Книга Скромный герой - Марио Варгас Льоса

— Но, дон Фелисито, я же немного полновата, — пожаловалась секретарша с притворной гримаской. — Впрочем, судя по его словам, для капитана это никакая не проблема. Он уверяет, что ему по нраву не истощенные фигурки девушек из рекламы, а женщины обширные, вроде меня.

Фелисито Янаке расхохотался, а вскоре хохотала уже и сеньора Хосефита. Коммерсант смеялся так беззаботно в первый раз после того дня, когда его настигла дурная весть.

— Хосефита, вы хотя бы разузнали, женат ли этот полицейский?

— Он уверяет, что не женат и не помолвлен. Да только кто может знать наверняка: мужчины всегда и везде заговаривают женщинам зубы.

— Я попробую выяснить, предоставьте этот вопрос мне, — предложил Фелисито. — А вы покамест наслаждайтесь жизнью, тяните из нее все соки, ведь вы этого достойны. Будьте счастливы, Хосефита.

Фелисито Янаке проверил график отхода маршруток, автобусов и грузовиков, доставку посылок и еще утром отправился на встречу с доктором Хильдебрандо Кастро Посо в его тесный кабинетик на улице Лимы. Кастро Посо был адвокатом его транспортной фирмы, он уже несколько лет занимался всеми юридическими вопросами. Фелисито подробно объяснил адвокату свою идею, и доктор Кастро Посо, как обычно, все зафиксировал в своей карликовой записной книжице — он писал в ней таким же карандашиком-коротышкой, как и он сам. Этот маленький шестидесятилетний человечек в жилете и при галстуке был нарядный, живой, энергичный, любезный, лаконичный, скромный, при этом цепкий профессионал — и, разумеется, не из дорогих. Отец его был известным активистом, защитником крестьян, прошедшим и тюрьму, и эмиграцию, автором книги об индейских общинах, которая сделала его знаменитым. Сейчас он стал депутатом в конгрессе. Когда Фелисито завершил свои разъяснения, доктор Кастро Посо посмотрел на него с уважением.

— Разумеется, это осуществимо, дон Фелисито, — заверил он, вертя в пальцах карандашик. — Но дайте мне время спокойно изучить вопрос, чтобы действовать по всем правилам, опираясь на твердую почву. Я буду готов вам ответить дня через два. И знаете, ваши слова полностью подтверждают мое давнее мнение о вас.

— А какое у вас мнение обо мне, доктор Кастро Посо?

— Вы человек этичный, дон Фелисито. Этичный до мозга костей. Откровенно говоря, я таких знаю не много.

Фелисито остался в недоумении: что означает «человек этичный»? Он положил себе при случае купить словарь. Коммерсант постоянно натыкался на слова, значения которых не понимал. А спрашивать у собеседников, что они имеют в виду, ему было неловко. Фелисито отправился домой обедать. И хотя снова обнаружил перед своей дверью отряд журналистов, он даже не остановился, чтобы объявить, что не дает интервью. Владелец «Транспортес Нариуала» приветствовал их кивком головы и прошел мимо, не отвечая на вопросы, которыми его торопились забросать.

После обеда Армида попросила хозяина дома уделить ей несколько минут. К удивлению Фелисито, когда они со свояченицей перебрались в гостиную, Хертрудис, вновь замкнувшаяся в молчании, последовала за ними. Она уселась в кресло и просидела там в течение всего долгого разговора между Армидой и Фелисито, слушая, но не перебивая.

— Вам, должно быть, кажется странным, что я с самого своего приезда хожу в одном и том же платье, — заговорила Армида самым будничным тоном.

— Если честно, Армида, в этой истории мне кажется странным все, а не только ваш ежедневный наряд. Взять, например, ваше неожиданное появление. Мы с Хертрудис женаты уже много лет, а я, по-моему, до последних дней даже не слышал о вашем существовании. Ну разве это не странно?

