Книга Меня зовут Лю Юэцзинь - Чжэньюнь Лю
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя Лао Сину не удалось арестовать Лао Линя, он благополучно накрыл банду брата Цао. Той ночью, когда шеф Лао Сина запретил ему арестовывать Лао Линя, он тем не менее отдал приказ схватить людей брата Цао. Сам брат Цао поджидал в утиной лавке возвращения лысого Цуя и остальных из «Чайной Лао Ци». Предполагалось, что те принесут с собой семьсот тысяч, которые брат Цао теперь воспринимал не иначе как фундамент для серьезного и перспективного дела. На следующее утро он уже собрался за город для чтения. В четыре утра в утиную лавку вернулся лысый Цуй, а вместе с ним туда ввалился целый наряд полицейских. Для брата Цао это стало некоторым сюрпризом. Понимая, что сопротивление бесполезно, он и не сопротивлялся. Он лишь поднял глаза на Лао Сина и с некоторым непониманием спросил:
– Как вы узнали?
Лао Син не стал распространяться о звонке Лю Юэцзиня, лишь заметил, посмотрев в затуманенные глаза брата Цао:
– Почему бы вам просто не забивать своих уток? Так нет же, решили организовать мафию.
Брат Цао не удостоил Лао Сина ответом. Углубившись в размышления, он лишь вздохнул:
– Микрокосму не одолеть макрокосмос.
Лао Син не понял, о чем это он. Зато в разговор вставила свое слово хохлатая майна. Наклонив головку и злобно нахохлившись, она прошипела: «Чтоб ты сдох!»
Лао Син удивился, брат Цао тоже. Только-только купив эту птицу, он переживал, чтобы она, как другие ее сородичи, не набралась от людей дурных словечек, поэтому, обучив ее трем приличным фразам, он залепил ей уши воском. Однако воск или сразу плохо прилепился, или выпал уже потом, а брат Цао этого не заметил. Таким образом, все это время птица прекрасно слышала, поэтому выучила много непотребной лексики, но, чтобы ей снова не заклеили уши, говорить она остерегалась. Эта хохлатая майна тоже притворялась. Брат Цао, услышав брошенную птицей фразу, не стал укорять себя за недосмотр, притворство майны он также расценил как должное. Повернувшись в ее сторону, он лишь одобрительно заметил: «Метко сказано».
Лао Син заметил, что и все остальные обитатели лавки его нисколечко не испугались. Подобно той майне, они лишь бросали на него и остальных полицейских гневные взгляды. Никогда раньше они не сталкивались с Лао Сином, поэтому их гнев не относился к сведению старых счетов, их возмущало то, что кто-то посягнул на их настоящее. Их вражеский настрой к посторонним демонстрировал горячую привязанность к своей лавке и к своему образу жизни. Лично Лао Сину они ничего не сделали, их арест был просто приказом свыше. Лао Сину и самому уже приелось быть полицейским и ловить всяких незнакомцев. И если уж сказать правду, то Лао Син проникся той атмосферой, что царила в утиной лавке.
На работе Лао Син удостоился похвалы. Шеф отметил его не за то, что при всех помехах тот поймал кого следовало, а за то, что он этого так и не сделал, тем самым оттянув раскрытие дела. Благодаря этому они, что называется, не спугнули змею в траве. Начальник Цзя в это время пребывал за границей, и если бы дело раскрыли до его приезда, он бы наверняка куда-нибудь сбежал, а так дело раскрыли ровно через пятнадцать дней, как раз накануне его возвращения. Чтобы схватить начальника Цзя, сперва следовало схватить его помощников. Однако пока не был схвачен начальник Цзя, дело не могло считаться раскрытым, его можно было даже испортить. Именно поэтому, когда Лао Син хотел уже схватить Лао Линя, ему приказали отсрочить арест на один день. И хотя на следующий день Лао Линь покончил с собой, начальника Цзя они дождались. Пока начальник Цзя отсутствовал, раскрытие дела нельзя было взять и остановить, наоборот, его отъезд создавал наилучшие условия для работы. Правда, не всегда удавалось проконтролировать ход дела. Сделанная Лао Сином отсрочка удачно совпала с последним днем пребывания начальника Цзя за границей. Кстати сказать, то был и последний день, установленный Лао Линем для Янь Гэ, так что проволочки Лао Сина оказались весьма кстати. Начальник Цзя пребывал в полном неведении, что позволило быстро раскрыть дело, достать улики, а также своевременно схватить начальника Цзя, не оставив ему возможности для ответных мер. Поэтому, когда он вместе с делегацией уже возвращался на родину едва его самолет приземлился в Столичном аэропорту его тотчас арестовали.
