Книга Заложник - Кристина Ульсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Похоже, она все еще на борту самолета. Фатима не знала, сколько пролежала без чувств, но поняла, что они до сих пор находятся в воздухе. Она вспомнила Эрика и то, как он смотрел на нее, покидая кабину.
«Никуда не уходите», — говорил его взгляд.
А до того они с Эриком заперлись в туалете, чтобы спокойно обсудить ситуацию. Эрик нервничал и почти кричал, что Карим ведет себя странно. Тогда она взяла сторону Карима, потому что большей глупости, чем подозревать его в угоне самолета, не могла себе представить.
И вот теперь Фатима лежала на полу, поверженная рукой того самого человека, которого защищала несколько часов назад. При этой мысли у нее дыхание перехватило от страха. Все это означало одно: Карим где-то здесь.
Только бы он не заметил, что она очнулась.
Когда все произошло? Последнее, что помнила Фатима, был звонок в дверь и лицо Эрика на экране. Он хотел, чтобы его впустили. И тут Карим схватил Фатиму за руку.
— Черт возьми, ты слышишь, что я говорю! — закричал он. — Ему сюда нельзя! Если он войдет в кабину, всем нам конец.
Фатима представила себе лицо Карима, его полные ужаса глаза.
Таким она видела его впервые.
— Что происходит? — закричала она в отчаянной попытке хоть что-то понять. — Почему вы не хотите впускать Эрика?
Карим не ответил. В этот момент Эрик забарабанил в дверь.
Карим все еще держал Фатиму. Прошла целая вечность, прежде чем Эрик перестал стучать. На какое-то время Фатиме показалось, что опасность миновала и сейчас Карим ее отпустит.
Хотя куда бы она пошла?
Карим действительно разжал пальцы и велел ей сесть на пол. И Фатима подчинилась. Карим направился к двери, но, вместо того чтобы впустить Эрика, снял со стены огнетушитель. Потом он приблизился к ней, что-то сказал и поднял огнетушитель над головой.
В этот момент Фатима снова почувствовала резкую боль в голове и закрыла глаза. По щекам текли горячие слезы.
Фатима злилась на свою беспомощность. Она не плакала. Слезы текли сами, от боли, что тысячей иголок вонзалась в мозг. Фатима не хотела плакать, у нее не было на это времени.
А потом что-то снова загрохотало, перекрывая шум мотора. Фатима поняла, что это Эрик, который снова стоит за дверью. Или он не уходил? Она вздрогнула, услышав голос Карима:
— Прекрати же, наконец, черт тебя подрал! Ты все равно сюда не войдешь, тебе не ясно?
И та же безысходность в голосе. Фатима чувствовала: произошло нечто ужасное. Нечто еще более ужасное, чем угон самолета.
Что ты наделал, Карим?
Она приоткрыла глаза, чтобы увидеть капитана, но, ослепленная ярким светом, тут же зажмурилась снова.
Так не пойдет, она должна за ним наблюдать. Вторая попытка оказалась более удачной. На этот раз Фатима разглядела спину Карима с прилипшей рубахой. Он вспотел, как будто пробежал не меньше мили. Время от времени он поглаживал себя по мокрым волосам, повторяя одно и то же:
— Я больше не могу. Прекрати стучать. Дай же всему этому поскорее закончиться.
Фатима попробовала оторвать затылок от пола. К ее удивлению, это у нее легко получилось. Огнетушитель все еще стоял рядом с Каримом. Ничего более подходящего в пределах досягаемости Фатима не видела.
У нее всего одна попытка. Протянув руку за огнетушителем, Фатима должна быть уверена, что в следующий момент сумеет подняться и обрушить его на голову Карима. Если тот успеет встать раньше, все будет кончено. Физически Карим намного сильнее ее. Один-единственный шанс. В ее распоряжении пара секунд.
Фатима выжидала. Эрик отчаянно колотил. Еще немного, и дверь не выдержит. Стоит ли на это надеяться? Нет.
Это бронированная дверь, рассчитанная как раз на такую ситуацию. Укрепленная именно против внешних воздействий с целью защиты экипажа, а следовательно, и пассажиров. Никому не пришло в голову подстраховаться на случай, если угроза будет исходить с внутренней стороны.
Фатима чувствовала, что Карим собирается совершить нечто ужасное, хотя и не знала что. Стук в дверь его отвлек, и это хорошо. Фатима зажмурила глаза, пытаясь сосредоточиться.
Она продумывала варианты действий. Что, если просто попытаться нажать кнопку блокировки? Успеет ли она опередить Карима? Если да, в следующую секунду Эрик будет в кабине.
Карим уронил голову на руки, прижал ладони к ушам.
Сейчас или никогда.
Кнопка или огнетушитель?
Раз, два, три…
И тут она увидела то, что нужно. Вилку!
Не пластиковую вилку, какие раздают в салонах экономкласса, а настоящую, из нержавеющей стали. Такими едят только пассажиры первого класса и члены экипажа.
Фатима протянула руку и намертво сжала вилку пальцами.
Теперь только действовать, обратного пути нет. Она попытается дотянуться до кнопки, а потом набросится на Карима. Только бы Эрик не подвел.
Фатима прикрыла веки и глубоко вздохнула.
Сейчас или никогда.
Сестра и брат. Женщина и ее любовь. Неразрывные узы и отчаянные поступки. Все просто и в то же время непостижимо. И столько всего остается непонятного.
В любом другом расследовании это можно было бы назвать большим прорывом, но только не в этом. Самолет с четырьмя сотнями заложников все еще находился в воздухе, и американцы не отказывались от своего ужасного решения. Время почти вышло, теперь счет шел не на часы, а на минуты.
— Только бы там не было бомбы. — Алекс смотрел в окно из-за спины Фредрики.
Снаружи была темная дождливая ночь. Ни одного огонька. Фредрика сжала ладонь Алекса:
— Все будет в порядке.
— Ты действительно в это веришь?
Нет.
Все идет не так. Правительство только что объявило о пересмотре решения относительно Захарии Келифи, и это вызвало бурную реакцию в массмедиа. Однако Карим все равно продолжает вести самолет навстречу гибели.
— Абсолютно.
— Но каким образом, Фредрика? Топлива осталось на полчаса.
— Мы еще не знаем, что с Эриком. Это наша последняя надежда.
Алекс отвернулся:
— Нас, наверное, принимают за парочку.
Она еще крепче сжала его кисть:
— Бог с ними. Мы же полицейские. Нам не впервой задерживаться в участке допоздна.
Алекс коснулся подбородком ее плеча. Фредрика улыбнулась:
— А ведь Петер когда-то говорил то же самое.
Алекс отпрянул:
— Я помню.
Фредрика вздохнула. Это было именно то, что заставило ее уйти из полиции. Эта работа постоянно требовала жертв.
