Книга Нежный враг - Хизер Сноу

Лилиан не сразу смогла ответить – слишком сильно дрожали губы, – но, взяв себя в руки, с трудом проговорила:

– Три.

У него осталось только одно. Джеффри сел за стол и жестом пригласил и ее.

– Тогда давай покончим с этим.

В последнем сообщении от Клэрмонта было сказано, что предмет доставлен из Бельгийского университета и можно производить обмен. Джеффри оперся локтями о стол и задумчиво уставился на свои руки. Все вроде было хорошо и просто. Что же случилось? Он был зол на отца за ложь, за то, что заставил его, пусть и невольно, совершить предательство, но никогда не считал его человеком жадным и уже тем более способным на убийство из-за денег.

– Вот. – Голос Лилиан нарушил затянувшееся молчание. – Твой отец назначил встречу с моим на двадцать третье декабря. Отец должен был принести сокровище и обменять на деньги, которые собирался передать Тристу. – Она встала и принялась нервно ходить взад-вперед возле стола. Джеффри почувствовал возбуждающий аромат яблок и лимонов, и, вопреки всему, по телу разлилось горячее желание. – Но встреча была перенесена на два дня и мой отец был убит. Почему?

Джеффри похолодел.

– Твой отец был убит двадцать третьего декабря? – Выходит, это случилось чуть больше чем за две недели до смерти его отца. Ужасное совпадение. Или это было вовсе не совпадение? Что, если и его отец умер не своей смертью?

Лилиан следила за ним с искренним сочувствием, и создавалось впечатление, что она…

– Ты знала, что наши отцы умерли почти одновременно? – выкрикнул Джеффри, не в силах справиться с охватившим его гневом. – С каких пор?

– После визита к Уизерспуну. По мнению старого камердинера, твоего отца убили. Отравили. Он тогда почувствовал исходивший от тела запах миндаля, что говорит о наличии цианида.

– И ты ничего не сказала? – Великий боже! Джеффри понял, что ноша для него слишком тяжела, и попятился.

– Я пыталась. Вчера. Но ты не стал меня слушать.

– Ты знала об этом не один день! – Он прищурился и уставился на нее, словно увидел впервые. – Значит, тебе было наплевать на здоровье старика? Тебя интересовала только информация?

Лилиан поморщилась и опустила глаза.

Джеффри нервно взъерошил волосы. Выходит, все, что она делала, все, что ему в ней нравилось, было ложью. А предательское сердце почему-то продолжало тянуться к ней. Почему он не может ее ненавидеть?

Он повернулся к ней спиной, надеясь, что так, не глядя на нее, быстрее обретет контроль над своими эмоциями.

– Если бы можно было вернуться назад, я поступила бы иначе, – проговорила Лилиан спокойно. – Но поскольку это невозможно, остается только одно – довести дело до конца. И я знаю, что разгадка близко. Я это знаю.

Джеффри обернулся, решив, что сумел справиться с эмоциями.

– Ты права.

Лилиан расслабилась и на несколько секунд закрыла глаза, после чего вновь включила свой прагматичный ум и холодный расчет, перейдя прямо к делу.

– Я не понимаю, почему, если они все время обменивались неподписанными зашифрованными посланиями, последнее сообщение от твоего отца не было зашифровано, к тому же снабжено его печатью. Тебе не кажется, что его просто подставили?

Джеффри нахмурился, взял письмо, о котором шла речь, и внимательно еще раз изучил.

– Нет, – сказал он наконец. – Это определенно почерк отца.

– Но тогда какой во всем этом смысл? – Она ненадолго замолчала, потом задумчиво проговорила: – И что случилось с сокровищем? В бумагах ничего нет, а те, кому могло быть что-то известно, давно мертвы.

– Кто знает… – Слова вырвались сами собой, но Джеффри уже мысленно сказал себе, что Лилиан имеет право знать все. Ему может быть отвратительна ее тактика, но теперь он лучше понимал ее мотивы, тем более сейчас, когда существовала вероятность, что его отца тоже убили. – Сядь, пожалуйста.

Лилиан подчинилась, и он рассказал ей о шантаже, ничего не утаивая. Она слушала молча и очень внимательно. Странно, но Джеффри ни на секунду не усомнился, что поступает правильно: так делятся проблемами с другом или… с любимой женщиной. Только он знал, что чувства ненастоящие. Будь она проклята за то, что украла его веру!

– Значит, тот, кто вломился в мой дом, вполне мог быть шантажистом, – заключила Лилиан.

– Скорее кто-то из его подельников. Я все никак не мог понять, почему его угрозы столь туманны. Видимо, у него нет надежных доказательств или ему известна лишь часть истории, однако он надеется, что и этого окажется достаточно, поскольку я пожелаю сохранить репутацию.

Лилиан забарабанила пальцами по столу, и в ее голосе появилась надежда.

– Да, но не исключено, что ему известна как раз та часть истории, которая неизвестна нам. Ты мог бы вспомнить, как он выглядел? Я попробую описать того грабителя, но не знаю, чем это тебе поможет, если он действовал по указанию шантажиста.

Джеффри расправил плечи: может быть, у него появятся хотя бы крохи новой информации.

– Ты его видела?

Лилиан поморщилась.

– Не скажу, что хорошо: мы в некотором роде… боролись.

Джеффри постарел на десять лет, пока слушал ее рассказ. Ее же могли убить! Вот если бы они были в браке, то по крайней мере ей не пришлось бы лично вступать в поединки с бандитами. Граф невесело усмехнулся.

– Знаешь, вчера в какой-то момент я подумал, что ты работаешь в паре с шантажистом – ищешь информацию, которую можно использовать для вымогательства.

Лилиан покраснела.

– Полагаю, это простительно, тем более что я вначале тоже тебя подозревала: считала, что твоя семья повинна в смерти моего отца, – но теперь понимаю, что, даже если так оно и было, ты ничего об этом не знал. – Она скрестила руки на груди и задумчиво проговорила: – Надо же, мы оба были правы относительно друг друга и в то же время так бесконечно далеки от истины.

Джеффри не мог не оставить ее слова без внимания. Существует ли вероятность, что он ошибается относительно нее сейчас? Одна лишь мысль, что кто-то мог убить отца, наполнила его такой яростью, что теперь он мог понять мотивы Лилиан. Но не делает ли это ее такой же, как его мать?

Он украдкой взглянул на Лилиан: даже глубокие тени под глазами не делали ее менее прекрасной. Жаль, что красота эта лишь внешняя, а внешность, как известно, обманчива. Ради того, чтобы получить нужную информацию, она готова манипулировать людьми, причинять боль.

Тем не менее Джеффри не мог отрицать присутствия в комнате мощной чувственной энергии: он ощутил это в тот самый миг, когда открыл глаза и увидел ее перед собой. Он пребывал в смятении: слишком много всего на него свалилось и слишком быстро.

«Я исчезну. И ты никогда ничего обо мне не услышишь. Если, конечно, этого хочешь».