Однако арест начальника Цзя был только первой ступенькой в раскрытии всего дела. И вообще, целью являлся не арест начальника Цзя, а кое-кого другого или других, которых он покрывал. Так что дело требовало дальнейшего раскрытия. Лао Син уже сделал кое-какие наметки, приготовившись, как говорится, по плети добраться до самой тыквы. Ему было интересно узнать, до кого же он все-таки доберется. Такого уровня лица ему уже не были безразличны. Вот это настоящая полицейская работа, настоящее расследование. Однако тут сверху поступила неожиданная директива закрыть дело и прекратить расследование.
Кто именно отдал такой приказ, Лао Син не знал, и его шеф тоже. Но так или иначе ослушаться этого приказа они не могли. Лао Син даже несколько расстроился – он не столько сожалел о раскрытии дела, сколько чувствовал, что вся его работа была проделана зря. Однако кого волновали сожаления Лао Сина? Как будто раньше с ним такого не случалось? Итак, ему ничего не оставалось, как сбросить с себя этот груз и переключиться на другое дело, которое требовало очередного поиска неизвестных ему лиц.
Лао Сину казалось, что это дело уже позади, однако не тут-то было. Его стал преследовать повар Лю Юэцзинь. Хотя предыдущее дело было раскрыто зря, Лю Юэцзиня, вернувшего флешку, это нисколечко не волновало. Прежде чем отправиться за флешкой в туалет на задворках парикмахерской, Лю Юэцзинь заключил с Лао Сином небольшую сделку. К этому моменту он уже узнал, что Лао Син полицейский. То есть и он раньше просто притворялся. Однако принадлежность Лао Сина к полицейским только укрепила Лю Юэцзиня в мысли о сделке. Итак, сообщив о своем намерении вернуть флешку, Лю Юэцзинь попросил его помочь найти потерянную двадцать дней назад сумку: «У вас свои дела, а у меня свои».
Надо сказать, что Лао Син видел ту банду из Ганьсу, в руки которой попала сумка Лю Юэцзиня. Да и Синемордого, который обокрал Лю Юэцзиня, Лао Син лично арестовал и передал в руки властей. В момент ареста Ян Чжи не оказалось в утиной лавке: как и Лю Юэцзинь, он находился в квартире таншаньской банды. Когда полицейские выбили ногами двери и ворвались внутрь, Синемордый, который при других обстоятельствах мог выпрыгнуть в окно, сейчас из-за сломанных ребер остался лежать, поэтому сдался без сопротивления. В свое время он тоже преследовал банду из Ганьсу, желая отомстить за свои мужские проблемы. Учитывая все это, Лао Сину не составляло большого труда найти ту банду, по крайней мере, это было не сложнее, чем найти флешку, поэтому он принял условия Лю Юэцзиня. Раскрыв дело, Лао Син принялся за поиск банды из Ганьсу. Куда он только не ходил: и в места, подсказанные Синемордым, и в логово в восточном пригороде, и в западный район Шицзиншань, и в район реки Тунхуэйхэ, и даже в «Синьчжоускую резиденцию вкуса» к Лао Ганю. Пять дней он убил на тщательные поиски, но зря. К этому времени на Лао Сина уже успели повесить другое дело, связанное с убийством. Шеф Лао Сина считал, что тому удается раскрывать именно такие дела. В общем, что касалось поиска сумки, пыл Лао Сина постепенно угас, тем более, что он и прежде не особо горел энтузиазмом. Когда Лю Юэцзинь в очередной раз пристал к Лао Сину, тот и вовсе сдулся: «Я весь Пекин обыскал, их нет. – Сделав паузу, он добавил: – А может, они уже и не в Пекине, а куда-нибудь уехали».
