Книга Секс и деньги. Как я жил, дышал, читал, писал, любил, ненавидел, мечтал и пил в мужском журнале - Марк Дэпин

Мы старались раскручивать наших новозеландских моделей через другие журналы «АПО – Новая Зеландия». Однажды мы по ошибке отослали им фотографии на несколько недель раньше срока. У нас попросили разрешения сразу опубликовать их, но для журнала это было бы крайне невыгодно, поэтому я ответил отказом. Однако они сделали по-своему.

Узнав об этом, я разбил свое кресло, молнией выбежал из кабинета и помчался в боксерский зал Католического клуба на Кастрид-стрит. Я дал груше имя, представил себе выражение ее лица и стал яростно избивать. Я бил ее, как не бил никого и никогда – резкий удар голым кулаком, апперкот без защиты. Правым косым я повредил руку, но не остановился. Прыгая вокруг груши, я продолжал наносить удар за ударом, уставая все больше и сдирая остатки кожи с кулаков. Я бил, пока обе руки не покрылись кровью, а груша не пропиталась моим потом и не повалилась на пол. Потом я отправился домой и не выходил на работу два дня.

Я снова подал заявление об увольнении. Мне предложили повышение, на сей раз до первого помощника издателя, но я уже порядком устал от журналистики. Мне предложили поднять зарплату, но я уже получал огромную сумму денег, которые был не в силах потратить. В последнюю неделю меня пригласили, чтобы я объяснил новому руководителю «формулу» «Ральфа». Я сказал, что никакой формулы нет и в помине: чтобы выжить, нужно постоянно меняться. Журнал всегда должен быть интересным, молодым и свежим, как девятнадцатилетние девушки, которых он обожествляет, должен быть стильным и модным, должен отражать последние направления и течения. Необходимо постоянно создавать новые знаменитости, выдумывать новых персонажей. Любые попытки свести журнал к формуле приведут к его ригидности и гибели.

– Понимаю, – услышал я в ответ. – Так как насчет вашей формулы?

Готовился выпуск очередного номера. Несмотря на это, новый руководитель попросил, чтобы я созвал всех сотрудников на собрание и чтобы все они принесли картинку, которая, по их мнению, могла отображать «Ральф», и описали бы характер журнала. Я отказался.

Я оставил «Ральф» и отправился в Антигуа, нашел там школу испанского языка и продолжил обучение в еще одном колониальном городке. Когда появились данные аудита, мне переслали их по электронной почте. Мы побили «Эф-эйч-эм» в Австралии, они одержали верх в Новой Зеландии, но в общей сложности мы были первыми. Мы отшлепали их. Мы их раздавили, как щенков. Мы победили. Я победил. Брэд победил. Керри Пэкер победил. (Джеймс исчез давным-давно.) Даже Работяга Эрик – и тот победил.

Существуют Десять Непреложных Правил Издания Журналов, правило номер десять гласит: «Если имеются два журнала одинакового размера, издающиеся одинаковыми тиражами, с одинаковыми расходами на маркетинг, то Лучший Журнал будет продаваться лучше».

«Пентхаус» раздавил «Плейбой», потому что он был более откровенным и его статьи были лучше. «Пикчер» победил «Пипл», потому что был смешнее и откровеннее. «Инсайд спорт» выиграл у своего слабосильного соперника «Тотал спорт», потому что был несравнимо более изысканным. Мы сделали «Эф-эйч-эм», потому что «Ральф» был смешнее, сексуальнее и полезнее.

«Ральф» был назван журналом года. К тому моменту он был единственным модным мужским журналом, которому удалось победить «Эф-эйч-эм» в условиях уже действующей конкуренции. Я послал сообщение новозеландскому представительству АПО: «От имени австралийского представительства «Эф-эйч-эм» разрешите поблагодарить вас за те усилия, которые были предприняты вами для защиты интересов их издания как самого популярного австралийского мужского журнала в Новой Зеландии. Идите к черту».

Эпилог

Над Антигуа возвышаются три вулкана: Агуа, Фуэго и Атакенанго. Жидкая лава медленно спускается по склонам Фуэго, окрашивая ночное небо в цвета доисторического рассвета.

Все свое время я проводил в школе испанского языка. Моей первой учительницей оказалась местная фашистка, поддерживавшая геноцид индейцев майя. Я быстро сменил ее на Бартоломе, который был наполовину майя.

Я рассказал ему по-испански историю «Ральфа». В свою очередь он поведал мне страшные истории о городе. У Бартоломе был цветной телевизор и адрес электронной почты, он любил рок-музыку восьмидесятых и носил футболку Всемирной федерации реслинга, но при этом был из крестьянской семьи и считал, что реслинг – это вид спорта, и ему отчаянно хотелось верить в духов.

– Я хотел бы поговорить с ними, – говорил он. – Но я не могу и не знаю почему.

В нескольких часах езды от Антигуа была захолустная деревенька Сан-Андре-Ицапа, где люди все еще поклонялись старым богам, обращая свои молитвы к полубогу-полусвятому Максимону. По обеим сторонам дороги от автобусной остановки к часовне Максимона выстроились дешевые пыльные лавки. Там торговали различными изображениями Максимона – в зеленом клубном пиджаке и в виде веселого мексиканца. У него во рту часто была сигара, а в руках, как правило, магнум или золотая монета. Он был единственным божеством, которого я видел в очках. Прямо на улицах стояли алтари Максимона, заваленные дешевыми сигаретами, украшенные свежими цветами и бутылками местного рома. Некоторые алтари были общими для Максимона и Будды.

Бартоломе поведал мне, что Максимой был индейцем майя, который заботился о своих соплеменниках во времена конквистадоров. Крещеные майя убедили испанцев, что он был апостолом – святым Симоном. Когда священники поняли, что «Сан Симон» – собирательный образ старых богов, они провозгласили, что поклонение Максимону приравнивается к молитвам Иуде Искариоту. Именно поэтому Гватемала единственная страна в мире, где молятся святому Иуде.

Часовня Максимона оказалась большим обшарпанным зданием. Помещение со всех сторон было заставлено полками с горящими свечами. Из стеклянного шкафа на входивших смотрел Максимой, выполненный в полный рост. В черном костюме, желтой рубашке, мягкой шляпе и с прогулочной тростью он выглядел довольно изысканно, но весь образ несколько портило пляжное полотенце с Винни-Пухом, повязанное вокруг его колен.

– Когда я видел его в последний раз, на нем был шарф с героями «Луни-Тьюнз», – сказал мне Бартоломе.

Ниже статуи Максимона было изображение Девы Марии, рядом с ними – пластмассовая статуэтка Иуды Искариота. На церковном дворе священник майя сжигал приношения довольному божеству Ладинос, пока пьяницы, дети и тощие собаки апатично прогуливались между огнями, а одна крайне упитанная дама с мобильным телефоном очищала свою ауру при помощи куриного яйца.

В Сан-Андре я отснял целую пленку. Я фотографировал Максимона в магазинах, на его алтарях и в его часовне. Я пользовался своей обычной камерой, но когда пленку проявили и напечатали фотографии, произошло нечто неожиданное – все изображения оказались не в фокусе. Такого никогда не случалось ни раньше, ни после того.

Бартоломе, взращенному на гнусной политике гватемальского руководства, во всем мерещился скрытый смысл. Недавно открывшийся в Антигуа Музей повседневной одежды казался ему входом в приемную шамана, потому что под выставленными там манекенами не было пояснительных подписей, а в задней комнате стоял алтарь Максимона.