Книга Хевен, дочь ангела - Вирджиния Клео Эндрюс

Самым лучшим днем для этого была суббота – перед тем как ехать в Атланту в кино.

Я немало сомневалась в том, что мое начинание, как и большинство других, провалится. Как же я удивлялась, неся свое изделие от духовки к столу, что оно получилось! Высокое, легкое, золотисто-коричневого цвета! Прекрасно удалось! Если бы я могла в этот момент поощрительно похлопать себя по спине, то сделала бы это. Я подошла к шкафу с фарфором, желая подать это блюдо на тех королевских тарелках, каких оно заслуживало. Потом я спустилась на полпролета в полуподвал, поклонилась и объявила насколько могла сдержанно:

– Кушать подано, мистер Деннисон.

– Немедленно иду, мисс Кастил, – ответил Кэл. Мы сели в гостиной. Он с восхищением смотрел на удавшееся мне сырное суфле – пышное, аппетитное.

– До чего же красиво, Хевен. И вкусно, – сказал Кэл, попробовав суфле и закрыв глаза от удовольствия. – Мне мама, бывало, делала такое сырное суфле. И охота тебе было возиться с ним?

Почему он чувствовал себя как-то неловко в собственной столовой, словно он никогда тут не обедал? Я огляделась по сторонам: неловкость Кэла передалась и мне.

– Ну, теперь тебе много тарелок мыть. Помоешь – и едем в город, развеемся.

Ах, вот в чем дело…

Быстрее меня в эти минуты двигаться было невозможно. Я поставила красивые фарфоровые тарелки в посудомойку, а пока машина работала, слетала наверх – ополоснуться и переодеться. Кэл был готов к отъезду и ждал меня. Он улыбался, довольный, видимо, тем, что музейный порядок в гостиной восстановлен. Я уже готова была на выход, но вспомнила…

– Одну минуточку, сейчас я вернусь. Не хочу, чтобы Китти пришла, а ее фарфор будет не на месте.

Я закончила свои дела, но Кэл решил спуститься в полуподвал, убрать свой инструмент. И вдруг зазвонил входной звонок. У нас так редко бывали гости, что звонок заставил меня вздрогнуть. Я быстро подошла и открыла дверь. Там стоял почтальон и улыбался.

– Заказное письмо для мисс Хевен Ли Кастил, – приветливо произнес он.

– Да, это я, – нетерпеливо ответила я, разглядывая пачку писем у него в руках.

Он протянул мне дощечку с приколотым к ней листком. Дрожащей рукой я поставила корявую подпись. Когда дверь закрылась, я тут же опустилась на пол. Через красивое ромбовидное окно у дверей луч солнца упал на конверт. Я была уверена, что письмо от Тома. Но нет, почерк оказался незнакомым.

«Дражайшая Хевен!

Надеюсь, Вы не в обиде на мою фамильярность и простите мне ее, когда прочтете добрые вести. Моего имени Вы не знаете, и подписать это письмо своим именем я не могу. Вам пишет та самая женщина, которая приезжала к вам, чтобы стать матерью Ваших чудесных сестренки и братишки.

Если Вы помните, я обещала писать Вам и поддерживать контакт с Вами. Я помню Вашу любовь и заботливое отношение к брату и сестре и глубоко уважаю Вас за это. Оба ребенка в полном порядке, привыкли, я полагаю, к нашей семье и не так уже скучают по семье в горах.

Ваш отец не хотел давать мне Ваш адрес, однако я настояла, считая, что должна сдержать свое обещание. Наша Джейн, как вы привыкли называть ее, перенесла операцию – у нее была грыжа диафрагмы – и сейчас полностью восстановилась. О грыже Вы можете прочесть в медицинской энциклопедии и тогда поймете, почему ребенок был таким хилым и болезненным. Вы будете счастливы узнать, что сейчас она набирает вес и ест с большим аппетитом. Теперь она здоровая и нормальная, как любая девочка семи с половиной лет. Каждый день они с Кейтом пьют фруктовые соки, какие только пожелают. В их спальнях на ночь я оставляю гореть ночник. Они ходят в хорошую частную школу, в школу и обратно их отвозят на машине. У них масса друзей и подруг.

