Книга Любовники и прочие безумцы - Юджиния Райли

Тереза расхохоталась:

— Маноло и его дружки зря копали здесь яму.

— Что?!

— Видишь ли, Фрэнк назвал меня своим “несгораемым сейфом”, потому что я специалист по седиментологии.

Чарлз поднял руку:

— Но какое отношение это имеет к сокровищам?

Все еще смеясь, она покачала головой:

— Слушай внимательно, Чарлз. Фрэнк перевел исторический документ, в котором говорилось, что клад зарыт на западном пляже, в тридцати шагах к северо-востоку от Старого пиратского мыса. Но с тех пор как здесь побывал Лаффит, прошло много времени, и прибой слизнул добрый кусок побережья, а сам мыс сместился в глубь материка.

— Ты хочешь сказать…

— Мне надо свериться с картами и планами, произвести кое-какие расчеты, и тогда я смогу определить настоящее местонахождение клада.

— Уму непостижимо!

— Ну подумай сам, Чарлз, — продолжала она с чувством, — сокровища здесь, ведь Фрэнк прислал мне старинные дублоны. Помнится, он часто рылся в моих тетрадях, расспрашивал меня о географических изменениях в этих краях. Видимо, он сам определил место, где спрятан клад, и даже начал раскопки, обнаружив у поверхности несколько дублонов, а потом нанял Маноло и его банду, чтобы они выкопали глубокую яму и помогли ему добраться до главных сокровищ. Но к несчастью, в дело вмешался Милтон Пиви и убил бедного Фрэнка. — Она вздохнула. — В любом случае, отправляя мне перевод, Фрэнк знал: я непременно догадаюсь, что клад надо искать в другом месте. Вот почему он назвал меня своим “несгораемым сейфом”.

— Понятно! — восхищенно протянул Чарлз.

Она кивнула на его коллег по работе, которые уже уложили в багажник лопаты и теперь садились в машину.

— Скажем им?

Он озорно усмехнулся:

— Ребята устали. Мне не хотелось бы причинять им лишние хлопоты.

— О да, копать землю — это так утомительно! Того и гляди заработаешь грыжу.

— Вот именно.

Они обнялись.

— Так что будем делать, милый? Откопаем клад и поделим его с несчастной матерью Кларка Суинсона или оставим сокровища здесь?

Чарлз задумался.

— Ладно, мы еще успеем это обсудить, — сказала Тереза, поцеловав его в щеку. — У нас впереди целая ночь.

Он крепко прижал ее к груди.

— Ты ошибаешься, милая. У нас впереди целая жизнь.

Они соединили губы в страстном поцелуе. Рядом мерно шумел прибой, ветер трепал их одежду, а закат придавал двум силуэтам золотое сияние…

Эпилог

Шесть недель спустя

Тереза лежала в гамаке закрытого дворика приморской гостиницы и раскачивалась под музыку калипсо, долетавшую с пляжной веранды для танцев. Она была в бикини с ярким рисунком и пестром саронге (Саронг — индонезийская национальная одежда.). Они с Чарлзом только что искупались, и у нее еще не высохли волосы.

С двух сторон дворик огораживали шпалеры с бугенвиллеей, которые позволяли им обозревать безупречно белый пляж и голубое сверкающее Карибское море, оставаясь при этом незамеченными. День стоял чудесный — теплый и солнечный, в пенные волны ныряли чайки.

— Желаете еще выпить, миссис Эверетт?

Тереза подняла глаза на мужа, выходящего из коттеджа в плавках и с бокалом коктейля “Майтай” (“Майтай” — коктейль из рапа и ликера “Кюрасо” с фруктовым соком.) в руке. Другую руку он держал за спиной. Она окинула взглядом его стройное загорелое тело, особенно отметив, как рельефно вырисовываются под плавками его мужские достоинства, и ощутила прилив гордости: этот красавец — ее муж!

— Миссис Эверетт… — задумчиво повторила Тереза, взглянув на свой свадебный гарнитур — перстень с огромным бриллиантом, оправленный в платину с золотыми краями, и такое же обручальное кольцо. — Наверное, я не скоро привыкну к этому обращению.

— У нас впереди целая жизнь, милая.

— Конечно, ведь мы только вчера поженились.

— Неужели только вчера? За развлечениями кажется, что прошло уже много времени! — Опустившись на колени, он протянул ей коктейль. — Тебе понравилась наша свадьба в Галвестоне? Надеюсь, она была не слишком скромной?

От счастливых воспоминаний на глазах у Терезы выступили слезы.

— Все прошло замечательно. Да и как могло быть иначе, ведь твой отец сам венчал нас в часовне!

Он подмигнул:

— Судя по тому, как рыдала моя мама, церемония удалась.

— Одри — чудесная женщина, — сказала Тереза. — Твой папа мне тоже понравился. И дядя с тетей из Остина. Твои родители пригласили нас на Рождество к себе в Англию, ты не забыл? Я так рада, что наши семьи подружились! Мои родители сильно переживали смерть Фрэнка… Надеюсь, веселые торжества подняли им настроение.

Он кивнул.

— Кстати, о веселье. Я думал, мне придется силком оттаскивать Билли Боба от графина с пуншем. А когда он начал рассказывать этот скабрезный анекдот про овцу и полнолуние, я чуть не заткнул ему рот кляпом. Но все равно хорошо, что ты пригласила его на нашу свадьбу, дорогая.

— А как было не пригласить? Он же спас нас от смерти! После вечеринки твои родители отвезли его домой, хотя твоему отцу явно не понравилось его фривольное поведение.

— Вряд ли мои родители когда-нибудь привыкнут к раскованности американцев, — признал Чарлз с усмешкой. — Я видел, как папа осуждающе поднял бровь, заметив, что твоя тетя Хэтч целуется в темноте с Гарольдом Робинсоном.

— Да ты что? — в восторге вскричала Тереза. — А я не видела! То-то они так рано ушли.

— Сейчас они, наверное, уже в Танзании — охотятся на львов и тигров, — Он погрозил ей пальцем: — Кажется, милая, ты постепенно утрачиваешь сыщицкий нюх.

Она смотрела на него с любовью.

— Это потому, что я не отрываю глаз от своего молодого мужа.

— За это надо выпить! — объявил Чарлз, но вместо этого нагнулся и поцеловал ее в губы.

В ее взгляде мелькнуло любопытство.

— А теперь скажи, что ты прячешь за спиной.

Он хмыкнул:

— Это сюрприз, милая. Скоро увидишь.

Она нетерпеливо потянулась к нему:

— Что там у тебя, Чарлз? Сексуальная игрушка?

— Как ты могла такое подумать?! — воскликнул он, напустив на себя возмущенный вид, потом взял у Терезы бокал и поднес его к ее губам. — Выпей, милая.

Она скривилась и покачала головой:

— Я еще не пришла в себя после тех двух глотков. Ты готовишь очень крепкие коктейли, Чарлз.

— Стараюсь.

— Хочешь меня скомпрометировать?

Поставив бокал на столик, он поднял ее руку и поцеловал кончики пальцев.