Книга Я - сингуляр - Юрий Никитин

Спортивного вида парень присматривался ко мне, а когда ябесцельно побродил между рядами, приблизился, спросил нейтрально:

– Помочь с выбором?

– Да еще не знаю, – ответил я честно, – зашелпосмотреть просто.

Он кивнул:

– Да, редко кто заходит с четкой целью купить именно тоили другое.

– Что, – удивился я, – заходят вот так,посмотреть?

Он кивнул снова.

– Женщины ходят по магазинам с бижутерией, кайфуют,присматриваются, а мужчины заходят сюда.

– Тоже присматриваются?

Он широко улыбнулся:

– Мода страшнее пистолета. Одни идут в салоныоткачивать жирок, другие сюда… Цены примерно одинаковые.

– Это как? – не понял я.

Он вздохнул:

– Откачать жир с боков – три тысячи долларов. Откачатьс пуза – три. Это как раз стоимость хорошей беговой дорожки! Ну, широкой, сизменяющимся углом полотна… Но тут бегать надо, трудиться, проливать пот, аоткачать жир – раз, и готово. Потому у них клиентов больше.

Он выглядел огорченным, налитый силой, весь в рельефныхмышцах, что настолько проступают под тонкой майкой, словно ее нет вовсе.

– Да, – согласился я, – но здоровья это неприбавляет?

Он явно хотел сказать, что да, не прибавляет, но этикаспортсмена заставила ответить честно:

– Малость прибавляет. Все-таки лишний жир – нагрузкадля сердечно-сосудистой. Зато на дорожке сердце в самом деле можно укрепитьтак, что сто лет простучит без срывов.

– Это мне и надо, – сказал я.

– Что?

– Крепкое сердце, – ответил я и улыбнулся. –Работа у меня нервная.

– А-а-а, – сказал он, не поняв, ведь таких работпочти не осталось, а что еще есть, ту спихнули на гастарбайтеров. – Еслипетух клюнет, то человек сразу приходит и направляется вон туда, видите? Тамбеговые дорожки для кардио. А кто просто хотел бы что-то улучшить, тот бродитдолго. И хочется, и колется…

Я сказал поспешно:

– Да меня цена вообще-то не пугает. Мне навороченное ненужно, я простую скамейку хочу. Но пока не представляю, что мне надо.

Его цепкий взгляд пробежал по мне оценивающе, словно по рабуна римском базаре.

– Вам не помешала бы скамья с обратным наклоном, но этосамые дорогие. Их только-только начали выпускать, последний писк! Да ипродаются только в комплекте со стойкой для штанги и фирменной штангой снабором блинов.

Я сказал, гордясь, что уже кое-что прочел про эти скамьи сотрицательным наклоном:

– Но так быстрее накачивают только нижний край грудныхмускулов. А мне бы вообще и грудь, и живот, и ноги… да и руки слишком тонкие…

Он указал широким жестом на длинный ряд скамей:

– Вот. Разные фирмы, репутация устойчива. Выпускаютдавно, так что цены снизили до предела. Вот штанги отдельно, хотя я, честноговоря, советовал бы гантели.

– Почему?

Он пожал плечами.

– У вас не хватит времени прокачивать каждую мышцу вотдельности. Даже у профи не хватает. А гантели заставляют работать сразунесколько мышц. Пока рука идет вверх или вниз, она старается уйти в сторону.Тут-то добавочные мышцы и работают, удерживая в нужном… да…

– Тогда и гантели возьму? – спросил я. –Доставка ваша?

– Если хотите.

– Хочу.

– Давайте адрес.

Соседи с интересом смотрели, как я вытаскиваю из квартирыящики. Один поинтересовался, не переезжаю ли, жаль, такой интеллигентныймолодой человек, ни разу на стенах в подъезде ничего не написал пакостное, язаверил, что не уезжаю, а сам подумал, надо же, как критерии интеллигентностиснизились, знал бы Чехов, как просто при демократии быть русским интеллигентом!

К несчастью, попал в час пик, трижды застывал в пробках,пытался выбраться через проходные дворы, но таких умных масса, застревали вузких проходах между домами, там все заставлено машинами и ракушками,«Авторадио» бодрым и жизнерадостным голосом, убил бы, сообщает о новых заторахвпереди…

Перематерившись, кое-как пробрался на окраину, пятиэтажныйдом застенчиво выглянул из-за спины сверкающих стеклом и металлом высоток,убогий, как деревенская хатка.

Я припарковал машину, здесь простор, это ж не казино,сдержанно-радостно вбежал в подъезд.

Чернов оглянулся на скрип открываемой двери, сегодня ещелохматее, чем в прошлый раз, сгорбленный и взъерошенный, будто отгоняющий отгнезда кошку.

Его мефистофельские брови, тоже взлохмаченные, взлетели насередину лба.

– Это… а, Слава, рад вас видеть. Честно говоря, неожидал вас… так рано.

Мы обменялись рукопожатием, подошли Гаркуша и Знак, у нихузкие и сухие теплые ладони, привыкшие держать мышку, а кончики пальцев, как упрофессиональных гитаристов, с твердыми подушечками.

– Почему? – спросил я.

– Выглядите хорошо, – ответил Чернов непонятно.Увидел недоумение на моем лице, пояснил путано: – К нам приходят больше…неблагополучные, что ли… Нет, в финансовом положении у них обычно терпимо, нодушевный разлад, кризисы… это все бывает заметно.

– Спасибо, – сказал я. – Я рад, что выгляжухорошо. Кстати, помогите вытащить из багажника аппаратуру.

Все трое оживились, Гаркуша спросил жадно:

– Комп привезли?

– Два, – ответил я.

– Ого! Спасибо, это нам очень кстати.

– И один монитор, – добавил я. – Сами компыменяют чаще, чем мониторы.

– Да, конечно, пойдемте?

Выгрузили быстро, ничего не уронив, еще около часа возились,устанавливая на новых местах, подключая и проверяя. Пришлось еще поучить, какпользоваться, у программера или даже продвинутого юзера многое на хоткеях.Наконец все утряслось, я сам не заметил, как послал Гаркушу в ближайшуюбулочную за кофием и печеньем, отметили апгрейд офиса. Завязался горячий ибестолковый разговор о новых технологиях, перспективах, возможностях, будущихконфликтах.

В окно светит заходящее солнце, стекла очков Чернова такблестят жутко, что я не видел глаз, только пылающий свет, потому слова егозвучали с добавочной силой.

– Нам важно, – говорил он страстно, – житьотдельно от той массы, что называет себя человечеством. По возможностиотдельно. На самом деле так оно и есть, мы не настолько забурели, чтобы считатьчеловечеством именно себя, а их – нет… Все верно, человечество – они, а мы… мыуже те, что делаем шажок дальше. Мы те, кто уже не человечество.

Я промолчал, заявление слишком смелое, даже наглое, я хоть исам иногда так думаю, но никогда не брякну вслух. Чернов сделал паузу, Гаркушатут же вклинился: