Книга Все или ничего - Елена Ласкарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы ее просто загоняли, Константин Иннокентьевич, — едва сдерживаясь, заметила Ирина. — Так она выдохнется к осени.
— И что ты предлагаешь? — взвился он. — Предоставить Соболевой отпуск? В самый разгар? Сборы на носу!
— Ну и что? Неделя передышки не повредит.
— Нет-нет, — испугалась Вика. — Я не устала. Я учту все замечания…
Ирина с какой-то жалостью смотрела, как худенькая — кожа да кости — Вика одевается после душа. Даже под глазами у девчонки появились синие круги… А ведь совсем недавно ее упругим щечкам можно было позавидовать — кровь с молоком…
Бедная фаворитка, усаженная на пустующий трон королевы — и безжалостно низвергнутая вновь на самую нижнюю ступеньку…
— Ты себя плохо чувствуешь? — спросила Ирина.
— Нет, — быстро сказала Вика. — Все хорошо.
— Но ты правда какая-то вялая… Я же вижу.
— Все нормально.
Вика отвернулась и стала натягивать узенький кокетливый сарафанчик. Потом, обдумав что-то, вновь повернулась и в упор глянула на Ирину.
— Ты серьезно говорила насчет недели? Чтоб мне отдохнуть?
— Абсолютно, — подтвердила Ирина. — Если мы вдвоем на Костика насядем, он сдастся.
— А я… потом в ритм войду?
— Наверстаешь. Я вон месяц провалялась, — подбодрила Ирина. — И ничего, как видишь.
— Тогда… Поговори с Костиком. Ты его убедишь. — Она вздохнула и неслышно добавила: — Недели мне хватит…
Выйдя из ворот спорткомплекса. Вика бросила быстрый взгляд в сторону и почему-то заторопилась:
— Ладно, мне пора… Меня ждут…
Какая Ирине разница, кто поджидает после тренировки молодую симпатичную девушку? Она бы и внимания не обратила на то, что Вика торопливо оглянулась и уселась в новенькую, недавно купленную машину Андрея Галибина, если бы рядом с ней не стоял на стоянке у ЦСКА знакомый до боли «сааб»…
Ирина круто повернулась и размашисто зашагала в сторону метро. Она не оглядывалась, она спиной чувствовала, как что-то невидимое, словно волна горячего воздуха, приближается к ней, неумолимо сокращая расстояние…
Шагов не слышно… Только поток неизвестных науке частиц пронизывает все ее тело… и это излучение всесильнее, все нестерпимее…
Ирина резко остановилась и обернулась.
Лицом к лицу с ней стоял Владимир.
— Ты за мной гонишься? — Она вскинула голову и глянула на него в упор.
— А ты убегаешь? — ответил он вопросом на вопрос.
Опять за свое?!
Она независимо пожала плечами:
— Я не знала, что ты здесь.
— А почему повернулась?
— Инстинкт.
— Основной, надеюсь? — ехидно уточнил Владимир.
Ирина покраснела так, что крупные веснушки на носу превратились в темно-коричневые кляксочки.
— Что тебе надо?
— Кое-что уточнить…
— У тебя уже была такая возможность, — отрезала Ирина. Но ты ею не воспользовался.
Странно, но внутри не было больше возмущенного чувства оскорбленного достоинства, не было злости и обиды… Просто ощущение жестокой несправедливости…
Пускай он не обманывал се… Допустим… Она сама напутала, нафантазировала… И даже ревность его можно понять… Но почему так безжалостно упрекает ее в неведомых ей грехах самый близкий человек, который должен был бы поддерживать… И почему она должна перед ним оправдываться?
Строит из себя прокурора! Возомнил себя непогрешимым! А сам…
— Нет, я хочу предложить тебе другую тему для обсуждения.
— Вот как? Тогда передай секретарю в письменном виде и в трех экземплярах.
Он резко взял ее за руку и притянул к себе так, что Ирина едва удержалась на ногах.
— Хватит ерничать! Я совершенно серьезно. О чем ты говорила с моим сыном?
— Когда?
— Где ты догнала их? Что там произошло?
Ирина с усилием вырвала руку и разозлилась:
— Ты с себя начни, прежде чем на других нападать! И с чего ты взял, что я кого-то догоняла?
— А как иначе объяснить, что вы вместе вышли из машины?
— С кем?
— Да с Петькой же! — тоже разозлился Владимир.
— Я вообще твоего Петьку не видела, — нахально заявила Ирина.
— Ты хочешь сказать, что мне померещилось?
— Вполне возможно. В Москве полмиллиона рыжих девушек… Так легко обознаться…
— Я тебя узнаю из миллиона, — прорычал он.
От этих слов так сладко замерло в груди… Еще немного, и Ирина растаяла бы… Если бы не его непримиримый тон и не выуженное у нее Петькой обещание молчать…
Он стоит так близко… Она почти касается грудью его груди… А глаза его, зеленовато-карие, по-кошачьи прищуренные, прожигают насквозь… И в них даже видны едва заметные крапинки…
Если бы он догадался просто обнять ее… Может быть, и не нужно было бы больше никаких выяснений…
Но он не догадался.
У Ирины в ушах застучали частые, горячие молоточки… Кажется, он слышит, как неприлично громко колотится о ребра сердце, словно стремится выпрыгнуть из груди…
Если она простоит в такой лишающей воли и разума близости еще хоть мгновение… то сама порывисто бросится ему на шею…
И Ирина отступила.
Впервые в жизни, вместо того чтобы очертя голову броситься вперед, она сделала шаг назад. Один, потом другой… Быстро повернулась и бросилась прочь, словно за ней сам черт гнался…
Глупо… позорно… непростительно…
Но гораздо хуже было бы не совладать с собой!
В глубине души ей хотелось, чтобы Владимир догнал ее, взял за плечи, не дал опомниться и перевести дыхание, и стал таким, как месяц назад: нежным, внимательным, страстным… и немного покровительственным…
Ирина всегда стремилась к самостоятельности и не привыкла принимать чью-либо заботу. Она казалась ей оскорбительной, унижающей ее достоинство…
Но сейчас… так хотелось, чтобы ее успокоили, утешили, развеяли все сомнения и убедили в том, что она единственная и неповторимая… что она нужна как воздух…
А вместо этого Владимир постоянно устраивает ей допрос с пристрастием. Наверное, для того чтобы ему стало легче, нужно найти виноватого… И она лучше всех подходит на эту роль.
СВОЙ ПАРЕНЬ
Зинаида Леонидовна с подозрением косилась на Петьку, послушно поглощающего манную кашу. Может, заболел?
— Ты будешь черный кофе или с молоком?