Книга Детство комика. Хочу домой - Юнас Гардель

Как Польша, страна, где никогда не светит солнце и никогда не высыхают лужи. Тоска Ракель — как Польша. Нелепая и скудная тоска, с которой прямая дорога в службу соцзащиты, а не к психоаналитику.

Поэтому Ракель надо разбогатеть. В колонке «Как разбогатеть!» она пишет единственное, в чем она уверена: учитель испанского не разбогатеет.

Акции, пишет она.

Боже, как она кляла себя в тот год, когда у «Ферменты» так хорошо шли дела! Почему она вовремя не вложила туда свой небольшой капитал? Она разбогатела бы всего за несколько месяцев.

Хотя теперь она даже рада, что не сделала ставку на «Ферменту».

В конце концов.

Ракель вычеркивает акции и вписывает «Лото» и «Виннарконто»[79].

В одной газете она прочитала, что восьмилетняя девочка выиграла миллион в лотерею. Родители поставили на ее имя восемьсот крон — минимальную сумму — и дали ей всего один лот — а она все равно выиграла.

Ракель поставила более пяти тысяч и более сорока лотов — она не выиграла и эре.

Газета преподнесла выигрыш восьмилетнего ребенка как «очаровательную радостную новость».

Очаровательную и радостную! Гадкая это новость, вот что!

Ракель втайне надеется, что малышка свихнется от своего везения.

Ракель выиграла в лотерею всего один раз в жизни. В детстве — волнистого попугайчика на рождественской ярмарке.

Тот, кто сначала выиграл птицу, не захотел ее брать. Угадайте, завизжала ли Ракель от радости, когда ей позвонили из церкви?

И вопила ли птица день и ночь напролет несколько лет?

Нет на свете птицы за всю историю человечества, которую ненавидели бы больше, чем эту. Ей даже не дали имени. А если дали, Ракель тут же его забыла. Шли годы, и однажды птица умерла. Как — этого Ракель толком не помнит. К чему рыться в прошлом.

Говорят, что Андерс Валль и Эрик Пенсер[80] из довольно бедных семей. В школе они были троечниками, по всем предметам у них были одинаково низкие оценки. Их не интересовали ни спорт, ни музыка, ни девушки, как других мальчиков. В их головах шевелилась всего одна мысль: деньги. Ради того, чтобы разбогатеть, они могли пожертвовать чем угодно.

Теперь они возглавляют каждый свою империю. Они преуспели, но какой ценой! Они вообще жили? И Ракель спрашивает себя, не счастливее ли она, несмотря на свою бедность.

Нет, конечно, не счастливее.

Ракель думает: Андерс Валль уже женат, а Эрик Пенсер слишком уродлив.

Ракель вычеркивает Андерса Валля и Эрика Пенсера из списка, она вычеркивает «Лото» и «Виннарконто». И рвет список на клочки.

Вместо этого она пишет новый заголовок: КАК СТАТЬ СЧАСТЛИВЫМ?

Решиться порвать с прошлым, пишет она, решиться начать все сначала, перестать ждать, прекратить предъявлять требования, решиться быть довольной. Я на правильном пути, я справлюсь. Мало оставить кого-то, надо умереть и заново родиться, иначе во всем этом нет смысла. Мало бросить Вернера, надо позволить реке унести все с собой и создать что-то новое. Поселиться в другом городе, заняться чем-то еще, кроме испанского, изменить прическу, образ мыслей. Умереть и родиться неузнаваемой. Я загадочная писательница с таинственной улыбкой и ворохом волос. Я крашу волосы в ярко-рыжий цвет. Хна — это классно! Lo siento, señor, no hablo español[81]. Да, она та самая радостная чертовка. No, señor, soy artista[82]. Керамист я, керамист. В моих шкафах притаились десятки забавных глиняных человечков, и каждого я продам за большие деньги, и я просверлю в них маленькие дырочки, в которые можно будет втыкать иголки, и все будут покупать моих человечков и втыкать в них иголки, и Вернер будет каждый раз вскрикивать от боли, не понимая, в чем дело, пока однажды боль не прекратится, потому что всем осточертеют мои глиняные человечки и никому до них не будет дела, а Вернер так и не поймет, что же это было с ним.

На следующий день она покупает «горящую» путевку в Париж на Рождество, звонит Рут и говорит, что она, к сожалению, не сможет отпраздновать Рождество вместе с ними (ой-ой-ой, как же это так!), и рвет открытку Вернеру, потому что не желает она ему счастливого Рождества, она желает ему Рождества, полного муки и безнадежности, и чтобы та, другая, заразила его венерическим заболеванием.

Вот так, думает она, вот так.

71

Вернувшись домой за день до поездки в Париж, Ракель чувствует: что-то не так.

На полу у кровати пятно. Слизь.

Ракель ведь смотрела «Экзорциста»[83] и все такое, и она знает, какие следы оставляет после себя дьявол, поэтому она бросается на кровать и кричит: «ИИСУС — ГОСПОДЬ! ИИСУС — ГОСПОДЬ! ИИСУС — ГОСПОДЬ!»

Она знает, что ее ждет. Скоро ее начнет рвать зеленой желчью, а потом в комнату ввалится Макс фон Сюдов.

Она заставляет себя уснуть. Просыпается на следующее утро, и все нормально. Завтракает в халате, потом звонит телефон, и это Рут, которая интересуется, как Ракель. И Ракель отвечает: «Прекрасно, а ты как думала?» — и ходит по комнате взад и вперед с телефоном в руках, и подходит к креслу, и тогда она вдруг видит, что ПОД КРЕСЛОМ ЛЕЖИТ МЕРТВЫЙ ГОЛУБЬ!

— Что? — переспрашивает Рут.

— Я СКАЗАЛА, ЧТО В МОЕЙ КВАРТИРЕ ЛЕЖИТ БОЛЬШОЙ ЖИРНЫЙ МЕРТВЫЙ ГОЛУБЬ!

Рут, конечно, сразу выбирает командный тон:

— Не трогай его. У него могут быть блохи, и он может быть заразным. Выброси его лопатой.

— ЛОПАТОЙ? Я ЖИВУ НА ЧЕТВЕРТОМ ЭТАЖЕ НА ДЕВЯТНАДЦАТИ КВАДРАТНЫХ МЕТРАХ, КАКОГО ЧЕРТА У МЕНЯ МОЖЕТ ДЕЛАТЬ ЛОПАТА?

— Успокойся. Ты всегда впадаешь в истерику. Если он мертвый, то бояться нечего…

Но Ракель вдруг видит, что мертвый голубь под креслом начинает медленно и угрожающе шевелить крыльями.

— ОН НАПАДАЕТ.

— Не нападает, — раздраженно говорит Рут.

— СЛУШАЙ, У МЕНЯ В КВАРТИРЕ ГОЛУБЬ-УБИЙЦА Я НЕ МОГУ РАЗГОВАРИВАТЬ! — кричит Ракель, бросает трубку и вскакивает на стул в поисках укрытия.

И так они застывают: Ракель на стуле, голубь в углу, голубь в углу, Ракель на стуле.

Голуби разлагаются не быстро.

И Ракель думает: это история для серии «Драма в повседневности» в «Домашнем журнале». Каждая опубликованная история оценивается в двести крон.