Книга Канонир - Юрий Корчевский

Я подошёл к Орлику, отвязал поводья, уселся в седло и выехал на дорогу.

Въехав в Псков, добрался до постоялого двора. Пусто было на душе. Долг исполнил, убийцу покарал — а что дальше? Исчезла цель, которая мною двигала в последние дни. События января были столь значимы и так разительно сказались на моей судьбе, что их требовалось осмыслить. Поездка в Москву, убийство Ильи, моё изгнание — надо называть вещи своими именами — из семьи, розыск и отмщение убийцы. Круговорот событий завертел меня, не было возможности даже передохнуть и осмыслить происходящее.

И вот теперь времени — вагон и маленькая тележка в придачу. С чего начал, к тому и пришёл. Вновь один, нет дома и семьи, даже цели какой-то в жизни — и той нет. Я был просто раздавлен.

День я отлёживался в своей комнате, переосмысливал последние события, пытаясь понять, где и в чём я совершил ошибку, что сделал не так. Понятно, что сделанного не изменишь, но разобраться в причинах моих потерь хочется. Искал ошибку и не находил. В конце концов я плюнул на всё, спустился в трапезную, заказал обильный ужин — ведь не ел вторые сутки, и изрядную выпивку. Как говорится, будет новый день — будет и новая пища. Не стоит предаваться унынию долгому, надо начать жить заново. Сейчас я бомж, но голова, руки, умение и инструменты при мне.

Ел я не спеша, попивая винцо и поглядывая по сторонам. Просто так, из интереса. По соседству в одиночестве трапезничал, судя по одежде, купец. Ел и пил он аппетитно — вероятно, здорово проголодался. Подкрепившись, он подмигнул мне.

— Чего пьёшь в одиночку? Присоединяйся, двое — уже компания.

Я, переставив на его стол миски с едой и кувшин, пересел на лавку напротив него.

— Познакомимся? Александр Калашников.

— Юрий Кожин, лекарь.

— А я сижу, голову ломаю! Не крестьянин — руки не те, не купец — одет не так, не боярин — спеси не хватает. А ты, оказывается, лекарь! Давай выпьем за знакомство?!

— Кто бы был против, только не я.

Мы чокнулись, потом повторили. Потом были ещё тосты, затем купили ещё один кувшин вина — уже побольше.

— А ты чего, лекарь, не дома? Ладно, я — купец, известное дело — волка ноги кормят, а купца — торговля. За товаром приезжал, потому и в корчме сижу — а ты?

— Из семьи ушёл, — нехотя признался я. — Примаком был.

— Это плохо. Свой дом иметь надо, чтобы не выгнал никто. А куда теперь?

— Сам не знаю, в раздумьях.

— Давай со мной, во Владимир! Мы там тебе и невесту найдём.

— Богом прошу — не надо про невесту. Сыт я уже семейной жизнью, отойти надо.

Купец хохотнул.

— Бывает. Перемелется — мука будет. Так едешь со мной?

— Еду, чего мне теперь во Пскове делать?

Мы пьяно облобызались. Расстались за полночь.

Разбудил меня стук в дверь. Я, как был в исподнем, так и открыл, только тулуп сверху накинул.

— Здоров ты спать, брат, — шагнул в комнату купец. — Забыл, о чём вчера уговаривались?

— С тобой ехать.

— Так собирайся живо. Сейчас поедим немного, и в путь.

Чего мне было собирать? Мешок с деньгами — правда, неполный, едва одна треть, сумка с бельишком, и ещё одна — с инструментарием. Одеться — одна минута, ещё две — на туалет и умыться, и вскоре мы ели кашу с мясом, запивая сытом. Поев, надели тулупы и вышли во двор.

Слуга кинулся осёдлывать мою лошадь, а купец принялся проверять, как уложен да увязан груз на санях. Конь у него был здоровый, как немецкий першерон. Скорости от такого не жди, зато любой груз тянуть легко будет.

Когда слуга привёл моего коня, купец предложил:

— Клади свои пожитки в сани. Тебе удобнее ехать будет, а мой конь даже не почувствует.

Я так и сделал. Сунул свои вещи под полог на сани и поднялся в седло. Завидев саблю на боку, купец спросил:

— Владеешь али для грозности носишь?

— Учён немного, за себя постою.

Купец вытащил из-под полога секиру, показал мне и вновь убрал.

— А мы по-дедовски, так оно надёжнее. Вдвоём- то мы уже не всяким разбойникам по зубам, как мыслишь?

— Лучше без этого обойтись.

— Твоя правда.

Калашников по дороге ехал впереди, я верхом — за ним. Узковата дорога, только когда съехали на лёд реки, я пристроился рядом.

До вечера мы наговорились всласть, перебрав многие темы — от чумы, гулявшей по Руси о прошлом годе, до торговли.

— Пока снег да дороги проезжие, думаю ещё пару ходок за товаром сделать, а ежели удача не отвернётся, ладыо куплю, — мечтательно произнёс купец.

— Зачем она тебе? Её покупают не в соседнее село сплавать. В дальние города, а то и чужие страны на ладье ходят. Каждое путешествие, почитай — по полгода. Когда же с семьёй быть?

— Зато выгодней. За море сходил — сам-три, а то и сам-пять обернуться можно. По месту же крутишься-вертишься, а получается — то с товаром прогорел, то разбойники обчистили. А три года тому назад опричники лапу на товар наложили, вообще с пустой телегой домой вернулся. Хорошо, хоть сам живой остался. Нет, ладья — замечательно. За морем товар купил, и в своём городе к пристани причалил.

— Так и в море пираты да каперы есть.

— Пушку куплю, — рассудил купец.

Эх, Александр, знал бы ты, что одной пушкой от каперов не отбиться. Видимо, не был в море никогда, не обжигался.

До полудня мы успели проехать вёрст пятнадцать, что для лошади, запряжённой в сани, довольно неплохо. Мирно тянулся наш разговор.

На берегу замёрзшей реки показалась большая деревня, и только мы с ней поравнялись, как оттуда на лёд хлынула толпа парней и молодых мужиков. Все они были изрядно выпивши, многие без верхней одежды — кровь молодая да вино грели. И прямым ходом — к нам. Видно — кулаки чесались. Нет, чтобы между собой кулачный бой устроить — стенка на стенку, так решили чужаков побить.

Я, надо признать, слегка струхнул. У них в руках никакого оружия нет — ни ножей, ни кистеней, о саблях я уж и не говорю — откуда они у деревенских. Стало быть, и против них оружие применять нельзя. Ранишь кого или убьешь — видаков полдеревни. Никакой суд — хошь княжий, хошь наместника — не оправдает.

Положение спас купец. Он шустро соскочил с саней, вытащил из-под облучка кнут. С толстой ручкой, длинным — метра четыре — хлыстом. Расставив ноги, он преградил путь приближающейся толпе. Мне стало неуютно. Я расстегнул тулуп, проверил пистолет. Оружия-то у них нет, только и кулаками можно калекой сделать али до смерти забить.

По мере того как толпа приближалась, пьяные выкрики усиливались. Александр стоял молча — спокойно, незыблемо. Толпа остановилась, вперёд выскочил шустрый подросток, и, как водится, стал поносить нас, провоцируя на драку.