Книга Дикий остров - Владимир Цыбульский

Жариков ноги шире расставил, кулаки к подбородку поднял, приготовившись одним ударом смахнуть Юнга вниз.

— Нет, так дело не пойдет! — вмешался Минаев. — У них же шансы неравны, — сделал знак остроносому. — Надо восстановить справедливость.

Остроносый, видимо, был в курсе минаевских планов. Ухватил сзади Жарикова за локти, а охранник выхватил у Гены из-за пояса ствол и выпихнул на доску к Юнгу. Жариков руками замахал, развернулся, чтоб прыгнуть обратно. Остроносый навел на него ствол.

— Придется тебе, Боб, подраться немножко.

— Э нет… Мы так не договаривались, — оскалился тот.

— А я с тобой договариваться и не собирался, — холодно заметил Минаев. — Дела начал за моей спиной крутить? Ты что же думал, на моем острове втихую будешь коноплю выращивать, в борделях сбывать, деньги в карман, а меня побоку?

— Да я…

— Что — я? Долг теперь за тобой. Вот ты мне его сейчас и заплатишь. С этой доски теперь только один сойдет. Если ты — считай мы с тобой в расчете. А если он — я всю их компанию отпускаю. Там сзади слышно меня? — повысил он голос.

Юнг медленно подбирался к Жарикову — дать ему под коленку, проводить взглядом до бухты. Жариков почувствовал, развернулся, руку в карман сунул, нож выхватил. Присел, руку отставил, а другую с ножом вперед.

— Чего ж ты нож-то ему оставил? — как будто недовольно спросил Минаев остроносого.

— Так ты же сам сказал: уравнять шансы. Вот я и уравнял.

Жариков сделал короткий выпад. Юнг отскочил, зашатался, руками замахал, хватая воздух. Жариков не дал ему опомниться, снова ткнул ножом, метя в живот. Юнг еще отступил. Оглянулся — конец доски приблизился. Еще шаг назад, она согнется, он съедет по ней, как Крис.

Вдруг резануло по локтю — Гена зацепил его лезвием. Доска ушла из-под ног, бухта внизу мигнула синим глазом. Юнг, схватившись за руку, почувствовал теплую влагу на ладони, еще попятился. Жариков наступал, присев, почти на корточках — он чувствовал себя уверенней и одной рукой за доску придерживался, а вниз старался не смотреть.

Да он высоты боится, с удивлением отметил Юнг. Здорово боится.

Назад переступил, почувствовал, как доска гнуться начинает, тихонько подпрыгнул на месте, доска вздрогнула, слегка подбросила Жарикова. Он присел ниже на корточках, обе руки в стороны выставил, лицо поднял, оскалился, волосы на голове у него стали дыбом.

Юнг прыгнул повыше, опускаясь, ударил ногами по доске, Жариков выронил нож, шлепнулся на живот, двумя руками вцепился в доску, зажав ее между ног.

Юнг запрыгал ритмично, раскачивая доску, заставляя подскакивать ее все выше, как на вышке в бассейне, а Жариков, теряя с каждым подскоком все бойцовское преимущество, кроме животного страха, мотался, сжимая доску, кренясь вбок и сползая.

Юнг в последний раз, как перед прыжком в воду, сильно опустился на трамплин, оттолкнулся, доска выгнулась, подбросив вбок Жарикова. Тот в воздухе распластался, как лягушка, падая, зацепился рукой, но не удержался, с воем полетел вниз.

Минаев поднял глаза на экран, отследил, как неуклюже, с мокрым звуком Жариков шлепнулся о воду.

А Юнг болтался в это время над пропастью, силясь подтянуться, закинуть локоть, влезть на доску снова. Остроносый и детина в камуфляже разом попятились в тень, надеясь, что хозяин забудет о них и не пошлет сталкивать этого прыгучего. Но Минаев ничего такого приказывать им не торопился.

Дождался, пока, обламывая ногти, цепляясь чуть не зубами, Юнг влезет на доску и, обхватив ее руками, доползет по ней до «театральной ложи», как гусеница по краю листа, пройдет до своего кресла на колесах, опустится в него, тяжело дыша и стараясь не глядеть в провал в стене, откуда шансов выбраться у него не было. А он все-таки выбрался.

Минаев, откинувшись в кресле, приподнял стакан на уровень глаз, сделал глоток, вроде как в честь Юнга.

Одно движение — подтолкнуть сзади инвалидное кресло Юнга, докатило бы оно его до края, а дальше он сам бы полетел, обгоняя кресло, вниз. Но Минаев сдержал себя, нажал кнопку на пульте. Стенка с аквариумом поехала, стала на место.

Остроносый с охранником вздохнули с облегчением. Все-таки это не очень приятно, стоять на краю без ограждения, да еще рядом с таким хозяином, как Минаев, которому в голову может прийти все, что угодно.

— А ты молодец, — без восторга похвалил Минаев.

— Ребята… — с трудом выговорил Юнг.

— Что? Ах ребята… Да все в порядке с твоими ребятами.

— Антидот… — выдохнул Юнг.

— Не нужен им никакой антидот, — сморщился Минаев.

— Ты слово дал! — привстал Юнг.

— Сказал же — не нужен. Все уже давно у них выветрилось. Как и у вас. Вон можешь посмотреть. Живые они, как огурцы. И все эти страсти на экране наблюдали.

Минаев выдавил с пульта на экран картинку. В салоне, обшитом белым пластиком, Катя уткнулась в ладони, Тартарен обнял ее мощной своей рукой, прижал к себе, растерянно поглаживая плечо. Тёма сидел в соседнем кресле, не веря в только что увиденное — Крис висит на кончике доски, Юнг летит на него сверху, Крис отпускает доску и падает, свернувшись в комок, вниз, с шумом и брызгами проваливается в воду, и больше его нет.

— Я ж не маньяк, — сказал зачем-то Минаев. — Если бы мне нужно было вас убить или покалечить… Но мне не это нужно. А вообще — понравилось мне, как ты держался. На вот, возьми… — захлопнул «дипломат» с деньгами, протянул Юнгу.

Юнг отрицательно затряс головой.

— Твои же деньги! — удивился Минаев, а остроносый с досады зачесался весь — такие бабки, а этот лох отказывается. Совсем крыша съехала.

— Не возьму, — не глядя на Минаева, сказал Юнг.

— Гордый такой?

— Деньги за смерть не беру. Да и за цирк — тоже. Я развлекать тебя не нанимался.

— Ну так другим отдашь, — все держа на вытянутых руках открытый «дипломат» и довольно глупо тыча им в Юнга, настаивал Минаев. — Вот этот толстый… Он от денег наверняка не откажется. Сколько ему клиентов по недостроям водить, чтобы такие бабки заработать? Лет пять? Да и то если продаст хоть что-нибудь.

— Он тоже не возьмет, — вступился за Тартарена Юнг. — И вообще. Ты сказал, что отпустишь нас, если…

— Да ладно, иди, — захлопнул, опустил рядом с креслом чемоданчик. — Я вообще-то хотел работу тебе предложить. Мне честные и преданные люди нужны.

— Не найдешь ты никогда ни преданных, ни честных, — вынес приговор Юнг.

— Наверное, ты прав, — согласился Минаев. — Да оно и к лучшему. Преданные предают, остальные — продают. А разница знаешь в чем?

Юнг не ответил.

— В том, что на продажных ты не рассчитываешь и потому верности от них не ждешь. Предать может только тот, кому ты доверился. Друг — в первую очередь. Вывод: держись от преданных подальше. Принципам не стоит изменять.