Книга Завещание мессера Марко - Валентин Пронин

Пришел рыжеватый жилистый Алонсо.

– Осмелюсь напомнить, ваша милость, про островок, где водятся тюлени и птицы без крыльев, – сказал боцман веселым голосом. – В тот раз мы заготовили много мяса. Надо бы найти этот островок, ваша милость.

– Скажи сеньору Мартинешу, чтобы он снарядил шлюпки для охоты. Будешь его помощником, боцман. Надеюсь, все у вас получится удачно. – Командор ободрился: намерение раздобыть пропитание для команды стало осуществимо.

Снарядили шлюпки и матросов с топорами и копьями. Островок, где находились тюленьи лежбища, отыскался довольно быстро. Целых три дня португальцы били животных, солили и вялили тюленье мясо и мясо пингвинов. Запасали пресную воду. Отправились дальше с уверенным настроением сытых и окрепших людей. От свежей воды и мяса некоторые больные почувствовали себя лучше. Только Пауло да Гама выглядел болезненным и унылым, хотя старался не показывать своего недомогания. Временами его мучил сильный кашель.

Через неделю матрос увидел с верхушки мачты высокие горы с плоскими вершинами. Все поднялись на палубу и молча наблюдали, как каравеллы огибают мыс Доброй Надежды. Васко да Гама подумал, что, проплывая здесь год назад, португальцы подтвердили это название, надеясь найти давно вожделенный путь в Индию. И вот они нашли его. Только теперь половины команды не было на кораблях, да и кораблей из четырех осталось два.

Крайняя южная точка Африки скрылась из глаз. Васко да Гама раздал матросам яркие ткани, подаренные султаном Мелинди, и приказал им самим сшить одежду, чтобы приплыть в Лиссабон в праздничных нарядах. Рядом с ним теперь все время находился Пауло. Командор смотрел на брата со скрытой тревогой. По утрам Пауло с трудом поднимался с постели. Дул холодный ветер, и Пауло дрожал от озноба.

Командор всегда был очень привязан к старшему брату. Они вместе делали первые шаги как моряки и воины. Под предводительством отца Эстевао да Гама оба участвовали в знаменитой осаде Танжера, когда португальцы освободили город от марокканских мавров. А это плавание, общие опасности и заботы, принимаемые совместно решения сблизили их, многое повидавших мужчин, еще сильнее.

– Почему ты не пьешь горячее вино с медом? – спросил Васко да Гама брата. – Монсаид советует тебе делать это трижды в день.

– Я пью, – насильно улыбаясь, стараясь выглядеть бодрее, ответил Пауло. – Кто же откажется от вина? Как бы мне из-за этого не стать пьяницей.

– Не шути, Пауло. Я вижу: ты хорохоришься. Однако в груди у тебя хрипы. А сам ты очень похудел. Монсаид и лоцман Ахмед говорят – тебя надо растереть теплым тюленьим жиром. И оденься теплее.

– Ох, уж эти мавританские рецепты!.. – шутил Пауло. – От меня будет вонять, как от матросского сапога. А кутаясь, я стану похож на престарелую деревенскую кумушку…

Васко да Гама все же надеялся, что брат, всегда такой смелый и выносливый, поправится, вернувшись на родину. Надо было спешить, тем более, что и другие больные снова стали слабеть и умирать.

По счастью, в это время ветер дул попутный и, наполняя паруса, резво гнал каравеллы вдоль зеленого берега. Но, чтобы сократить путь, командор приказал уйти от берега в открытое море. Лоцманы из Мелинди стояли без дела – они не знали этих мест. Теперь португальцы сами вели свои корабли.

Попутный ветер дул неделю, потом настал штиль. И опять, создавая влажную духоту, тропический океан едва катил от горизонта до горизонта однообразно-пологие волны. И снова в сонной истоме чуть покачивались казавшиеся уязвимыми и хрупкими, как скорлупки, каравеллы измученных мореходов.

Также неожиданно штиль сменился штормами. Неделю волны трепали и окатывали чуть не до верхушек мачт истерзанные корабли. Во время бури моряки с «Сао-Габриэля» потеряли из виду «Беррио». Как было заранее условлено с командором, Николау Коэльо направился прямо в Португалию.

Зайдя на острова Зеленого Мыса, «Сао-Габриэль» поплыл дальше. Пауло с постели больше не поднимался. Когда к нему в каюту кто-нибудь заходил, он спрашивал, какой ветер, всей душой стремясь к родине, где надеялся выздороветь. Васко да Гама старался чаще находиться рядом с братом. Но они почти не разговаривали, не привыкнув проявлять нежные чувства. Командор понимал, что бесполезно выражать сочувствие и произносить пустые слова. Он видел: брат совсем плох.

Наконец «Сао-Габриэль» достиг Азорских островов. До Португалии было совсем близко.

Васко да Гама передал командование кораблем суровому Жоао да Са и нашел другую каравеллу, чтобы перевезти умирающего брата на остров Терсейру. Там находился францисканский монастырь.

– Обязательно везите больного в монастырь, командор, – с огромным уважением и приличествующей печалью советовал капитан местной каравеллы. – Я слышал, будто кроме духовного окормления и утешения монахи могут оказать медицинскую помощь.

Пауло с трудом подняли с постели, вынесли из каюты и долго не могли опустить в лодку, которая то взлетала на волне, то скатывалась, как в провал, между волнами. Вместе с Пауло отправился и Васко.

Перед отъездом проститься с Пауло да Гама пришли Жоао да Са, Альвариш, Аффонсо, Нуньеш и Монсаид. Пришли и матросы: боцман Алонсо, его приятель Дантело и те, кто остался от команды «Сао-Рафаэля». Некоторые из них потихоньку плакали и крестились. Чувствуя приближение смерти, Пауло да Гама вяло простился с товарищами и безучастно глядел на исчезавший вдали силуэт «Сао-Габриэля».

Каравелла, на которую перешли братья, отплыла на остров Терсейру. Все незнакомые люди, окружавшие их, знали о блестящем завершении плавания в Индию. Моряки выражали глубокое уважение командорам, совершившим такой небывалый подвиг, и старались хоть чем-нибудь им услужить.

На Терсейре Васко да Гама нанял носилки для брата и коня для себя. Остров, возделанный колонистами и черными рабами, был достаточно застроенный, зеленый и чистый. Настоятель монастыря встретил их у ворот, извещенный о прибытии мореплавателей. Во внутренних двориках и галереях было прохладно, цветники благоухали розами, виноград вился по высокой стене.

Тихий звон колокола на закате умиротворял. Монахи пытались лечить больного, однако могли предоставить ему только покой. Пауло поместили в светлую келью, предоставили ему мягкую постель, приятное питье, мед. Но он не мог есть. Васко да Гама от пищи тоже отказался.

Монахи надеялись, что здесь все напомнит больному родные края, что это поможет, и Пауло начнет выздоравливать. Васко благодарил их за слова утешения, однако в выздоровление брата уже не верил.

– Вашку, ты помнишь, как мы в юности плавали на лов рыбы с соседскими парнями? – едва шептал Пауло, держа брата за руку и вспоминая родной город Синиш, раннее утро и возвратившуюся с моря лодку под парусом, тащившую тяжелую от рыбы сеть.

– Да, помню, – отвечал Васко, которого Пауло сейчас называл Вашку, как это принято в городке Синише и маленькой их провинции.

– Помнишь, как мы спрыгивали с лодки и по горло в воде тянули сеть, вытаскивая улов на песок? – снова шепотом спрашивал умирающий. И поникший в скорби командор отвечал брату: