Книга Атласная куколка - Мэгги Дэвис

Через несколько секунд Чип пошевелился, поворачиваясь в ее сторону, и Сэмми заметила кровь, просочившуюся сквозь повязку и выступившую на белой рубашке. Значит, рана кровоточила так, что промокли даже бинты, а он не сказал ей ни слова. Саманта с раздражением поняла, что поведет машину и дальше. Она и впрямь не представляла, как он сумеет без нее добраться до Лондона.

Прошло совсем немного времени, и выяснилось, что ехать легче, чем она предполагала. Как только ей удалось привыкнуть к тому, что руль расположен справа и что машина срывается с места в карьер, едва нажмешь на педаль газа, все остальное оказалось не так уж и плохо.

Свернув около Компьена с шоссе, чтобы заправиться, Сэмми почувствовала себя гораздо лучше — у нее словно открылось второе дыхание. Стоял ясный июльский день, жаркий и солнечный, по голубому небу плыли пышные белые облака, какие бывают только летом, вокруг раскинулись зеленые просторы северной Франции, поля, похожие на шахматные доски, и старинные маленькие деревушки выглядели соблазнительно прекрасными. После недель, проведенных в замкнутом пространстве Дома моды Лувель, замечательно было увидеть над собой голубое небо, а впереди — бескрайний горизонт.

Ожидая, пока заправят машину, Саманта нашла стойку с парижскими газетами. В глаза бросились заголовки, кричащие о полицейском налете на подпольную лабораторию в Доме моды Лувель. Сэмми ухватила целую кипу газет, расплатилась с девушкой у кассы и подошла к стеклянной стене станции техобслуживания.

«Террористы изготовляют наркотики. Подпольная лаборатория раскрыта», «Полиция против Дома моды Лувель», «Убиты трое иранцев». Из тех немногих французских слов, которые она понимала, Сэмми уловила смысл заголовков и догадалась об остальном.

Первые страницы пестрели фотографиями полицейских фургонов и заграждений, блокирующих улицу Бенедиктинцев и ближайшие переулки, а также двух бородатых молодых людей в наручниках, которых выводили через знакомые средневековые двери Дома моды Лувель. Еще один снимок запечатлел Джека Стор-ма, покидающего парижский полицейский участок вместе с Деннисом Волчеком, Питером Фрэнком и скорее всего адвокатом с кейсом в руках.

Сэмми прижалась лбом к стеклу, украшенному рекламами моющих средств «ОМО» и сигарет «Житан», и всматривалась в английскую машину на заправке. С того места, где она стояла, ей была видна кудрявая черноволосая макушка Чипа и краешек его плеча. Ясно, что он все еще спит. Жгучие лучи солнца проникали сквозь стекло, о которое, громко жужжа, билась муха. Девушка у кассы громко разговаривала по телефону. Вспомнив недавние события, Сэмми неожиданно почувствовала, что у нее подгибаются колени.

Неужели эти воспоминания останутся с ней навсегда, задумалась она, закрывая глаза. Она почти физически ощутила, как что-то взрывается, услышала, как свистят пули, как грохочет из-за дверей склада мощное оружие, сотрясающее темноту, словно землетрясение, как полиция открывает ответный огонь. Она вспомнила и то, как Чип накрыл ее своим огромным телом, тяжело дыша ей прямо в ухо. Первым ее чувством тогда была ярость: он повалил ее на пол и не отпускал, хотя она вырывалась.

Но Чип спас ей жизнь.

Стоя с закрытыми глазами, Сэмми хмурилась и никак не могла разобраться, что за странное смятение, невероятную тяжесть вызывает в ее душе этот человек. Она открыла глаза и поискала, куда бы выбросить газеты, но тут заметила короткую строчку внизу первой страницы «Ле Монд»: «Couturier servit».

Зная по-французски всего несколько слов, Сэмми все-таки попыталась прочесть заметку. Несколько раз ей попалось имя Жиля Васса. Она догадалась, что «servit» означает «жив» или «выжил».

