Книга Ни слова о любви - Вера Фальски

— Фантастика! Нужно хорошо его встретить. Уже бегу к тебе, придумаем что-нибудь экстраординарное.

Ощутив прилив энергии, Сабина начала одеваться для выхода. «Потом позвоню Люси и буду до победного конца умолять ее о прощении», — решила она и вдруг осознала, что они с агентшей неожиданно поменялись ролями: ведь еще недавно это она, Сабина, постоянно имела какие-то, впрочем вполне обоснованные, претензии к Люцине, а той сплошь и рядом приходилось ее умасливать, улещивать и задабривать. «Многое меняется в моей жизни, поменялось и это», — не без иронии констатировала она.

Кася была взбудоражена перспективой возвращения мужа. Она беспорядочно металась по пансионату, и все падало у нее из рук. Сабина, увидев ее в таком состоянии, велела ей прежде всего присесть и успокоиться.

— Я до сих пор не сказала детям, наверное надо, да?

Беспомощность в голосе подруги встревожила Сабину, которая внимательно наблюдала за ней, волнуясь, не возвращаются ли симптомы душевного кризиса.

— Думаю, да. Они будут рады. Да и они, должно быть, тоже захотят подготовиться к папиному приезду.

— Вот именно. Не знаю, что со мной творится. В голове сплошная сумятица.

Сабина заказала в кухне успокаивающий травяной чай для хозяйки пансионата и крепкий кофе для себя.

— Поверить не могу, что все опять будет как прежде, — качала головой Кася, сидя над дымящейся чашкой. — И ты наконец-то сможешь немного передохнуть, верно?

— Кажется, я неплохо справлялась, — улыбнулась Сабина. Период, на протяжении которого она исполняла обязанности распорядительницы пансионата, стал для нее неожиданным источником удовлетворения и принес воодушевляющую перемену. Она обнаружила, что участие в совершенно новых делах действовало подобно омолаживающему бальзаму.

— Неплохо?! Это было потрясающе! И я буду повторять это до конца своих дней. Никто еще не сделал для меня столько, сколько ты. Ты меня спасла — в буквальном смысле слова. — Кася серьезно смотрела ей в глаза.

— Да оставь ты, я не сделала ничего необыкновенного. Друзья ведь для того и существуют, верно?

— Необыкновенные друзья. Такие, как ты. — Кася отпила глоток травяного чая, смешанного со слезами.

— Эй, не станем же мы нюни разводить, у нас есть дела! — весело подмигнула ей Сабина: она полагала, что лишние волнения — это не то, что сейчас нужно Касе.

Более часа они провели, планируя завтрашний день, и к тому моменту, как закончили, Касе стало уже гораздо лучше.

— Вот и хорошо. Скорей бы уже он приехал.

И Тео приехал — на следующий день вечером. Когда, опираясь на плечо Ежи, он показался в дверях, многочисленный встречающий комитет (в который, помимо родственников, вошли сотрудники «Афродиты», Янка, Ханна и Оленька, очень привязавшиеся к детишкам за время отсутствия их папы, некоторые другие жители Миколово и несколько случайных гостей, которых привлекла царившая с утра атмосфера подготовки к чему-то важному) издал ряд не слишком стройных, зато исполненных неподдельного энтузиазма приветственных возгласов. На лентах, развешанных по стенам холла и даже спускавшихся с потолка, виднелись разноцветные рисунки и надписи по-польски и по-гречески, выполненные неаккуратным детским почерком: они выражали радость, связанную с возвращением главы семьи Загоракисов домой.

Тео остановился у порога и какое-то время все это рассматривал. Его кустистые брови поднимались все выше.

— Parthе`nos Maria![54] — Его громогласный окрик вмиг заполнил помещение. — Здрафстфуйте, милые!

Тео не смог больше ничего сказать, вернее, воскликнуть: от волнения у него пропал дар речи. Кася и дети рванулись к нему. Все пятеро бросились друг другу в объятия и долго не могли оторваться. Кто-то зааплодировал, и остальные тут же присоединились, устроив выздоравливающему хозяину бурную овацию.

— Эй, дайте ему передохнуть! Ему нужно сесть, — наконец вмешался Ежи, поскольку каждый из троицы детишек, соскучившихся по папе, норовил поскорее оказаться в его объятиях, а поднимать их на руки было сейчас слишком большим усилием, которого Тео пока не мог себе позволить.

— Да, верно, папа должен отдохнуть с дороги, — распорядилась Кася, и все перешли в ресторан, где уже стоял длинный стол, сервированный закусками. Тео ожидало почетное место во главе стола.

— Как хорошо дома! — воскликнул он, усевшись и обведя взглядом всех собравшихся. — Благодарью вас, мои дорогие друзья.

Приветственная фиеста длилась не слишком долго. Правда, Тео был в искрометном настроении и чуть ли не каждые пять минут поднимал новый тост, с незаурядной словотворческой фантазией смешивая греческий с польским (невзирая на протесты, Кася категорически запретила ему пить что бы то ни было, содержавшее хоть мизерную долю алкоголя, так что тосты он провозглашал, держа в руке стакан с водой), но все понимали, что прежде всего он нуждается в отдыхе и общении с семьей. Сабина условилась с Касей, что они поговорят о пансионате, когда Тео немного отдохнет, и пошла в конторку. Остальные гости, проявляя деликатность, тоже понемногу возвращались к своим делам, и наконец Загоракисы, оставшись одни, отправились на второй этаж. Сабина закрыла за собой дверь конторки.

Она мечтала об одном: насладиться Борисом. Из-за вторжения Люцины им пришлось почти полностью прекратить общение. Это принудительное воздержание позволило Сабине ощутить, как сильно она в нем нуждается, но признаться в этом ей было трудно. Хотя она и отгоняла от себя эти мысли — все равно невыносимо скучала по его прикосновениям и даже по самому его присутствию, по тем минутам, когда они были вдвоем и время будто останавливалось, когда они, никуда не торопясь, делали вместе самые обыкновенные вещи: ели, болтали или читали газеты, сидя за столом. Она все четче осознавала, что это уже не просто секс. Она желала, чтобы Борис был рядом, и это решительно усложняло ее положение — ведь она по-прежнему и подумать не смела о том, чтобы когда-нибудь сойтись с ним в настоящую, полноправную пару. Coming-out[55] — ну уж нет, об этом не может быть и речи. По многим причинам. Да взять хотя бы таблоиды — они же сожрут ее живьем!

«Есть у тебя минутка? Я в конторке», —

отправила она сообщение и как на иголках ждала ответа, но телефон не подавал признаков жизни. «Скверно, — подумала Сабина. — Сейчас окажется, что это я за ним бегаю». Она уже решила было взять себя в руки и заняться счетами, как дверь в крохотную комнатку открылась и в проеме показался белозубо улыбающийся Борис.

— Пани начальница, вы меня вызывали?

На душе у нее сразу же прояснилось.

— Кажется, настало время заняться сексуальными домогательствами на работе.