивает урод. Ну, и рожа у этой твари!

Надо же, а он – правда – заинтригован! Да, в этом он похож на Кащея. Скука – главный бич Бессмертных. Как я и рассчитывал. Хриплю:

– Начал звездить! Потому… Пшёлнах!

Белый луч пронзает ему горло. Марк – Прыжком – перемещается к останкам Серого, подхватывает его меч, и полоса пламени, с рёвом, отсекает голову рептилоида, почти одновременно – руку с пультом. У Вздоха Дракона почти нет веса. Почти нет инерции.

– Быстро, Марк! – хриплю я, утыкаясь лбом в пыль.

Да, мы и не рассчитывали, что ты остановишь подрыв ядрён-батона. Но ты засветил пульт. А он связан с зарядом. По этой ниточке Кащей его и найдёт.

Хоть это удалось. Босс завален. Мишин комплит. Можно выдохнуть. И – на покой. К Олегу – в гости. Как давно покой мне снился!

Марк, как рваный целлофановый пакетик, попавший в торнадо, со своей дырой в доспехах на боку, мечется по залу, ставшему пещерой, сметая всё, что можно, в свой Мешок. И первыми там оказались голова Паука, рука со встроенным пультом управления зарядом и его тело.

– Марк, Серый! – хриплю я, едва-едва выдавливая воздух из пузырящегося решета лёгких. Он меня не услышит, но Зов работает. Ментальная связь.

– Он не лезет в Мешок! – кричит Марк. Он в отчаянии от того, что не успевает.

– Потому что он жив. Корень Жизни. Спаси щегла. Портал Олега. Открой его. Ты умеешь. Теперь.

– Я не смогу перевести вас двоих!

– Спаси его. Старикам тут не место, Марк. Если бы ты знал, как я устал умирать! Как устал врать, больше всего – себе. Как устал от тысячи масок и личин! Спаси парня. И беги. Я чую этих шахидов. Беги, Марк! Беги!

Быстрые пальцы Марка пробегают по моим боеукладкам. Всё верно – незачем добру пропадать! Я даже приподнимаюсь, нахожу в себе силы, чтобы он достал Ниппель.

Хлопок портала. Ползу к Олегу. К тому, что от него осталось. Ниже грудной клетки Олега – нет. Вглядываюсь в его остекленевшие глаза. Роняю голову на пол рядом.

Его глаза – последнее, что было для меня в жизни.

Завершение 1

Боевые группы Паладинов влетают в пещеру. Только потом – Маги.

– Чисто! Живых нет! – кричит Командор.

Повелитель магии, в белой накидке судьи Триединого, инквизитора, махнул рукой. Вся взвесь прилипла к потолку. Опять махнул рукой, указывая пальцем, – Паладины сорвались в атаку. Туда, где забился в нору едва живой от ужаса человек. Бывший Маг Ордена Иглы. Его ждёт страшная участь. Суд инквизиции. А суд будет пристрастен.