Кейт проявляет большой художественный талант, а дорогая Джейн любит петь и слушать музыку, и ей дают уроки музыки. У Кейта есть собственный мольберт и все необходимое для рисования и живописи. Особенно ему удаются животные.

Надеюсь, что я ответила на все Ваши вопросы и сообщила достаточную информацию, чтобы Вы не беспокоились. И муж, и я любим этих детей, как если бы они были нашими собственными. И я верю, что они отвечают нам той же любовью.

Ваш отец говорит, что отдал всех детей в хорошие дома, и я молюсь за то, чтобы это было так.

В отдельном конверте я посылаю Вам фотографии Ваших брата и сестры.

С наилучшими пожеланиями,

Р.».

Вот так она и подписала письмо – одним лишь инициалом. И никакого адреса. Сердце у меня бешено колотилось. Я снова посмотрела на конверт, пытаясь обнаружить на нем какие-нибудь намеки на адрес. На нем стоял штемпель Вашингтона, округ Колумбия. Что это могло означать? Что они переехали из Мэриленда? О, слава Богу, врачи разобрались, что беспокоило Нашу Джейн, и вылечили ее.

Я долго сидела и размышляла о Кейте и Нашей Джейн. И о том, что это за женщина, которая сдержала свое обещание и написала мне. Я снова и снова читала письмо, то и дело вытирая слезы с лица. Это было так замечательно – узнать, что Наша Джейн здорова и счастлива и что у них с Кейтом есть все. Но мне неприятно было прочесть, что они забыли нас с Томом, очень неприятно.

– Хевен, – окликнул Кэл, подойдя ко мне, – ты как, будешь целый день сидеть на полу и читать письмо или же мы пойдем в кино?

Я тут же вскочила, показала ему письмо, с жаром пересказала содержание и даже дала прочесть. Похоже, что Кэл был рад не меньше моего. Потом он стал просматривать свою почту.

– О, здесь еще один конверт для мисс Хевен Ли Кастил, – промолвил он, широко улыбнувшись, и передал мне тяжелый коричневый конверт.

В нем лежала дюжина моментальных снимков и три фотопортрета, сделанные в фотоателье.

О, Господи – здесь были снимки Кейта и Нашей Джейн, играющих в саду на травке на фоне большого и красивого дома.

– Это снято «полароидом», – пояснил Кэл, разглядывая снимки через мое плечо. – Какие красивые детишки!

Я смотрела на своих милых братика и сестричку в дорогих костюмчиках, играющих в песочнице под ярким навесом. Позади них виднелся бассейн, столы и стулья, расставленные на вымощенной плитами площадке. Тут же стояли и те самые мужчина с женщиной, ласково улыбающиеся Кейту и Нашей Джейн. Там, где они фотографировались, – лето! Лето! Где это? Флорида? Калифорния? Аризона? Я стала внимательно рассматривать другие фотографии. Вот смеющаяся Наша Джейн сидит на качелях, а Кейт ее раскачивает. Другие фотографии были сделаны в красивой спальне Нашей Джейн, с куклами и игрушками. Вот она спит в изящной кроватке под красивым одеялом, а сверху натянут розовый полог. Вот Кейт в своей голубой комнате, полной всевозможных игрушек и альбомов для раскрашивания. Раскрыв большую и красивую картонную книжечку, я увидела портрет Нашей Джейн, одетой в выходной костюм из кисеи со складками. Она улыбалась, глядя в объектив. Я смотрела на ее вьющиеся волосы и думала, что такую девочку можно увидеть только в кино. На другом портрете был Кейт – в прелестном голубом костюмчике, При галстуке. На третьем портрете их сфотографировали вместе.