Книга Чисто семейное убийство - Елена Юрская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очень обидно, но от Миши с Ирой отвлекло. На душе стало легче, а в мозгах просторнее. Преисполненная гордости за новую, очень похожую на правду версию происшедшего, я влетела в тошкинский кабинет:
— Мужчина и две женщины. Наверное, Лойола.
— Или Федя, — глухо сказала бабушка.
— Да, или Федя, или Миша, но кто-то с пузом. И две женщины. По моему внутреннему чувству, вторая — это Людочка. Они вместе ходили в агентство, а первой женщины, может, и не было вовсе, но я думаю…
— Надя, все это уже старые новости. Как и тот факт, что Кривенцов напоил вахтера за молчание и фантазии по поводу посетителей. Больше ничего? Тогда выйди.
Я просто окаменела. Муж гнал меня от себя как последнюю шавку, а на столе у него лежал пистолет в специальном пакете.
— Выйди, Надя, — тихо попросила бабушка. — Это вещественные доказательства, и мне необходимо сделать признание под протокол.
— Тогда я буду понятая. И не выйду ни за что!
— Оставайся, — разрешил Тошкин и сурово нахмурил брови. — Госпожа Алексеева, вы признаете, что пистолет системы «Вальтер», из которого был убит Пономарев, принадлежал вам и вашему мужу?
— Да. — Аглаида Карповна низко опустила голову и добавила: — Это трофейное оружие. Мы его не сдавали. Муж научил меня за ним ухаживать. На нем есть царапина. Я хотела написать на нем свое имя.
— Когда в последний раз вы видели принадлежащий вам пистолет?
— Восемь лет назад, в середине июля я отдала его своему внучатому племяннику по мужу Федору Кривенцову.
— Кто может подтвердить этот факт передачи оружия?
— Никто, — сказала Аглаида Карповна и еще ниже опустила голову. — Никто.
— Ой, а что у тебя такое в пакетике? — Я решила сменить тему скользкого разговора и с большим интересом уставилась на бежевый кусочек глянцевой бумаги.
Брови Тошкина поползли вверх. В последнее время он стал вести себя кое-как, он, словно папин пекинес Гриша, отзывался на имя только с третьего раза и в голодном состоянии делал вид, что вообще ничего не понимает. И это не считая сегодняшних светлых брючек!
— Что? — выдохнул мой Дима на пределе своих возможностей.
— Ну вот это? Хорошенькое? Маленькое?
Мне правда было очень интересно. И жалко Аглаиду Карповну, которая после признания в хранении огнестрельного оружия вся как-то спала с лица и тупо глядела в окно.
— Это не маленькое и не хорошенькое! — рявкнул Дима. — Это кусочек журнала, который был зажат в руке учительницы! И вообще… — начал он зловеще.
Наверное, Ира уже доложила ему о моих подвигах. Потому что я не видела другого разумного объяснения этой немотивированной агрессии. Да, он сильно изменился. Раньше он спокойно посчитал бы Мишу пустяком, но сейчас… Кажется, его служебная карьера складывалась удачно. И я перестала быть той, к кому он всегда стремился.
— Возьми себя в руки. Дим, ты должен быть рад. Твой родственник Федор нашелся. Надо сообщить девочкам. Хватит им уже следить друг за другом по подворотням. Особенно Людочке.
Ну вот я его и успокоила. Дима наконец вздохнул полной грудью.
— Надя, — прошипел он. — Прошу тебя, уйди. Уйди по-хорошему. Займись своими непосредственными обязанностями. Не лезь, Надя.
Я бы занялась, но на кухне сидит Яша, в душе у моей дочери Сережа, в родительском доме — пекинес Гриша. Получалось, что Тошкин остался единственным человеком, не охваченным моей заботой и вниманием.
— Специально для тебя. Только для тебя. Эксклюзивно, — снова начал Тошкин, которому, судя по настроению, удалось мне изменить так же, как мне ему, то есть не удалось…
Я даже испугалась. Если прокуратуру понесло на эксклюзивные интервью, то прощай, тайна следствия, оружие и детство. Кстати, на месте Аглаиды Карповны я бы попыталась съесть этот злосчастный пистолет. Как в «Угрюм-реке». Только там, кажется, съели пыж из газеты.
— Так вот: если Федор вернулся, то он убийца, жертвой которого стал маляр Пономарев, проходящий по блестяще проваленному тобой делу. А если он не вернулся, то убийца наша Аглаида Карповна. Это ясно?
Чужая глупость заразительна. Это я точно знала. Но как она попадает в организм — воздушно-капельным путем или через рукопожатие? На всякий случай я перестала дышать и спрятала верхние конечности в карманы.
— Дима, ну все же в порядке? Осталось выяснить, кто есть кто, и мы можем идти ужинать. Ты же не будешь оставлять бабушку в тюрьме только потому, что у нее такая хорошая память? Кстати, я на ее месте могла бы ошибиться — мало ли похожих «вальтеров». Сейчас с пистолетами вообще никаких проблем. А может, подделка? А? И кто ей такой этот маляр Пономарев?
— Тебе делать нечего? — грустно спросил Тошкин, сдается, успокоился наконец. Я аккуратно повела плечами и выстроила мимические мышцы в обворожительную улыбку. Правда, эта модификация мне порядком надоела, но другой, увы, не было. Да и действовала эта улыбка безотказно. После ее обнародования мужчины всегда смотрели на меня с удивлением, как солдат на вошь.
— Пока да, — честно признала я. — Бери шинель, пошли домой.
— Это я шинель? — возмутилась бабушка.
А что я такого выдала? Шинель, не ватник же. И домой пригласила. Меньше надо Гоголя на ночь читать!
— Это я — шинель, Дима. У тебя хорошая жена. Но она ЗНАЕТ. — Вот так прямо большими буквами бабушка и обозначила все слово. — Она ЗНАЕТ. Она участвует. Она специально здесь сидит. Мой Федор…
— Самых честных правил, — подхватила я. Классика так классика. — Не расстраивайтесь. Ну, пострелял ребенок. Дедушку убил. С кем не бывает? Главное — что не со зла…
— Дима, открой ее сумку, и ты все увидишь, — приказала бабушка.
Ну все не все, а только то, на что я перевожу львиную долю собственных доходов. Помада, пудра, лак, гель, мусс и еще десяток предметов, без которых ни в дальней дороге, ни на чтениях по ГО не обойтись. А если она намекает на запланированный утром разврат, то это только молодое поколение выбирает безопасный секс. А старое от него вообще отказывается, в пользу голодающих детей Эфиопии. Но что касается Федора, то его там нет.
— Посмотри ее сумку, — снова настойчиво попросила бабушка.
— Ну мне, пожалуй, пора, — расстроилась я.
Тошкин и не подумал побегать за мной по кабинету, он даже не сделал движения в мою сторону. Скукотища…
— Вот-вот, — ответил мне муж. — Тебе заведующий звонил. У вас сегодня заочники. Выходить некому. Так что просили явиться к шестнадцати часам на замену. Тебе очень пора. Если не поспешишь, опоздаешь.
Вот когда пожалеешь, что не завели дачу! Конечно, заочники — это золотое дно. Клондайк, Эльдорадо. Но на зачет моя коллега Инна Константиновна явится, даже если он будет назначен в день Праздника Урожая. В сущности, его эти заочники ей и соберут. Я стала сомневаться в справедливости поговорки «что посеешь, то и пожнешь». Ведь разбрасывать бисер буду я, а бусы станет собирать целая команда. Нет, эта прокуратура сведет меня с ума.