— Я не меняю платья, потому что мне больше нечего надеть, — словно не слыша зятя, продолжала гостья. — Я забрала из Лимы только то, что было на мне. Попробовала примерить одежду Хертрудис, но на мне все висело мешком. В общем, я лучше начну рассказывать с самого начала.

— Начните, пожалуйста, с простой вещи, — попросил Фелисито. — Хертрудис, как вы, должно быть, заметили, онемела и ничего мне не скажет. Вы с нею — сестры по отцу и по матери?

От растерянности Армида поерзала в кресле, не зная, что ответить. Она обернулась за помощью к Хертрудис, но та продолжала сидеть неподвижно, свернувшись в ком, словно один из тех моллюсков с непонятными названиями, которых продают в рыбных рядах на Центральном рынке. Лицо ее выражало полнейшее безучастие, как будто все, что говорилось в этой комнате, не имело к ней никакого отношения. Но смотреть на мужа и сестру Хертрудис не переставала.

— Мы не знаем, — наконец произнесла Армида, кивнув в сторону сестры. — За последние три дня мы много об этом говорили.

— Так, значит, с вами Хертрудис общается. Вам повезло больше моего.

— Мать у нас общая, это единственное, что мы знаем достоверно, — объявила Армида, постепенно приходя в себя. — Хертрудис старше меня на несколько лет. Но вот своего отца не помнит ни она, ни я. Возможно, это был один и тот же мужчина. Возможно — нет. И спросить нам теперь не у кого. Наши первые воспоминания относятся к тому времени, когда у Атаманши — помните это мамино прозвище? — мужа уже не было.

— Вы тоже росли в пансионе «Рожок»?

— До пятнадцати лет. Тогда это был еще не пансион, а притон для пастухов, прямо на пустыре. А в пятнадцать я отправилась в Лиму искать работу. Это оказалось делом непростым, я побывала в таких переделках, о которых лучше не вспоминать. Но мы с Хертрудис никогда не теряли связи. Я время от времени писала ей, впрочем она отвечала мне кое-как. Сестра так и не научилась писать письма. Хертрудис — она ведь ходила в школу только два или три года. Мне повезло больше: я отучилась сколько надо. Атаманша позаботилась, чтобы я закончила школу. А вот мою сестрицу она быстро отправила прибираться в пансионе.

Фелисито перевел взгляд на жену:

— Не понимаю, почему ты не рассказывала, что у тебя есть сестра.

Но она по-прежнему смотрела на мужа как сквозь воду и ничего не ответила.

— Я объясню вам почему, — вмешалась Армида. — Хертрудис было стыдно признаться, что ее сестра работает в Лиме служанкой. Особенно после того, как вы поженились и она стала достойной сеньорой.

— Вы были служанкой? — изумился коммерсант, оглядывая наряд свояченицы.

— Я всю жизнь проработала домашней прислугой, Фелисито. Кроме короткого промежутка, когда я была работницей на текстильной фабрике в Витарте, — улыбнулась Армида. — Вижу, вас удивляет, что на мне элегантное платье, туфельки и даже дорогие часы. Заметьте, все сделано в Италии.

— Вот уж точно, Армида, мне это кажется очень странным, — согласился Фелисито. — Меньше всего вы похожи на служанку.

— Дело в том, что я вышла замуж за хозяина дома, в котором служила, — объяснила Армида, залившись румянцем. — За почтенного сеньора с хорошим достатком.

— Ах, черт возьми, значит, это брак переменил всю вашу жизнь! Можно сказать, вы вытянули счастливый билет.

— С одной стороны, да, а с другой — совсем нет, — поправила его Армида. — Потому что сеньор Каррера — я хотела сказать, Исмаэль, мой муж, был вдовец. С двумя сыновьями от первого брака. Как только я вышла за их отца, они меня возненавидели. Они попытались аннулировать наш брак, донесли на меня в полицию, перед судьей обвинили собственного отца в старческом слабоумии. А еще заявили, что я его приколдовала, подсыпала приворотное зелье и применяла всякое другое ведовство.