Книга Омар Хайям. Гений, поэт, ученый - Гарольд Лэмб

– А где, – спросил кто-то, – доказательства этого?

– Человек, – объяснил Омар, – стоявший той ночью в Каире, мог видеть почти все звезды из многих тысяч, которые наблюдатель мог видеть в Нишапуре. Большое расстояние на поверхности Земли показало только небольшую долю более или менее обширной небесной сферы. Так что размер Земли должен быть бесконечно мал по сравнению со Вселенной.

Он говорил теперь уверенно, зная, что так все и есть на самом деле. Но, хотя некоторые из математиков и задумались, люди Академии ждали доказательств во враждебной тишине.

– Некоторые из звезд, – продолжал он, – должны быть в тысячи раз по тысяче лиг дальше. Они кажутся маленькими, потому что они отдалены, а Солнце нам кажется большим, потому что оно – рядом и слепящее.

– Если бы и так, – закричал один из слушателей, – где хоть клочок доказательства этого? Маленькие или большие, звезды движутся относительно нас по воле Аллаха.

– Они не могут двигаться, – сказал Омар спокойно. – Если бы они кружились вокруг Земли на таком расстоянии, им пришлось бы двигаться через бесконечность на такой скорости, что они исчезли бы в огне, совсем как тогда, когда мы видим, что звезда, которая падает со своего места, исчезает в огне.

– Какое богохульство! – прокричал ученик. – О правоверные, разве не воля Аллаха превращает камень в огонь или огонь в камень?

– Согласен, – сказал Омар. – Воля, которая перемещает нашу Землю по ее орбите! Воля, которая расположила галактики рядом с другими галактиками в бесконечности космоса! Та же самая воля ведет нас по нашим крошечным жизням. – Порывисто он обратился к Газали: – Мы просто не так понимаем его волю.

– Все знание, – ответил Газали, – от Аллаха. Истинно, Аллах – наше Солнце, и все другие познания не больше, чем солнечный свет. Никакая частица Вселенной не существует вне его власти. Солнце? Солнце остается на своем месте, как ты или я остаемся на своем, мы были созданы Аллахом, когда Вечность уже была. Чему нас может научить Солнце, если мы не будем видеть его таким, как оно есть?

Омар умоляюще протянул к нему руку.

Внезапно мистик призвал своих учеников принести святую воду во фляге. Затем он приказал человеку полить воду на руки и ноги. Когда он очистил себя от скверны, Газали подобрал полы одежды вокруг себя и вышел в дверь.

– Омар Хайям, – сказал он, – запомни мои слова, ты допустил богохульство. Я не оспариваю твои вычисления расстояния до звезд или расчеты наступления затмения. Но написано в книге, которую всем нужно читать: «Бог – свет Небес и Земли… Он направляет разум того, кого Он выбирает». Кто определяет, что и когда делать с душами человеческими? Подумай об этом!

– Я уже подумал. – Омар не мог сдержать смех из-за нахлынувших воспоминаний. – Я получил письмо, в котором мне предложили держать мой язык за зубами. А завтра я должен буду предстать перед общим собранием Академии и объяснять преподавателям результат исследований всей моей жизни.

Газали посмотрел на него с любопытством:

– Ты творишь безумие, Палаточник?

– Нет. Но человек не может жить вечно, и нить моей жизни может быть оборвана в любой миг. Я хотел бы говорить, пока я еще жив.

– Шут! Укороти себе язык, Палаточник, только поэт или шут может говорить так, как говоришь ты. Я буду молить Всевышнего, да прибудет прояснение в твой разум со временем.

Омар печально глядел вслед мистику и его последователям, которые не скрывали своего гнева. Он и не думал шутить.

– Учитель, – заметил один из его собственных помощников, – вы неправильно поступили, пытаясь самого Доказательство Ислама заставить пасть на колени перед вами. Толки распространятся по Нишапуру.

– Он не упал бы, – Омар ответил рассеянно, – если бы он не подумал, что башня поворачивалась.

– Не ходи в Академию, учитель. Нетрудно предугадать, какое поношение ждет тебя там.

– Если что-то написано пером, это не дано вырубить топором, по крайней мере ни тебе ни мне.

Слухи поползли по Нишапуру. На базаре рассказывали, как астроном султана пригласил Доказательство Ислама на встречу проверить его стойкость.

«Используя свое волшебное искусство, – гласила сплетня, – Омар Хайям почти преуспел в своем начинании, и всеми любимый Газали почти потерял сознание. Но на помощь был призван Коран, сила Газали была восстановлена, и в конце концов сам Омар был унижен и посрамлен». Некоторые люди утверждали, будто Омар боролся врукопашную с Газали и бросил его на колени. Другие были абсолютно уверены, что Газали обнаружил адскую машину, построенную тайно внутри башни.

Исхак-привратник услышал новости от проходившего мимо каравана торговцев шерстью, направляющегося в Балх. Один из погонщиков верблюдов наклонился вперед и сплюнул напротив ворот.

– Поедатель грязи! – взревел Исхак, утверждая собственное достоинство. – Пусть собаки помочатся на могилу твоего отца.

– Это твой дом полон таких собак. Да, владелец его – пьющий кровь неверный. Ва, само его имя и есть грязь.

– Что нашло на тебя? – потребовал объяснений Исхак, слишком удивленный, чтобы парировать сказанное. Всегда люди из караванов с восхищением смотрели в ворота дома Повелителя Звезд, а иногда они оставляли подарки у хранителя ворот, случись Исхаку оказаться у ворот в подходящий момент.

– Разве ты не слышал? – Погонщик верблюдов рывком осадил своего осла и сел боком, чтобы лучше видеть Исхака. – Сначала этот неверный, твой господин, вырыл волчью яму в своей проклятой башне. Хэй, она предназначалась для ловли, чтобы держать там и мучить живых людей. Но некий святой человек… забыл его имя, но он настоящий святой, прочитал благословенный Коран над этой ямой и разрушил ее злые чары. Да, еще я слышал от дочери владельца караван-сарая, как этот злобный предсказатель, твой господин, день и ночь вел разговор в школе для длиннобородых. И какие слова он говорил! Да не допустит Аллах больше ничего подобного. Он сказал, будто звезды перестали перемещаться.

Исхак слушал его, не веря своим ушам.

– Кроме того… – продолжал погонщик, передавая слухи, жуя темно-красные зернышки граната, – умх, он сказал, будто солнце не двигается. Да, я ведаю про Самарканд, где живут китайцы, да, и про Обитель Аллаха в Мекке, и много иных премудростей слышали мои уши. Но никогда не слышал я, чтобы ученый муж или дервиш утверждали, будто солнце не восходило и не садилось. Чтоб тебя собаки покусали и проклятие смерти Кербала напало на этот дом.

И с этой парфянской стрелой, приберегаемой напоследок, он пнул осла в ребра и отбыл прочь. Исхак встал и отправился жаловаться Зулейке на плохие новости.

– Говорила я, – заметила дородная хозяйка кухни, – что никакой выгоды не принесут ему все эти разговоры о козмлогии и вчилениях?

– Ай-алла, это что еще такое?

– Ладно, пусть будет вычилении, какая разница. Ой, ме, ну зачем господину понадобилось измерять время?