Книга Райская птичка - Трейси Гузман

– Мятный леденец? – спросил Стивен, суя под нос Финчу жестяную коробочку.

– Я в порядке. Спасибо.

Финч проехал мимо кладбища и сбавил скорость, приглядываясь к номерам домов. В середине следующего квартала он остановился у древней на вид трехэтажной викторианской постройки. Узкая, мощеная кирпичом дорожка, окаймленная кустами самшита, вела к парадному крыльцу.

– Стивен, думаю, будет лучше, если ты предоставишь говорить мне.

– Боитесь, что я что-нибудь ляпну, да?

– Меня беспокоит, что свойственное тебе сочетание энтузиазма и прямоты могут неправильно истолковать.

Стивен пожал плечами:

– Как знаете.

Финч по привычке запер двери машины и двинулся к дому впереди Стивена. Ему не верилось, что они здесь. Несмотря на то, что он говорил Стивену, последние несколько часов трудно было не думать о Натали и Элис, не представлять, как они теперь выглядят, что отразится на их лицах при упоминании имени Байбера. Финч подготовил себя почти ко всему, но только не к появлению маленького мальчика, который открыл дверь в ответ на его стук.

Финч опустил взгляд и с самым дружелюбным видом протянул мальчику руку:

– Добрый день, молодой человек. Я профессор Финч, а это мистер Джеймсон. Мы приехали повидаться с вашей мамой. Она дома?

Как будто Финчу требовалось напоминание, мол, они уже не в Нью-Йорке, мальчик распахнул дверь настежь без тени скепсиса или подозрений, что ему пытаются что-то продать или заставить заплатить за такси.

– Нет. Она в тюрьме. Вы учитель? – мальчик выглянул из‑за спины Финча, чтобы лучше рассмотреть примостившегося на крыльце Стивена. – Ух ты! Что случилось с вашим глазом, мистер? Вы подрались?

Стивен улыбнулся Финчу:

– Можно ответить, или вы по-прежнему хотите вести разговор в одиночку?

Финч вяло кивнул, не в силах переварить ту часть ответа мальчика, которая касалась тюрьмы. Стивен ступил на порог и присел на корточки рядом с пареньком:

– Да, я подрался. С большим и страшным дядей. Как видишь, победителем я не вышел.

Ребенок поднес указательный палец к глазу Стивена:

– Хороший. Я как-то раз подрался. Дядя Финей сказал, что он снимет ремень, если такое повторится.

Финч оправился и начал сначала.

– Твой дядя здесь? Может быть, мы могли бы поговорить с ним.

– Нет, он дома. Мы живем напротив.

Финч повернулся и окинул взглядом аккуратный двухэтажный серый домик в стиле викторианского фолка с белыми колоннами и крытым полукруглым крыльцом.

– Понятно. Значит, вы с дядей живете там. А Кесслеры живут в этом доме?

– Ага.

Облегчение было молниеносным и сладким.

– Хорошо. Тогда, может быть, ты нам поможешь. Нам нужно поговорить с Натали Кесслер. Ты случайно с ней не знаком?

– Мисс Натали? Конечно. Но с ней вы тоже не сможете поговорить, – мальчик наклонился к уху Стивена и громко прошептал: – Она умерла.

Финч навалился на дверную раму. Реакция на новость обрушилась сверху вниз: закружилась голова, сбилось дыхание, сдавило грудь. Руки сделались такими тяжелыми, что захотелось попросить Стивена выкрутить их из суставов и убрать. Колени задрожали. На глаза навернулись слезы. Ему вдруг стало жаль их всех: Элис, Натали, Томаса… Сколько же глупостей они наделали, сколько ошибок совершил он сам.

– Фрэнки, ступай отсюда. Ты что это надумал? – раздался из коридора женский голос, и мальчик стал пятиться от них, пока не очутился за дверью.

– Эти люди хотят поговорить с мисс Натали, Сейси. Но ведь они не могут, правда?

– Давай, давай. Иди за дядей.

– Ладно, только у этого парня неважный вид, а второй – после страшной драки.

Мальчику было скорее интересно, чем страшно, и его явно не радовала перспектива остаться в стороне от того, что должно было произойти дальше. В ответ на сердитый взгляд женщины он соскочил с лестницы, одним махом перепрыгнув все три широкие ступени и, приземлившись на дорожку, помчался на другую сторону улицы.

– Чем я могу вам помочь?

А вот и подозрительность. Финч распознал ее по скрещенным на груди рукам, по поднятой брови и хмурому взгляду. Но ему было уже все равно. Он потерпел полное поражение. Не будет ни картин Байбера, ни счастливого воссоединения семьи.

– Натали Кесслер умерла? – сдавленным голосом спросил он.

– А кто спрашивает?

Стивен выступил вперед и положил руку на плечо Финча.

– Боюсь, это шок для нас обоих. Мы искали ее последние два месяца. – Он протянул женщине руку. – Я Стивен Джеймсон, а это профессор Деннис Финч. Позволите попросить у вас стакан воды? Профессор Финч едва оправился от болезни, и я беспокоюсь, как бы у него не случился рецидив. Но ничего заразного, я уверен.

– Побудьте здесь.

Она закрыла парадную дверь, и Финч услышал щелчок замка. «О, – подумал он, – похоже, Нью-Йорк не так уж далеко». Стивен похлопывал его по спине, как будто он подавился, и Финч поднял руку, отодвигаясь от него, выдохшийся и удрученный.

– Я понимаю, ты пытаешься помочь, но я просто…

Он сел на край крыльца, почувствовав холод кирпича через ткань брюк.

– «Твоя мама дома?» Честное слово, Финч, вам не кажется, что мальчик маловат для шестидесятилетней матери? – фыркнул Стивен. – Только не говорите, что не думали о них. В вашей голове они застыли в определенном возрасте, точно так же, как в моей. Должен сказать, вы переживаете это острее, чем я ожидал. Вам не приходило в голову, что ее может не быть в живых?

Финч изумленно на него посмотрел:

– А тебе приходило?

– Ну, статистически это маловероятно, но мы ничего не знаем о жизни этой женщины. Она могла курить, могла болеть раком. Возможно, она страдала болезнью сердца или просто соскучилась до смерти, – он умолк. – Извините.

– Я обещал ему. Это было невероятно глупо с моей стороны, но я обещал. Каждый день с тех пор, как я узнал, что у Томаса есть дочь, каждый божий день я думаю о Лидии и о том, что бы я чувствовал, если бы знал, что где-то живет мой ребенок, а я не могу его найти.

– Мне повезло. Я расстроен только из‑за картины.

Стивен присел на кирпичное крыльцо и потер бедра ладонями.

Финч покосился на него, не зная, искренне он говорит или пытается поднять ему настроение шуточками.

– Не могу поверить, что ты можешь быть настолько черствым.

– Напрасно. Однако, Финч, вы слишком легко сдаетесь. Так нельзя.

– Ты слышал, что они сказали. Натали Кесслер умерла.

– Именно. Натали Кесслер умерла. Об Элис никто ничего не говорил.