Книга Утро новой эры - Алексей Доронин

Ничего похожего на машины на проспекте не было даже в тех местах, где грязь почти отступила. Должно быть, цветной металл расплавился и спекся в блины.

Они повернули на север. Где-то справа должна быть огромная коробка торгового центра «Гигас», но от нее не осталось и следа. Не было и автовокзала. Антон увидел, что справа проглядывают из-под грязи железнодорожные рельсы и остатки эстакады, и понял, что они на правильном пути. А впрочем, водителю и штурману виднее.

Академгородок, который они миновали по касательной час назад, не сильно изменился с тех пор, как они эвакуировались. Вода отхлынула и район навсегда застыл в посмертном оцепенении. Там сохранились улицы и дома, не было только людей. От тех не осталось даже тел, их или унесла вода, или скрыли наносы грязи, кое-где доходившие до окон первого этажа.

А вот в центре города все было по-другому. Вначале казалось, что они легко найдут нужную улицу, но по мере приближения к цели возникли трудности. Проблемой стало и определение номеров домов: краска слетела, таблички оплавились и стали нечитаемы. Здания-ориентиры либо рухнули, либо были изуродованы до неузнаваемости, а некапитальные постройки вроде остановок и торговых рядов сгорели дотла. Нужно было долго ломать голову и только потом догадаться, чем раньше была эта груда камней, и чей это памятник, оплавленный и похожий на языческого идола.

Понять, где они, можно было лишь сопоставляя картину прежнего города с тем, что представало перед их глазами теперь. Приходилось многое вспоминать. Время шло, и люди в кабине становились все мрачнее. Еще недавно бурно делившиеся эпизодами из прошлой жизни, они один за другим угрюмо замолкали. Поневоле в памяти воскрешались картины того города, который находился на этом месте всего год назад: вот здесь было кафе, здесь ресторан, а тут вроде бы торговали какими-то сувенирами. Каждый думал о чем-то своем.

Антон видел, с каким трудом его товарищи выбирают направление. Курс корректировал один из «областников», немолодой мужик с сизым носом в красных прожилках по фамилии Либерзон, сидевший между водителем и командиром. Звали его Иван Иванычем. Другой уцелевший из городского пункта управления сидел с краю, еще одно сиденье в кабине пустовало.

На коленях у проводника была подробная карта с пометками еще со времен спасательной операции. Красный круг радиусом в три километра соответствовал эпицентру первого, более мощного взрыва: там сгорело все, что могло и не могло гореть. Это была зона сплошных разрушений.

Из Зеленой и Синей зон уцелевшие жители Новосибирска давно вынесли все, что можно было употребить в пищу. Караваев удивлялся той методичности, с которой город был разграблен. В радиоактивном аду люди не пропустили ни одной буханки хлеба, ни одной банки консервов там, где можно было хоть недолго находиться на открытом месте; не забыли ни одного ларька, ни одной забегаловки, а про склады и говорить нечего. Выпотрошили даже автоматы для продажи леденцов, притом, что магазины бытовой техники или ювелирных изделий остались почти нетронутыми.

А здесь, рядом с «Ground Zero», на поверхности ничего не нашел бы даже самый отчаянный мародер. То, что не доделали пожары и взрывная волна, закончило наводнение – и все здесь было теперь погребено под слоем спрессованных обломков. С лопатой тут делать нечего, тут даже экскаватор не мог бы помочь.

Но именно здесь глубоко под землей они надеялись найти то, что поможет Подгорному пережить новую зиму без голода.

Даже выйдя на поверхность, они продолжали жить в режиме вечного аврала. Как только в начале сентября закончилась свистопляска с уборочной, когда из земли пришлось выкапывать недозревшую картошку – практически монокультуру, сразу же началась подготовка к зиме. Уже в конце октября ждали заморозков до минус двадцати.

Еще в начале уборочной страды стало ясно, что крохотного урожая хватит едва ли до следующей весны. Охота не могла заполнить бреши, рыбы в ближайших реках не было, и даже забой лошадей и коз мало что дал бы.

Перед общиной снова вставал забытый ненадолго призрак голода. Руководство ломало голову, перекраивая продовольственные нормы как тришкин кафтан.

Наличного запаса хватит, чтобы пережить зиму, правда, не без голодных обмороков. Казалось, помочь может только чудо, но дни шли, а чудес не происходило. Стоит ли удивляться, что когда подвернулась возможность поискать еду там, где искать ее никому еще не приходило в голову – в эпицентре, то за нее сразу ухватились?

Возглавлял экспедицию Павел Ефремов, за техническую часть и вождение отвечал бывший нефтяник, работавший на «северах», а на Антоне лежала ответственность за спуск. Или «залаз», как он его называл.

Автопарк Подгорного поражал пестротой. Тут были и армейские «Уралы», найденные еще в Новосибирске, и десяток КамАЗов, доставшихся поисковикам в почти идеальном состоянии, и две «Шишиги» выживальщиков, которые прошли испытание посерьезнее, чем ралли «Дакар».

Из боевой техники имелись две боевые машины пехоты, три МТЛБ и несколько новых «Тигров» и «Волков». Тут же был целый взвод внедорожников и малотоннажных грузовиков. Все это собирали с миру по нитке, и если мелочь в основном происходила из подземных гаражей, где ее не затронуло действие импульса, то почти все большегрузные автомобили были добыты во время вылазок.

Но для особой задачи были выделены особые машины – два амфибийных вездехода ДТ-30 «Витязь». Эти двухзвенные гусеничные машины могли пройти по любому грунту, болоту, снегу, и даже пересечь средней ширины речку. После «доводки» десятитонные вездеходы потяжелели еще на триста килограммов. Теперь они были полностью загерметизированы, а усиленный листовым свинцом корпус давал водителю и пассажирам защиту от остаточной радиации, почти как у современных танков. Ходовые качества не пострадали – для такого мощного двигателя лишние несколько центнеров не помеха. Поступавший снаружи воздух очищала автомобильная фильтровентиляционная установка, снятая с машины войск РХБЗ.

По принципу «системы ниппель» снаружи разместили датчики радиоактивности, а табло счетчика вывели на приборную панель. Стальными заглушками закрыли все лишние окна, зато установили несколько камер для кругового обзора.

В принципе, это была и готовая противопульная броня, без которой экипажу агрегата, тащившегося с черепашьей скоростью, было бы весьма неуютно. Конечно, полагаться на нее следовало с оговорками. Но на танках и БМП двадцать тонн груза не перевезти, да и не было у них танков.

Гусеничные «марсоходы», как их прозвали в Подгорном, нашли случайно, когда проверяли застрявшие на железной дороге составы. Они стояли на платформах посреди чистого поля, укрытые брезентом. Новенькие, без единой царапины. Должно быть, направлялись в Нефтеюганск или Новый Уренгой, где подобную технику использовали нефтяники и газовики.

Были веские причины выбрать для операции именно эти машины. Спустя год и месяц после взрыва двух бомб уровень радиоактивного заражения в Новосибирске должен был упасть до мизера, но с наступлением весны откуда-то вылезли мерзкие миллирентгены, которые за часы работы складывались в рентгены. В идеале желательно было провести большую часть работы, не покидая кабины.