Книга Нефритовый трон - Наоми Новик

С радостью переодевшись в будничную одежду из хлопка, Лоуренс вышел под сень апельсиновых деревьев к Отчаянному. Перед драконом лежал вставленный в рамку свиток, но смотрел он не на него, а на пруд. В воде отражался оранжево-желтый закат и черный горбатый мостик; лотосы закрывались с приходом вечера.

— Я вижу там Лян, — сообщил он Лоуренсу, приветственно ткнув его носом. Белая селестиалка как раз шла через мост, сопровождаемая человеком в синей одежде ученого. Выглядел он как-то странно, и Лоуренс не сразу понял, что все дело в его прическе: ни бритого лба, ни косички. На середине Лян задержалась и повернула голову. Лоуренс инстинктивно положил руку на шею Отчаянного под ее немигающим красным взглядом.

Отчаянный слегка взъерошил жабо, но Лян уже отвернулась. Неся голову высоко и надменно, она скрылась среди деревьев.

— Хотел бы я знать, что она будет делать теперь, — сказал Отчаянный.

Лоуренс тоже думал об этом. Вряд ли кто-то по доброй воле захочет стать ее спутником: китайцы всегда, еще до последних событий, считали, что она приносит беду. При дворе, насколько он слышал, ее напрямую обвиняли в смерти Юнсина — что она должна была чувствовать, если эти слухи дошли до нее? — а самые нетерпимые полагали, что ее следует отправить в изгнание.

— Возможно, она удалится в какой-нибудь закрытый питомник, — сказал капитан.

— Не думаю, что здесь существуют такие. Нам с Мэй, например, не пришлось… — Отчаянный сконфуженно умолк — будь это доступно дракону, он покраснел бы. — Хотя я могу ошибаться, — поспешно добавил он.

— Мэй очень полюбилась тебе, — сглотнув, произнес Лоуренс.

— Да, — грустно признался Отчаянный.

Лоуренс помолчал, катая в ладонях недозрелый апельсин-падалицу.

— «Верность» отплывает со следующим приливом, если ветер позволит, — очень тихо сказал он. — Может быть, ты хочешь остаться? Хэммонд и Стаунтон говорят, что здесь мы принесли бы большую пользу Британии, — добавил капитан, видя, как удивился Отчаянный. — Если ты так хочешь, я напишу Лентону с просьбой, чтобы нам позволили служить здесь.

— О-о. — Отчаянный задумчиво склонился над свитком, не читая его. — Но ведь ты хотел бы вернуться домой, правда?

— Я солгал бы, сказав тебе «нет». Но твое счастье для меня важнее всего, и я не знаю, как ты мог бы счастливо жить в Англии, насмотревшись на здешние чудеса. — Лоуренс умолк, не в силах говорить дальше: он чувствовал себя подлым изменником.

— Не все здешние драконы умнее английских, — заметил Отчаянный. — Лили и Максимус вполне могли бы научиться читать и писать, могли бы приобрести какую-нибудь профессию. Это неправильно, что нас держат взаперти, как животных, и не учат ничему, кроме военного дела.

— Неправильно, — подтвердил Лоуренс. Мог ли он защищать британскую систему после того, что встречалось им в Китае на каждом углу? Это не довод, что некоторые драконы здесь голодают — он и сам лучше голодал бы, чем отказался от личной свободы. Не станет он прибегать к такого рода уловкам и оскорблять Отчаянного, напоминая ему об этом.

Оба долго молчали. Слуги начали зажигать фонари, молодой месяц взошел и отразился в пруду. Лоуренс бросал в воду камешки, дробя серебристую гладь. Он с трудом представлял себе, что будет делать в Китае. Восседать на шее Отчаянного — вот и все, на что он способен. Язык, хотя бы разговорный, придется все-таки выучить.

— Нет, Лоуренс, так не пойдет, — сказал вдруг Отчаянный. — Не могу я наслаждаться тут жизнью, когда дома воюют. И должен же кто-то рассказать английским драконам, что все может быть совсем по-другому. Мне будет недоставать Мэй и Цянь, но счастье недоступно для меня, пока Максимусу и Лили живется так скверно. Я думаю, что должен вернуться назад и поменять все в лучшую сторону.