Саманта снова скомкала газеты, продолжая наблюдать, как служащий станции заправляет английского уродца. Жиль Васс будет жить, а она, возможно, никогда не узнает, что станется со знаменитым любовным треугольником. Жиль Васс и Лизиан? Или Жиль Васс и Руди Мортесье? Странности любви. Жиль Васс пытался застрелиться, лишь бы уйти от их бремени.

Она заметила собственное отражение в сверкающем на солнце стекле. «Я тоже ненавижу выбирать», подумала Сэмми, разглядывая высокую, весьма интересную незнакомку в огромных модных очках, закрывающих пол-лица. Соломенного цвета волосы гладко зачесаны назад и завязаны дорогим шелковым шарфом, стройность фигуры подчеркивает прекрасно сшитое платье из бледно-оранжевого шелка. Шикарная, дорогая женщина, по которой безошибочно можно определить: это роскошный Париж. «Не думаю, что она знает, куда направляется», — вздохнула Саманта, разглядывая собственное отражение. Стреляться она, безусловно, не собиралась. Впрочем, готовых решений тоже не имелось.

И все-таки же чужая, никому и ничему не принадлежащая незнакомка направляется из Парижа в Лондон. Она знает несколько слов по-французски — достаточно, чтобы заправить машину и прочитать заголовки в газетах. Француженка за прилавком разглядывает ее со смешанным чувством восхищения и бессильной зависти. Всего несколько недель назад она сама точно так же смотрела бы на эту даму.

Последние дни Сэмми неслась куда-то, охваченная безумной решимостью добиться успеха с шоу в Доме моды Лувель, не успевая ни подумать, ни понять, что происходит. Она просто позволяла событиям и людям увлекать ее за собой.

Еще не поздно позвонить Джексону Сторму.

В сумке по-прежнему лежит копия ее предложений, а Джек все еще в Париже. Старший инспектор Лапэн передал ей листочек с телефоном Джека в «Плаза Атеней».

С другой стороны, если уж она едет в Лондон с Чипом…

Саманта очень удивилась, что одна мысль о Чипе вызвала в душе бурю эмоций и смутила ее. Он, конечно, симпатичный и сексуальный, но это путь в никуда, решила она. Хуже того, он вернет ее к жизни, от которой она так старательно бежала. Боже, если уж ей захотелось связаться к копом, это можно было запросто сделать, не покидая Шошоун-Фолс!

Их любовь в Доме моды Лувель. Все, что делал Чип, выполняя свою работу, он постарается повторить снова, дай она ему хоть малейший шанс. Сэмми чувствовала: если она не будет осторожна, обязательно попадет в новую переделку.

Открылась дверь, и служащий станции сообщил, что машина готова.

«Я отвезу его в Лондон, — нехотя решила Саманта. — Но это все».

…Внутри машины под брезентовой крышей было ужасно жарко, и Сэмми даже подумывала разбудить Чипа, чтобы откинуть верх. Он успел еще больше сползти на сиденье в сторону и занимал столько места в маленьком салоне, что ей пришлось отталкивать его ногу, чтобы освободить рукоятку переключения скоростей. На лбу у него выступили капельки пота, черные кудри, влажные от жары, снова превратились в привычную небрежную шевелюру. Не отдавая себе отчета, Сэмми протянула руку и откинула пряди волос с его глаз.

Осторожно приложив большой палец к его щеке, она убедилась, что, хотя Чип и вспотел, жара у него нет. Сэмми не торопилась отвести палец от его лица. Она разглядывала спящего Чипа, напряженную прямую линию черных бровей, густые и длинные загибающиеся ресницы, суровые складки в углах рта. Тем, кому нравятся сильные, крепкие мужчины, он, без сомнения, должен казаться очень привлекательным. Самоуверенный, властный, сексуальный и к тому же англичанин! Ничего-то Сэмми о нем не знала!