Книга Созерцатель - Алексей Пехов

– А у вас, значит, все серьезно? – Я не смог скрыть сомнения.

Она не обиделась, встала рядом, глядя мне в глаза, и сказала четко и веско:

– Мы выступаем не за свободу и равенство, а боремся с диктатурой и тиранией, Итан. Дукс убивает Риерту и тех, кто здесь живет, и его следует остановить прежде, чем город уже нельзя будет спасти. Когда дракон устанавливает свои законы, его необходимо уничтожить. А вместе с ним всех тех, кто жирует благодаря его власти, считая остальных лишь мусором, который можно отправить в печь.

– Пусть так, – согласился я. – Но соломинка, переламывающая хребет тигру, есть лишь в мандаринских сказках. В реальной жизни силами десяти человек нельзя победить государство.

– Нас не десять. А властью дукса и его сторонников недовольны многие. И не только из простого люда. Есть уцелевшие старые семьи аристократов, тех, кто поддерживали прежнего правителя и смогли выжить после «охоты на ведьм». Есть те, кто сейчас в армии и жандармерии и также видят, куда все катится. С каждым годом мотория все больше калечит людей, и некоторые из них получают силу, которую дукс использует в своих целях. Тех, кто желает перемен, но не решается сделать первый шаг, бесконечное множество. Люди разрозненны, и бунты в Стальной Хватке или Верхнем заканчиваются, не успев перекинуться на другие районы. Но еще немного – и соломинка, о которой ты говоришь, превратится в бревно. А бревна могут сломать хребет не только тигру, но и хозяину Риерты.

– Мне бы твою веру в то, что благодаря малейшей искре разгорится народное пламя.

– Искре? – Она поманила меня за собой, предлагая не задерживаться на крыльце. – Искр разбросано по Риерте достаточно. Нужно лишь топливо, которое бы горело долго, а не вспыхивало и гасло.

– То есть деньги и поддержка сильных мира сего, желающих свалить конкурента и подняться чуть повыше.

– Увы, – сказала она. – Но все революции строятся по принципу смены власти. Одни хотят занять место других. И среди недовольных дуксом аристократов таких полно.

– Ну а ты? Не боишься, что, сменив одного тирана, на крови поднимется другой?

Она поежилась, но ответила честно:

– Боюсь. В прошлом мой город, моя страна были иными. И я помню то время. Без страха. Когда ночью можно было выходить на улицы, когда людей не арестовывали в их квартирах по малейшему доносу, когда мы не дохли от неизвестных болезней и не превращались в чудовищ. Когда мотория не была панацеей и тем колодцем, из которого выкачивают горы цинтур, оседающих в подвалах верхушки. Город умирает, и я буду сопротивляться этому.

– Ты так любишь Риерту?

– Люблю, – искренне ответила она.

– А ты не думала о том, что у Мергена не было другого выбора?

Девушка уставилась на меня непонимающе:

– Не было выбора не устраивать переворот? Не принимать программу «Город без контаги»? Не ссылать множество людей в Старую Академию, не давать власть Министерству вод и не казнить многих без суда и следствия?

– Я о том, что жернова истории, политики и экономики – они как сильное течение. Попадая в него, пускай ты хоть сто раз правитель, умнейший человек или прославленный генерал, – остается лишь пытаться не утонуть. Ни одна система и ни одно государство не держится на одном человеке. Уверен, что у прежнего дукса тоже был не очень большой выбор, ведь это по его распоряжению контаги начали отправлять в Старую Академию. И построили фабрику. Он попал в течение и пытался поступать правильно. Со своей точки зрения. Но появились те, кто считал, что это причиняет вред Риерте. Поэтому теперь у власти Мерген. И ему приходится делать не слишком приятные вещи. Я слышал о нем и не скажу, что он дурак. Уверен, дукс прекрасно понимает, что, если и дальше закручивать гайки, – вспыхнет пламя.

– Но он закручивает!

– Да. Но я бы сказал, что Мерген просто пытается не пойти на дно, оказавшись в водовороте. Знаешь, в чем беда Риерты?

– Просвети меня. – Ей действительно было интересно мнение иностранца, хотя Мюр и вложила в свой ответ толику иронии.

– Не в правителе. В мотории. Она – то течение, которое увлекает за собой, подтачивает плотину и планирует залить город по самую крышу. Быть может, Мерген, придя к власти, хотел создать самый процветающий город на свете. Быть может, просто хотел этой самой власти, таких примеров в истории множество. Но…

– Но?.. – скептически повторила она.

– Но мотория то зло, что смешивает благие начинания, уничтожает светлые планы и заставляет действовать так, чтобы, забыв об идеале, сохранить хоть что-то. Она теперь кровь Риерты, ее деньги – и ее палач. Я уверен в этом. Мергену никуда не деться от мотории и раскрученных маховиков. Он должен понимать, что, доводя до крайности людей, – ничего не выиграет. И поэтому балансирует на острие бритвы, не желая революции, но и не имея сил отказаться от процессов, к ней ведущих.

– Ты как все хервингеммцы. Оправдываешь его. Только потому, что он – правитель. Хочешь убедить меня, что не собака управляет хвостом, а хвост собакой. – Мюр сказала это спокойно.

– Я не о Мергене сейчас, а о будущем. Следующий правитель ничего не исправит. И следующий после него тоже. До тех пор, пока мотория будет существовать здесь. Надо не рушить правительство, а…

– Что?

– Ответа нет, Мюр. Уничтожить моторию? Это невозможно. Найти новую технологию ее обработки, чтобы больше никто не болел? Перестать притеснять народ и топить несогласных? Как будет правильнее для Риерты – не чужаку решать. Но мир не черный и не белый. Я точно знаю: если сместить зло с занятого места, высок риск, что туда придет другое зло, которое причинит гораздо больше бед. Ни одно и не два государства проходили через подобное.

– Твое мнение имеет право на жизнь. Но мы не можем просто сидеть и ждать, что дукс одумается и что-то исправит. У него было более чем достаточно времени, но он ничего такого не сделал. Стало лишь хуже. И бояться, что придет другой дракон, – следует, но это не значит, что не надо биться с тем, который есть сейчас. Но… если быть откровенной, у меня есть еще одна причина бороться. Из-за Мергена погибло много хороших людей. В том числе моя семья. И можешь считать это местью, но я добьюсь того, чтобы он заплатил за свои преступления. Добьюсь любым способом!

Я промолчал, и она, покосившись, неправильно расценила мое молчание, спросив с раздражением:

– Осуждаешь меня?

– Нет. Просто я устал от войны. А та война, которую ведете вы, – очень далеко от меня. Я ищу людей, помогаю им выпутаться из неприятностей. Но сражаться под чьими-то знаменами больше не хочу.

– И ты не скучаешь по тому, что было? Прости за этот странный вопрос, но кое-кто из твоих ровесников говорил мне, что там им было легче, чем здесь. Несмотря на все тяготы.

Это действительно так.

– Первые полгода мне тоже хотелось вернуться. Не хватало адреналина, риска, и жизнь стала пресной. Пришлось найти себе подходящее занятие, чтобы появилась замена.