Книга Враждебный портной - Юрий Козлов

Значит, у народа шансов нет, подумал Каргин. Да и раньше они появлялись лишь у отдельных людей в исключительных обстоятельствах. Например, когда куртка чекиста Д. зацепилась за якорь и выдранный клок повис под его задницей, как язык под колоколом. В образовавшуюся пробоину ураганом ворвалось милосердие. Колокол перестал бить. Но омоновская куртка, с отвращением запихал ее обратно в сумку Каргин, абсолютно непроницаема для милосердия. Одна часть народа будет вечно ходить в черной вязаной шапочке. Другая — в омоновской куртке. Куртка будет бить шапочку резиновой дубиной, если та возмутится. Но та не возмутится, пока в магазинах будут жратва и водка. А сверху их будет мощно орошать «Очиститель мыслей», он же очиститель карманов от денег, он же очиститель территории от природных и трудовых, как писал Глеб Успенский, богатств.

Россия, угрюмо посмотрел в залитое дождем окно Каргин, страна рабов, воров, негодяев и омоновцев, охраняющих воров и негодяев от рабов.

Вернув сумку в шкаф, он зачем-то надел на себя зеленый пиджак из магазина «Экспедиция». Затем открыл сейф, положил в карман незарегистрированный пистолет «беретта», предварительно проверив, есть ли в обойме пули.

Подняв воротник экспедиционного пиджака, Каргин вышел на улицу, перебежал под дождем дорогу, спустился с набережной к воде.

Москва-­река встретила его неприветливо — волнами и ветром с брызгами.

Каргин, подняв над головой руку с пистолетом, спрыгнул в воду. Сделал несколько шагов, пока вода не дошла до груди. Потом уткнул в правый висок дуло «береты» и нажал на курок.

Раздался выстрел, но одновременно с выстрелом, точнее, за мгновение до него рука Каргина отлетела в сторону. Пуля ушла не в висок, а в воздух. Потеряв равновесие, Каргин оказался в воде. Вынырнул уже без пистолета. Чьи-то руки, как две клешни, вцепились в воротник экспедиционного пиджака, выволокли его из воды на каменные ступеньки. Он увидел над собой натянутое на мокрое небо кожаное забрало.

— Зачем? — спросил Каргин. — Я хотел к ней.

— Прости, брат, — ответил Роман Трусы, — у меня слишком мало родственников. Я не могу их терять.

— Родственников? — в ужасе посмотрел на него Каргин.

— Да, брат, — вздохнул Р.Т., — голос крови, как песню, не задушишь и... не убьешь... Кажется, я уже тебе что-то говорил на эту тему.

3

— Какой сильный дождь! — всплеснула руками секретарша, когда, оставляя мокрые следы, Каргин и Р.Т., как два бобра, ввалились в приемную. — Как же вы без зонтов?

— Льет как из ведра, — подтвердил Р.Т.

— Бери выше — как из нашего нового аквариума, — уточнил, стуча зубами, Каргин.

— Самое время согреться, — раздвинув забрало, подмигнул секретарше Р.Т.

— И повод есть! — у той заблестели глаза. — Второй орден Почета!

— Всего-то? — покрутил забралом Р.Т. — Не считается. Это так... Аперитив перед хорошим обедом. Главные награды впереди! Такое дело провернули...

— Я в буфет? — подхватилась секретарша.

— Только без фанатизма, — строго предупредил Каргин. — По рюмке — и разбежались.

Секретарша вышла.

— Нужен магнит, — мрачно посмотрел на Р.Т. Каргин.

— Зачем?

— Поднять «беретту». Вода прозрачная. С набережной можно увидеть. Мало ли что...

— Уже, — Р.Т. достал из кармана пистолет. — Верну, но не сегодня.

— Как хочешь, — пожал плечами Каргин.

— По жизни...

— Без обсуждения, — перебил Каргин.

— ...ведет кровь отца, — закончил фразу Р.Т.

— Какого еще отца? — с отвращением посмотрел на него Каргин и, не дожидаясь ответа, скрылся в комнате отдыха, более напоминающей кладовку.

Там он стащил мокрую одежду, натянул на себя неприятно постреливающий электричеством спортивный костюм. Для Р.Т. среди сваленных в углу образцов изделий российской швейной промышленности отыскалось странное одеяние под названием «Халат металлурга». По замыслу производителей, металлурги, видимо, должны были облачаться в такие халаты, освежившись после смены под душем. Но может, и в какие-то иные моменты своей жизни. От обычного банного халат металлурга отличался повышенной, какой-то проволочной, жесткостью, оказывающей, как указывалось в криво пришитой бирке, тонизирующее воздействие на рецепторы кожи посредством дренажа потовых желез.

— Или ты предпочитаешь черную вязаную шапочку и омоновскую куртку? — выйдя из комнаты отдыха, швырнул в сторону Р.Т. халат металлурга Каргин.

В полете он крылато и грозно распростерся, словно вырвавшийся из домны или мартена демон.

— Спроси у матери, — ловко поймал халат Р.Т.

— Мой отец — Иван Коробкин! — отчеканил Каргин. — Он умер десять лет назад.

— Я не настаиваю, брат, — уставился на бирку Р.Т.

— Но даже если допустить немыслимое, — упавшим голосом продолжил Каргин, — когда моя мать общалась с Посвинтером, он был человеком...

— И пятитысячником­-драчуном, — добавил, ежась под халатом, Р.Т.

— Кем? — не понял Каргин.

— Был такой секретный комсомольско-молодежный проект в самом начале пятидесятых, — отстраняя халат от тела, объяснил Р.Т. — Тогда казалось, что ядерная война вот-вот. Было решено создать банк спермы, чтобы, значит, сберечь генофонд нации. Отобрали пять тысяч лучших из лучших — студентов, спортсменов, офицеров, героев труда, возможно, даже... — яростно почесал плечо, — металлургов! Их называли в документах «пятитысячниками». Тогда такие вещи, я имею в виду донорство спермы, были в диковинку.

— Как же он попал в их число? — внимательно наблюдая за халатными страданиями Р.Т., удивился Каргин. — Ведь он... извини меня, дурак и... еврей. Государственный антисемитизм, «дело врачей», борьба с безродными космополитами и все такое...

— Сначала брали сперму на пробу, — тихо произнес, мужественно выдерживая пытку халатом, Р.Т. — Потом некоторых отсеяли. Я думаю, он случайно проскочил на замену. Наверное, были хорошие показатели — какая-нибудь повышенная активность сперматозоидов или что-то еще... Банк хранился в бункере под Челябинском, а как началась перестройка, его нашли, приватизировали, расконсервировали, ну и стали загонять богатым бабам.

— Бред! — схватился за голову Каргин.

— Брат, я не настаиваю, — как показалось Каргину, с некоторой даже обидой заметил Р.Т. — Он пять лет учился с твоей матерью в одной группе в институте. Кому она доверила везти тебя в этот... как его... Мамедкули к деду? Почему она рассталась с твоим... Как ты сказал его фамилия, Корзинкиным? И наконец, почему он все эти годы жил у нее на даче в сарае?