Лоуренс не знал, что ответить. Он часто корил Отчаянного за революционные мысли и склонность к пропаганде, но только в шутку; ему и в голову не приходило, что когда-нибудь Отчаянный займется пропагандой вполне сознательно. Он не знал, как отнесутся к этому власти, но был уверен, что ничего хорошего ждать от них не приходится.

— Отчаянный, так нельзя… — начал он и осекся, видя, как вопросительно смотрят на него эти голубые глаза. — Ты меня пристыдил, голубчик. Конечно же, мы не можем оставить все так, как есть, — ведь теперь нам известно, что существует другой порядок, гораздо лучше.

— Я знал, что ты согласишься, — обрадовался Отчаянный. — Кроме того, — добавил он более прозаично, — мать говорит, что селестиалам не полагается воевать, а учиться и учиться все время не очень-то весело. Поедем-ка лучше домой. — Он снова взглянул на свой пергамент со стихотворными строками. — Корабельный плотник сможет мне сделать такие рамки, ведь правда?

— Целую дюжину, голубчик ты мой. — Лоуренс, преисполненный благодарности и немалого беспокойства, прислонился к Отчаянному и посмотрел на луну. Надо было вычислить, когда наступит прилив, благоприятный для отплытия в Англию.

Краткий обзор восточных пород с замечаниями относительно научного драконоводства

Выдержки из доклада сэра Эдварда Хоу в Королевском Обществе (июнь 1801)

Пресловутые «несметные орды» восточных драконов, вызывающие на Западе страх наряду с восхищением, стали общим достоянием благодаря трудам путешественников давней и более легковерной эпохи; однако их свидетельства, бесспорно пролившие свет в те области, где ранее царил полный мрак, почти бесполезны для современных ученых. Эти заметки изобилуют преувеличениями, бывшими тогда в большой моде — возможно, что авторами руководило небескорыстное желание заинтриговать читателя, ожидающего найти в книге чудовищ и прочий экзотический колорит.

Собрание этих противоречивых отчетов, из которых одни являются чистым вымыслом, а другие сильно расходятся с истиной, я рекомендовал бы подвергнуть сомнению целиком, не вдаваясь в частности. В качестве примера назову японских сю-риу, известных драконоведам с 1613 года по запискам капитана Джона Сариса, где способность этих драконов вызывать грозу среди ясного неба предстает как достоверный факт. Я позволю себе оспорить это свидетельство, умаляющее власть самого Юпитера, на основании моих личных наблюдений за одним из сю-риу. Подлинные его способности заключаются в следующем: он заглатывает воду в большом количестве и с силой извергает ее наружу, что делает его чрезвычайно ценным не только в бою, но и при тушении пожаров, постоянно грозящих деревянным постройкам Японии. Неосторожный путешественник, попавший под такую струю, вполне может вообразить, что с небес на него обрушился гром вместе с ливнем — но ни молния, ни тучи потопу не сопутствуют, и сверхъестественные силы, как вряд ли следует добавлять, здесь никоим образом не замешаны.

Сам я постараюсь избежать ошибок подобного рода и представить уважаемой публике одни лишь факты без всяких прикрас…

Можно без колебаний отбросить общепринятое мнение, утверждающее, что в Китае на каждые десять человек приходится по дракону. Если наши представления о людском населении этой страны хоть немного соответствуют истине, то автору, снабдившему нас этими сведениями, было бы попросту негде поставить ногу. Картина храмового сада, где змеиные туловища переплетаются между собой, нарисованная нам братом Маттео Риччи[22]и столь долго занимавшая умы всей Европы, вымышлена не полностью; при этом следует понимать, что китайские драконы большей частью живут в городах, пользуются свободой и часто перелетают с места на место. Дракон, увиденный в полдень на рыночной площади, может оказаться тем самым, что поутру совершал омовение в храме, а вечером отобедает на скотном дворе за пределами города.