Книга И пришел многоликий... - Роман Злотников

— Я собираюсь выполнить свою часть с не меньшей обязательностью. И эта наша встреча как раз вызвана тем, что я собираюсь предоставить вам доказательства истинности этого заявления. Только я должен извиниться за то, что вынужден попросить вас немного подождать. Поскольку необходимо дождаться третьего участника нашей встречи.

Человек на экране склонил голову в вежливо-благодарном поклоне и после короткой паузы предложил:

— В таком случае почему бы нам, пока у нас есть некоторое время, не отобедать у меня.

Ив в свою очередь слегка наклонил голову в вежливом поклоне:

— Благодарю вас, ваше величество, и с удовольствием принимаю ваше предложение.

— В таком случае — жду.

И император одной из самых могущественных империй современности исчез с экрана. Ив отключил погасший экран и бросил возникшему за его спиной Пантелееву:

— Приготовь бот. Поведешь сам. Тот кивнул и коротко спросил:

— Сопровождение?

— Не нужно.

Обед начался в полном молчании. Но после второй перемены, осуществляемой дюжим малым в униформе пилота, но с манерами вышколенного официанта, Ив не выдержал и затронул тему, изучению которой он последнее время уделял довольно много времени.

— Знаете, я всегда считал монархию как форму правления абсолютным пережитком.

Император на мгновение замер, слегка выбитый из колеи подобным началом застольной беседы. Но потом, судя по всему, сработал стереотип. Похоже, он подсознательно воспринимал Ива как мистера Корна, а граждане Содружества Американской Конституции славились своей бесцеремонностью. Поэтому он только вежливо улыбнулся и, дождавшись, когда пилот, закончив расстановку блюд, покинет салон, спокойно ответил:

— Вы совершаете общую ошибку. Ив слегка приподнял брови:

— Какую же?

— Вы продолжаете считать монархию всего лишь одной из форм правления.

Ив несколько мгновений обдумывал столь парадоксальную фразу, а затем осторожно спросил:

— А разве это не так?

Император наклонился вперед, подхватил со столика бокал с вином, пригубил и поставил обратно. Судя по всему, он решал, стоит ли вообще затевать обсуждение этой темы, но потом, как видно решив, что разговор в данном направлении не только не по мешает, но даже может оказаться полезным, решительно повернулся к Иву:

— Скажите, вас никогда не удивляло многообразие монархических форм организации государства? Есть абсолютные монархии, где слово монарха решает все. Есть монархии демократические, где суверен — всего лишь представительская должность и от него зависит чрезвычайно мало. — Он сделал короткую паузу, а затем продолжил: — Несколько сотен лет назад на моей родине попытались построить социализм, этакий идеалистический строй, где всем всегда хорошо. В общем-то, ничего не вышло, но на закате того государства правящие в России в то время социалисты вдруг обнаружили, что нечто подобное есть совсем рядышком, в соседнем небольшом государстве под названием Швеция. Они увлеклись этим самым «шведским социализмом», позабыв о том, что Швеция — монархическое государство. А если взять исламские государства, то мы опять видим, что наибольшего успеха добиваются те из них, которые сохраняют монархическую форму правления. Всякие там исламские республики тут же скатываются в лучшем случае в нищету, а в худшем — в бандитизм и геноцид собственного народа. — Он замолчал, бросив на собеседника внимательный взгляд. Ив кивнул:

— Допустим, но что, по-вашему, это доказывает?

— То, что монархия уже давно перестала быть просто одной из форм правления, причем не особенно удачной, а является наиболее разумной и естественной формой организации нации. Причем я рассматриваю понятие «нация» в самом широком смысле, то есть не применительно к неким ограниченным сообществам, схожим по ограниченному набору языково-этнических признаков, а как некую общность языков и народов, создавшую государство. Ив усмехнулся:

— Довольно смелое заявление. Я-то считал доказанным, что подобное место уже давно принадлежит демократии.

Император покачал головой:

— Вы путаете понятия. Демократия именно наиболее эффективная на сегодняшний день форма правления или, в более широком смысле, форма организации общественной жизни. И мы понимаем это ничуть не хуже других. Русская империя, согласно нашей конституции, по существу, лишь обычная демократическая республика. Все основные назначения — премьера и кабинета, Верховного главнокомандующего, Генерального прокурора, членов Верховного суда, а также утверждение бюджета производит парламент. Губернаторы и законодательные палаты провинций также избираются всеобщим голосованием. Если из механизма государственной власти изъять императора, не потребуется даже сколько-нибудь серьезно менять конституцию. Для того чтобы законодательно ликвидировать монархию, парламенту достаточно будет всего лишь изменить редакцию семи статей основного закона, три из которых относятся к государственным символам. Так что на взгляд стороннего наблюдателя династия — всего лишь способ глупой и ненужной растраты солидной части государственного бюджета. Этакая игрушка для бесящихся с жиру. Вот, скажем, у вас не сложилось подобного впечатления?

Ив оказался прав, император действительно воспринимал его как мистера Корна. Впрочем, до того как он серьезно занялся этим вопросом, его представления действительно были близки к тем, что только что изложил император. До того…

— Возможно. Если бы вы были одни такие. Но едва ли не половина наиболее цивилизованных народов цепляется за эти «глупости» обеими руками. Ниппонцы, британцы… да что там говорить, не так давно я побывал на Квебеке Дальнем и Новой Австралии и с большим удивлением узнал, что и они до сих пор де-юре подданные британской королевы. Хотя при чем здесь Канада и Австралийская федерация — убей бог, непонятно. Будучи де-факто независимым и вполне самодостаточным государством, продолжать цепляться за абсолютно чуждый трон… Согласитесь, что это выглядит довольно-таки странно.

Его величество улыбнулся:

— Верно, странно… Если считать монархию всего лишь одной из форм правления.

Ив молча взял свой бокал, сделал пару глотков и, приподняв бокал перед глазами, посмотрел вино на просвет. Пожалуй, не стоит вступать в спор. Мнение лица, непосредственно участвующего «в процессе», причем на самой вершине, самоценно само по себе. Даже если оно несколько отличается от его собственной точки зрения.

— Что ж, давайте представим, что вы поколебали мою уверенность в этом вопросе. Но мне требуются более веские аргументы.

Уголок рта императора насмешливо приподнялся.

— Я думаю, вы уже не раз убеждались в том, что наиболее веские аргументы — те, которые человек находит сам.

Ив на минуту задумался:

— Да, это так, и все же прошу вас хотя бы показать наиболее предпочтительное, на ваш взгляд, направление моих размышлений.