Книга Великий Макиавелли. Темный гений власти. "Цель оправдывает средства"? - Борис Тененбаум

2. Джулиано, сын Бартоломеи Макиавелли (в замужестве – мадонны дель Риччи), сохранит для потомства многие бумаги своего знаменитого деда, за что поколения будущих историков остались ему глубоко признательны.

3. Полный список всех глав «Государя» приведен в приложениях к этой книге.

О том, как прекрасный теоретик может оказаться никудышным практиком

I

В феврале 1526 года король Франциск I получил посланиe султана Турции, в котором было сказано следующее:

«Ты посылал к моей Порте [1], убежищу монархов, письмо с твоим верным слугой, Франджипани, и доверил ему еще и разные устные сообщения; ты известил меня, что враг захватил твою страну, и что ты сейчас захвачен и находишься у него в плену, и что ты просишь у меня помощи и избавления. Укрепись же духом и не отчаивайся. Наши покрытые славой предшественники и наши сиятельные предки (пусть Аллах осветит своим светом их гробницы) никогда не прекращали ни войн, ни завоеваний – и мы следуем по их стопам и захватываем провинции и крепости, хотя их укрепления и великой силы и к ним трудно подступиться. Но конь наш оседлан и день и ночь, и сабля наша остра. Да поможет Аллах правому делу! Пусть же то, чeгo хочет Аллах, будет достигнуто!

Что до остального – расспроси своего посла, и ты узнаешь...»

Письма, как правило, ясны для их отправителей и для их получателей. Но прочим они темны и непонятны. Как мы уже хорошо знаем – к письмам нужен комментарий. Вот с комментариев мы и начнем.

Казалось бы, полное поражение под Павией сделало Карла V хозяином всей Италии. Как сам Франциск I написал своей матери после битвы, попав в плен:

«Tout est perdu fors l’honneur» – «Потеряно все, кроме чести...»

Короля, конечно, можно понять – поражение было огромным, Франциск I в сражении был два раза ранен, оказался в плену – и eго отвезли сперва в замок Пиццигетоне, а потом для пущей надежности переправили в Мадрид.

Но его близкие не посчитали, что «потеряно все».

И его сестра, и мать делали все возможное и невозможное для того, что добиться его освобождения. В числе прочего матери короля Франциска, Луизе Савойской, в такой беде пришла в голову мысль попытаться получить помощь от турок. Первая миссия, посланная в Стамбул, до цели своего путешествия так и не добралась, но вторая имела успех. Ко двору турецкого султана, Сулеймана Великолепного, ее письмо было все-таки доставлено, и сделал это хорват на венгерской службе, Иоанн Франджипани – во Франции он был известен как Жан. Султан принял его очень ласково, осыпал его подарками и отправил назад с письмом, которое мы процитировали выше. Сулейман устно пообещал Францискy I самую широкую помощь.

B январе 1526 года заболевший Франциск был отпущен во Францию. Цена, правда, была огромной – Франциск I подписал мадридский договор, по которому уступал Карлу V огромные территории.

В феврале из письма султана Сулеймана он узнал, что усилия его матушки все-таки принесли плоды.

И в результате мир, заключенный в Мадриде, не продержался и полугода. Франциск I нарушил свое слово, отказался выполнить договор и провозгласил в июлe 1526 года в городе Коньяк «священную лигу для освобождения Италии».

К этой лиге присоединились Англия, Генуя, Милан, Венеция и – на свое горе – папа Климент VII с Римом и подчиненной ему Флоренцией.

II

Про переписку короля Франции с султаном Сулейманом, разумеется, Макиавелли ничего не знал, это держалось в глубоком секрете. Но вот про то, что император Карл V сделал большую ошибку, выпустив своего пленника, говорил своему другу Гвиччиардини сразу же после того, как вести об этом дошли до Италии.

Он был уверен, что Франциск I наpушит обещание.

И неважно, что король дал слово чести, и неважно даже то, что в залог своего слова он оставил Карлу двух своих сыновей – все это неважно. Ибо есть важнейший фактор, который Макиавелли именовал «пользой». Крупнейшие государственные деятели, жившие куда позднее его, нашли другое определение – «государственный интерес». Но как было впервые сказано в «Государе», «что разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание».

И еще Никколо говорил, что теперь, после опрометчивого освобождения короля из плена, император Карл непременно подвергнется нападению и что война с полной неизбежностью разразится в Италии, и что итальянским государствам следует выступить на стороне французов, ибо империя сильнее и в случае победы поработит все итальянские государства, а победа Франции не может быть полной, и ей и дальше понадобится помощь, и поэтому итальянцам будет оставлено больше свободы действий, и поэтому есть прямой смысл примкнуть к французской стороне. В этом смысле он оказался совершенно прав – так и произошло. Но нам есть смысл заглянуть в «Государя» еще раз и прочесть не только сентенцию Никколо о том, что «разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию», но и то, в какой связи это сказано. Вот то же самое положение, но уже в обрамлении дополнительных условий:

«Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса – волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана.

Из чего следует, что разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание. Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же.

А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется.

Примеров тому множество: сколько мирных договоров, сколько соглашений не вступило в силу или пошло прахом из-за того, что государи нарушали свое слово, и всегда в выигрыше оказывался тот, кто имел лисью натуру».

Благовидный предлог, конечно же, нашелся – король Франциск заявил, что он и отдал бы Бургундию своему «дорогому брату» Карлу, да вот беда – Бургундия с этим не согласна. А в ответ на требование императора выполнить свое рыцарское слово чести и вернуться было сказано, что слово было дано по принуждению, и от обязательства его выполнения король Франции освобожден самим папой римским, Климентом VII. И вообще Франция уже собрала войска и готова прояснить ситуацию на поле боя. Так что король Франциск, хоть и не был знаком с Никколо Макиавелли, но повел себя в точности согласно его рекомендациям: и как лиса, и как лев. А вот папа Климент оказался без всяких львиных компонентов – и слаб, и нерешителен.

И он повел себя как лиса – и при этом лиса нерасчетливая.

III

В марте 1526 года, еще до того, как военные действия перекинулись в Италию, Макиавелли написал письмо с неким смелым политическим предложением. Направил он его Франческо Гвиччиардини, но несомненно, в надежде, что тот доведет его идею до сведения папы Климента. Суть же дела заключалась вот в чем: был в Италии такой кондотьер, Джованни ди Медичи. Он доводился родней папе Клименту и сражался при Павии на стороне французов, во главе так называемыx Черныx Отрядoв.