Книга Тайна имения Велл - Кэтрин Чантер

– Я не знаю.

– Кажется, вы вообще мало что знаете.

Я спросила у них, где Марк, но вразумительного ответа не получила.

* * *

Что-что, а как надо входить на сайт todaysheadlines.co.uk, я знала.

«“Женщины должны унаследовать землю”. Не поэтому ли умер Люсьен?»

«Вчера приверженка секты Розы Иерихона дала свидетельские показания. Она утверждает, что женщина, известная под именем сестра Амалия, говорила о необходимости избавиться от Люсьена Ардингли…»

«Полиция подозревает, что имело место ритуальное утопление ребенка».

«Полиция на данный момент не может ни подтвердить, ни опровергнуть информацию, будто бы у найденного трупа мальчика были завязаны глаза. В данный момент полицейские отслеживают все…»

«Данные фотографии взяты на интернет-странице религиозной секты. Здесь изображено…»

«Засуха и смерть идут рука об руку. Джон Мацинский рассказывает о скрытой цене климатического кризиса».

«У утонувшего мальчика были проблемы с психикой».

Я щелкнула курсором по ссылке.

У утонувшего мальчика были проблемы с психикой

Эксперты-медики в настоящее время выдвинули предположение, что утонувший в пятницу в Велле пятилетний Люсьен Ардингли мог иметь серьезные эмоциональные и психические проблемы вследствие того, что родился с плодным алкогольным синдромом. Его душевное состояние могло стать причиной того, что ребенок умышленно или случайно причинил себе непоправимый физический вред. Данные проблемы, усугубленные плохим воспитанием и бродячим образом жизни, могли привести к возникновению низкой самооценки. «Вероятнее всего, его психическое состояние ухудшилось после того, как мать оставила мальчика на попечение бабушки, уже тогда страдавшей от галлюцинаций», – заявила Мелани Анвайн, врач-консультант, специалист в области детской психологии. (См. с. 7. «Почему столько детей совершают самоубийства?»)

Переходить на седьмую страницу я не стала, а вернулась на главную.

«Могла ли эта бабушка во сне совершить убийство?»

«Дедушка или педофил?»

Поколебавшись, я перешла к статье.

Факт. Ардингли не является биологическим дедом мальчика.

Факт. Ардингли перебрался из дома в амбар и вел уединенный образ жизни.

Факт. Ардингли подозревается в том, что снял с мальчика всю одежду, когда присматривал за ребенком в ночь накануне его убийства.

Наиболее пугающий факт. Марк Ардингли подозревался в хранении детской порнографии, когда он работал в органах местного самоуправления, но НЕ был признан ВИНОВНЫМ.

Полиции следует начать задавать ему вопросы ПРЯМО СЕЙЧАС!

Привкус сомнения. Полиция подтвердила, что отпечатки ног, обнаруженные вокруг Веллспринга, принадлежат сестрам, Амалии, Марку, Люсьену и мне. Никаких психически неуравновешенных чужаков. Никаких мстительных местных. Он или я… или сестры…

– А как же сестры? Как сестра Амалия? – спросила я у женщины-полицейской.

– Их тоже отпустили без предъявления обвинений.

– Тоже? А кого еще?

– Вашего мужа.

– А где он был тогда?

– Сами спросите. Я не имею права об этом говорить.

Я спросила. Он ответил. Интернет, который едва не очернил его, сделав потенциальным педофилом, и превратил наши жизни в сущее наказание, пока мы не уехали из Лондона, на этот раз подсуетился и предоставил Марку алиби. Проанализировав информацию с его лэптопа, эксперты сошлись на том, что мой муж входил в интернет в «предполагаемый момент наступления смерти», как выразился патологоанатом. В «Гугле» он искал себе съемную квартиру, адреса ферм по выращиванию рождественских елей, заходил на адрес нашего адвоката, на сайт анонимных алкоголиков, на сайт, содержащий информацию, как успешно утопить самого себя… А еще там было неоконченное письмо, адресованное, судя по всему, мне. Последние изменения Марк вносил в семь минут третьего. Я спросила о содержании письма, хотя и сама о нем догадывалась. Марк сказал мне, что, как выразились полицейские, информация с компьютера еще не может считаться «безоговорочным алиби», но на данный момент его, что называется, сняли с крючка.

Ничего не осталось безоговорочного с той ночи, но мне как раз необходимы были веские окончательные выводы.

Мне хотелось задать сестрам пару вопросов. Мне разрешили сходить проведать их. Я застала женщин вроде бы все теми же, но в то же время совершенно другими. Приготовленные вопросы застряли у меня в горле. Сестра Амалия вместе с Евой сидели в «центре», обновляя информацию на сайте. Среди верующих начались колебания, крепость веры пошатнулась, но надежда на дождь оставалась такой же неистовой, как и прежде. Они рассказали мне, как их допрашивали, но, как заметила Амалия, сестры всегда держатся друг друга. Своими показаниями они создали друг другу алиби. Так, по крайней мере, решила полиция. Согласно воле и слову Розы, они были стражами друг друга. Чуть позже я осталась вдвоем с Дороти. На лице ее виднелись следы от слез. Вся она как-то сжалась, плотно закутавшись в одеяло. Дороти сказала, что ей задавали много вопросов, спрашивали не только о ней самой, но и о том, что делали другие. Все эти вопросы очень ее смутили. Некоторые вещи кажутся важными только спустя некоторое время. Так она мне сказала. А еще никогда прежде она не чувствовала себя такой дряхлой, как сейчас.

– С Евой и Амалией все просто. Они, как обычно, пошли спать вовремя, а вот Джеки… – Старушка утерла глаза и принялась заваривать травяной чай. – Я не знала, что делать. Она меня просила.

– Что-то не так?

Я сидела за небольшим раскладным столиком и смотрела на незаконченную акварель, нарисованную на листе плотной бумаги, который лежал передо мной. Меня околдовало то, как точно Дороти воспроизвела капли зимнего дождя, падающие по диагонали на фоне голых ветвей деревьев. От изображенного на рисунке неба веяло ощущением безлюдья и опустошения.

Я едва слушала рассказ Дороти:

– Ей трудно заснуть. Я часто просыпалась и обнаруживала, что она ушла. Ничего необычного в этом не было, Рут. Джеки очень больна. Когда здесь появились полицейские, я не знала, что делать. Одна сплошная паранойя и растерянность. Мне кажется, случившееся воскресило у нее все плохие детские воспоминания. Ну, ты меня поняла? Джеки то и дело просит, чтобы полицейские отправили ее в психбольницу.

– Что тебя тревожит, Дороти?

– Я молюсь, Рут. Я молюсь с таким жаром, а ответа не слышу. Помнишь, когда-то ты у меня спрашивала: «Отвечает ли тебе кто-то, когда ты молишься?» Ну… теперь мне никто не отвечает… Мне надо было что-то ответить, и я ответила, что Джеки проспала всю ночь здесь, рядом со мной, в фургоне, а на рассвете мы встали и отправились на молитву.