Книга Колония - Андрей Ливадный

Багиров привстал из-за своего укрытия, посмотрел на Эргвина и честно ответил:

— Я не могу дать никаких гарантий относительно его поведения. Поэтому постарайтесь быть сдержанными. Нам удалось достичь некоторого взаимопонимания, но это чуждое существо.

— Хорошо, мы заходим.

* * *

На всех освоенных людьми территориях Марса шли ожесточённые бои, но сюда, в недра древних коммуникаций, не долетал даже отзвук захлестнувших колонию потрясений.

Здесь назревал момент истины, и его главными участниками являлись отнюдь не люди.

Два механических существа застыли в нескольких метрах друг от друга, их сканирующие системы работали на полную мощность, и в полуразрушенном зале сама собой воцарилась глубочайшая тишина.

Багиров и Келли одновременно почувствовали — сейчас произойдёт что-то важное.

Эргвин не верил своим датчикам. Перед ним стояла чуждая механоформа, явное порождение иной цивилизации, но…

Сканирование определило, что механизм обладает биологической составляющей, и это автоматически превращало его в аналог мнемоклона за одним вопиющим исключением: тонкая структура серебристых нитей, объединяющая нервные ткани и кибернетическое ядро системы, являлась колонией микромашин, которые разрабатывались для Нового Селена. Именно эти микроскопические устройства должны были, по замыслу его учителей и наставников, стать ключом, открывающим для хрупких биологических существ двери в мёртвую Вселенную.

Как он мог объяснить подобное сочетание противоположностей, когда в представшем перед ним механизме объединились две технологии, два подхода к путям дальнейшего развития его цивилизации, которые в конечном итоге привели к её расколу и, вероятно, — гибели.

Эргвин не выдержал — он первым сделал шаг вперёд, поднял свою механическую руку, осторожно коснулся нагрудного кожуха, и Генри понял его жест — он деактивировал магнитные замки, снял защитную пластину, позволив древнему существу увидеть сложную серебрящуюся структуру, пронзающую его центральный блок.

Эргвин смотрел на тонкие серебрящиеся нити и не мог понять: каким образом они попали в структуру чуждой механической формы?

На миг ему показалось, что пропасть, о которой он думал минуту назад, превратилась в непреодолимую бездну, но шок, испытанный при этом, внезапно высвободил из-под эмоционального гнёта машинную составляющую его двухкомпонентного разума.

Решение пришло мгновенно, оно было основано на технических знаниях, хранящихся в модулях долгосрочной памяти, помноженных на личный опыт Эргвина, который знал, как работают микромашины.

Вывод был прост и очевиден: если структура микромашин сумела внедриться в ядро чуждой механоформы, соединить его биологические модули с остальными устройствами, значит, контакт уже налажен, осуществлён, достигнута информационная совместимость технологий, между которыми пролегла бездна времени.

Он мог вступить в контакт с микромашинами, а те, в свою очередь, имели доступ к коду, на основе которого формировалось информационное поле данной механоформы.

Они могли наладить обмен данными. Могли!

Мысли, эмоции захлестнули разум Эргвина: он может узнать, что произошло с его планетой, вступить в контакт с чуждым разумом, всё зависело от желания противоположной стороны рискнуть, пойти навстречу его порыву!

Он не мог ничего спросить — мешала всё та же пропасть, но стоило хотя бы попытаться…

Никто не встал на его пути, когда Эргвин вдруг метнулся к сумеречной нише, где в тандемной камере лежали бренные останки его тела.

Выйдя оттуда, он подошёл к Генри и показал ему шунт, похожий на чёрную глянцевитую змею с раздвоенными жалами контактов на обоих концах.

— Генри, что он пытается сделать?!

— Спокойно, Марк. Похоже, ему знакома внедрённая в меня структура. Он предлагает прямой контакт, и я намерен согласиться на эксперимент.

* * *

Район космопорта «Южный» Российский сектор освоения…

— Я ни хрена не понимаю в этом бардаке! — Голос в коммуникаторе звучал с хриплым, надрывным придыхом, но Шевцов сразу узнал Клима, и в душе на миг потеплело — жив, ведь жив!..

Он глянул вниз, дал короткую очередь по подбирающейся к подножию высоты группе азиатов и, пригибаясь, сменил позицию, одновременно отозвавшись в эфир на боевой частоте взвода:

— Климов, где тебя носило?

— Отсыпался… В шикарном особняке… У «Фон Браунов»… — Конец отрывистой фразы заглушил явственный визг тормозов, затем послышалось тяжёлое сопение, и в довершение двумя одиночными выстрелами огрызнулся «абакан».

— Ты где? — Шевцов упал на землю, глубоко вгоняя сошки «АГП-30» в рыхлую податливую почву. — Скоординируй, прикрою!

— Я на дороге, командир!.. Вернее, уже за откосом. Тут хрен поймёшь, что творится. Сбил андроида и двух азиатов, все вооружены, на подступах наблюдал скопление тяжёлой техники. Схлестнулись силовики «Фон Брауна» и головорезы Ляо. Всё движется, словно второе столпотворение… Каждый сам за себя, да?

— Угадал с первой попытки. Вижу машину… Ты с какой стороны насыпи?

— Справа, командир, справа.

— Ну приготовься, к тебе гостей валит человек пятьдесят… Сейчас я их прижму, а ты рви вдоль дороги, но и по сторонам поглядывай.

— Понял… Вопрос можно?

— Нашёл время… — Шевцов приложился щекой к волокончатому прикладу, вылавливая в электронный прицел группу боевиков Ляо, появившихся на дороге позади изрешечённого пулями внедорожника.

— И всё же? — судя по дыханию, Климов бежал.

— Валяй…

— Где наши? Ты что один, командир? И какого хрена… здесь творится.

— Всё просто, Клим. — Шевцов коснулся сенсора огня, и «АГП» ритмично задрожал, выплёвывая тугую очередь тридцатимиллиметровых разрывных снарядов. Поперёк дороги вздыбилась плотная стена оранжево-жёлтых вспышек, рвущих асфальтобетон. — Ребята окапываются на высотах. — Он резко перекатился, меняя позицию, и снова вогнал сошки «АГП» в почву. — Будем держать космопорт.

Ответ пришёл с некоторой задержкой — очевидно, сержанту в этот момент было не до слов, он бежал что есть сил, маскируясь неглубокой дренажной канавой.

— Окапываются?.. Компехи роют землю?..

— Угадал.

— Так зачем нас сюда выбросили?! Спасательная операция, да?..

— Рано собрался умирать, Клим… — Дым от разрывов уже рассеялся, отнесённый в сторону лёгким ветерком, и Шевцов внезапно увидел, что, кроме разрозненных групп боевиков (назвать иным термином вооружённые формирования концерна у него не поворачивался язык), на дальней развязке дорожных магистралей появилась колонна тяжёлой техники.

Это были регулярные части семьи Ляо.

«Вовремя мы перегруппировались…» — подумал капитан, а вслух обронил: