Книга Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу! - Марина Рыбицкая

— Леля… — Диэр попытался избежать участи быть насаженным на вертел. — Я не мог иначе. Ты должна понять и не обижаться…

— МОЛЧАТЬ! — рявкнула я. Чуть не плача: — Как ты мог?! Ты мне еще будешь говорить, что я не должна обижаться?!! Ты?!!

— Леля… — Еще одна попытка самоубийства.

— Ты играл со мной, как кошка с мышкой! — продолжала я обвинять. — Ты заставил меня поверить Мыру! Ты допустил, чтобы я открыла сердце троллю, и сам надо мной смеялся? Скажи честно, было смешно?

— Ты сама… — снова кто-то открыл рот не по делу.

— Да! — рыкнула я. — Я сама! Своими руками отдала тебе сердце на блюдечке, предварительно снабдив бирочкой! Сама! Но не для того, чтобы ты сделал из него отбивную!

— Ничего, что я тут стою?.. — взлезла дама, возмущенно поглядывая то на меня, то на диэра.

— Да стойте себе на здоровье! — разрешила я, потирая ладонью трещавшую от новых сведений голову. — Может, еще на что-то полезное мне глаза откроете.

— Леля, — князь попытался перевести разговор на другую тему, — позволь представить тебе Демиурга этого мира — Магрит. Магрит — это моя жена Леля.

— Очень приятно! — рассеянно кивнула я в ответ на улыбку женщины. Повернулась к мужчине и злобно сообщила: — Не выдавай свои фантазии за действительность!

— Это не фантазии, — позволил себе улыбнуться диэр. Заверил: — Ты на самом деле моя жена. Мы завершили обряд. Ты позволила нанести на себя священное масло и выслушала заключительную клятву.

— Но я-то не клялась! — нахмурилась я, вспоминая его бормотание.

— А этого от женщины и не требуется, — самодовольно заверил меня будущий монах. — Ей лишь нужно выслушать.

— Ты мне не муж! — воспротивилась я, ища что-то полезное в хозяйстве. Пусть не гламурное, но увесистое и по руке.

— Муж, — спокойно кивнул он. — Наша брачная ночь свершилась!

— Это было изнасилование во сне, — сообщила ему я, вытаскивая из кучки около костра толстую валежину.

— Ты была согласна, — фыркнул он, не реагируя на мои вербальные и невербальные угрозы. — И не сопротивлялась.

— Это было моральное изнасилование, — поменяла я показания. — И подлог. Я думала, что ты — это не ты! Так что брак недействителен!

— Действителен! — припечатал диэр. — И тебе придется с этим смириться. Сейчас мы вернемся во дворец, где ты с надлежащим усердием примешь на себя обязанности княгини.

— Все что я могу принять, — рявкнула я, швыряя в него ветку, — это на грудь! Чтобы глаза мои тебя не видели!

— Твоя грудь мне нравится, — облизнулся мужчина, легко отводя летевшую в него деревяшку и превращая ее в золотую. — Могу тебя заверить, что эта часть твоего соблазнительного тела…

— А можно без подробностей? — влезла Магрит, затыкая уши сыну. — Все же тут дети!

— Замечательно! — рявкнула я, швыряя в Ладомира еще одну ветку. — Пусть смотрит, слушает и так не поступает! А то у него своих детей уже не будет!

— Это ненужные подробности, — поморщилась Демиург. — Не для детских ушей.

— Нужные, — возразила я, швыряя в князя шишкой и наблюдая, как она улетает в сторону веток, становясь драгоценным металлом. — Лучше пусть с детства знает, что кастраты не растут на грядках! Их создают обиженные женщины!

— Леля! — предостерегающе поднял ладонь диэр. — Ты ведешь себя вызывающе! Ты моя жена! Прекрати устраивать разборки на пустом месте!

Во мне полыхнуло злое веселье.

— Это тебе так хочется думать! — заявила я, с садистским удовольствием наклоняясь за тарелкой со сластями, стоявшей на покрывале около кострища, и предельно медленно и очень тщательно размазывая жирные липкие вкусности об его дорогущее, расшитое золотой нитью одеяние. — Если тебе не нравится пустое место, могу предложить использовать твою могилу! Будет не так уж и голо! Я даже возложу тебе в ноги букет из терновника и воткну в изголовье осиновый кол!

— Я бы все же хотела принести свои извинения! — влезла Магрит.

— Спасибо! — поблагодарила ее я. — Только мне бы сначала хотелось выяснить свои отношения с этим типом, а уж потом принимать извинения и все остальное!

— И как вы будете выяснять? — встрял в разговор задорный мальчуган, потихоньку освобождая пострадавшее ухо из материнских рук.

— Как в Manhunt-2! — ощерилась я.

— Ух ты! — обрадовался парень. — Не повезло ему! — Деловито уточнил: — А какой уровень?

— Для него — последний! — уверенно сказала я. И снова нацелилась пальцем на князя. — Ты, шмакодявка от природы, подло исковеркал мою жизнь!

— Как ты меня назвала?! — обиделся возвышающийся надо мной князь. Весело хмыкнул: — И потом, эту реплику ты должна говорить через лет тридцать совместной жизни, не раньше.

— Щас! — отреагировала я. — Лучше сделаем монтаж! — И энергично подвигала двумя пальцами, изображая ножницы. Окинула его негодующим взглядом, задержавшись на…

— Леля, ты же меня любишь? — поспешно спросил мужчина, поворачиваясь ко мне боком.

— Каждый может ошибаться! — Идея мне нравилась все больше и больше. Глаза мои горели все ярче и ярче. Внутри поселилась чистейшая, незамутненная ярость.

— А как же разбитое сердце? — Ладомир попытался сыграть на нежных чувствах.

Опасное заблуждение и серьезная ошибка. После всего, что со мной здесь случилось? Не тут-то было!

— Все в прошлом — я сделала генеральную уборку! — отрезала я, приседая и начиная на ощупь шариться в сумке.

— Мама, смотри! — восторженно заорал мальчишка. — Это впервые в нашем мире — убийство маникюрной пилочкой! Веселее было, только когда ты гоняла папу по дому эпилятором, обещая выдернуть ему все!

— Это семейные дела, сынок, — до багрового румянца смутилась Демиург, оттаскивая сына и начиная срочно восполнять пробелы воспитания.

— А как насчет слов, что я запал тебе в душу? — вкрадчиво поинтересовался красивый рыжеволосый диэр, медленно и осторожно протягивая ко мне руку, словно к взбесившемуся животному. Прелестно! Я в ауте!

Дама цвета блонди поспешно отшагнула в сторону.

— Ничего страшного! Я знаю один очень хороший способ, как тебя оттуда выкинуть: пинок в зад для ускорения — и вся недолга! И лети, птенчик, в другую форточку! — мстительно ответила я, пылая огнем неугасимой душевной боли и белой ярости.

— Лель, я тебя люблю! — запоздало и как-то неуверенно признался рослый Ладомир, внаглую используя крайнее средство успокоения разъяренных женщин, так сказать — «последний довод королей».

Дальше у профессионального ловеласа следует обычно замануха — «хочу жениться на тебе». Но эту стадию мы уже благополучно миновали не начав. Есть еще иные подвиды «люблю»: «мила ты мне», «жить без тебя не могу!» (Надеюсь, диэр до такого мелкого шантажа не опустится.). И снисходительное: «не дури, детка!» (К данному варианту проявления чувств все благополучно идет, а зря — я такое ненавижу и не прощаю.)