Книга Профессиональный некромант. Мэтр на охоте - Александра Лисина

Зубища вздохнула еще тяжелее, чем прежде, и печально мотнула головой.

Все ясно — поддавки ей теперь неинтересны. Придется как можно скорее выводить эту красавицу из замка и отпускать резвиться на болотах. Там она хотя бы за упырями погоняется. Или с русалками поплавает, если они там еще остались. А насм, если и надумает составить ей компанию, вряд ли во второй раз попадется так легко Зубище в лапы. Но должен же он был взять реванш за тот позорный проигрыш?

Кстати, надо будет поговорить с Верзилой: у него вроде было несколько человек, не испытывающих особой неприязни к трясинам. Плотники там, каменщики… Если изъявят желание, отправлю-ка их на болота вместе с Зубищей. Они и в прятки с ней поиграют на равных, и старый замок заодно восстановят, насколько это возможно.

— Хозяин? — оторвал меня от размышлений тихонько вошедший Модша. — У меня все готово.

Очень вовремя. Я как раз собирался его звать.

— Хисса не опоздала?

— Нет, хозяин. Даже чуть раньше срока закончила.

— Хорошо. А тело?

— Ранозаживитель уже работает. Через полчаса на теле не останется каких-либо следов, даже с учетом того, что леди не особенно осторожничала.

Я задумчиво тронул ухо Зубищи.

— Для меня она ничего не передавала?

— Бросила на бегу, что согласна, и тут же умчалась через портал, предупредив, что вернется вечером. Что-то вы ей там обещали. Алтарь я подготовил, амулеты активировал, защиту поставил, тело обмыл. Ждем только вас, мэтр. Когда будем начинать?

— Сейчас приду, — кивнул я, жестом отпуская распрямившегося мэтра, в глазах которого теперь горел почти прежний огонь.

Модша коротко поклонился и, юркнув за дверь, помчался заканчивать приготовления.

— Не слишком ли рано? — осторожно высказал свои сомнения вынырнувший из соседней стены Глюк. — Хозяин, вы же только один раз попробовали на людях… Может, стоит провести второй эксперимент на ком-то менее важном? Испортить такое удачное тело было бы обидно.

Я неопределенно пожал плечами.

— Нич больше не может ждать — жизни в нем осталось на несколько часов. Не бойся — то, что получилось однажды, я всегда сумею повторить снова. Ворг тоже поначалу сопротивлялся, а воля у него была покрепче, чем у этого недоучки. Так что серьезных проблем не будет.

— А сам Нич?

Я тяжело вздохнул.

— Пока еще спит. Я не рискнул его отпустить в таком настроении насовсем, но вряд ли смогу поддерживать жизнь в этом теле после полудня. Так что ближе к вечеру жди грандиозный скандал, но не смей обращаться к нему по старому имени. Мастер Твишоп умер. Такого человека никто из нас больше не знает. Теперь в этом доме будет жить ворчливый, упрямый, вечно всем недовольный мастер Лиурой, которого иногда, под хорошее настроение, можно будет назвать Ничем. Полагаю, первое время наш новоявленный мастер будет несколько неловким. И может не уследить, скажем, за огненным шаром или рукотворной молнией. Накладывать ограничения на его дар я не буду — и без того наслушаюсь обвинений досыта. Хотя постараюсь сделать все, чтобы он как можно скорее вернулся к привычному образу жизни.

— Что же вы тогда ему об этом не сказали? — удивился Глюк. — Зачем только напомнили о прошлом, не объяснили, почему переселили его дух в старое тело? И не предупредили, что не хотели рисковать новой человеческой оболочкой, поэтому провели пробное переселение в ту, которую не жалко потерять?

— Когда успокоится, сам поймет, — отмахнулся я. — В том числе и то, что раскаяние не имеет смысла без прощения. А прощение еще нужно заслужить. Что же касается моих мотивов… Не забывай: я все такой же старый, вредный и гадкий некромант, как раньше. Только теперь — с налетом светлого лоска и доставшейся от Гираша привычкой изощренно измываться над ближними.

— Так вы все-таки решили вернуться к прежнему образу? — обрадованно вскинулся призрак, взмахнув сразу всеми своими лапками.

— Я к нему привык, — сознался я. — Да и неправильно будет, если мое поведение вдруг изменится.

— Ур-р-ра! А как же мэтр Валоор да Шеруг ван Иммогор? — спохватилась гусеница и, стимулируя мыслительный процесс, непонимающе поскребла когтями объемистое брюхо.

Я сделал каменное лицо и, решительно направившись в лабораторию, негромко бросил:

— А вот о нем, мой невоспитанный друг, больше никто и никогда не услышит. Потому что его история — хорошо это или плохо, но закончилась.